Он разослал стихотворение по нескольким.....

День обещал быть обычным... Майское утро стучалось в окно своей, всё ещё не по сезону для российских субтропиков, влажной прохладой.
Вадим проснулся с этим утомляющим ощущением обычности и надоевшей обыденности окружающего. Всё ещё щипала, ныла, зубной болью на сердце тоска и обида на её... не взаимность.
Не взаимность!
Вспоминалось о том, что опять, в который уж раз, слишком увлёкшись очередным существом человеческого рода, под названием женщина, не смог проследить тот момент, когда простая увлечённость перерастает в это неудержимо влекущее за собой чувство. Оно как лавина в горах, начинается с падения одного камешка, вздоха, взгляда, с произнесённого слова... А потом летит и несётся неостановимо, неудержимо сметая собой всё на своём пути... Собой, своим следом, своим телом из снега и льда формируя новое, другое, разрушая и уничтожая годами, веками устоявшееся.... И эта лавина, это чувство она, ОНА... ЛЮБОВЬ!!!
Основа мира, и его разрушитель, движущая сила всего сущего и несущего на Земле...

А сегодня? Сегодня жила и процветала обида, обида от непонимания, нелюбви, не взаимности.... Вчера она просто отвернулась, просто ушла, равнодушно, даже мимолётом обронив, что это всё... Что у нас ничего не было... И все эти вздохи, упоение друг другом, радостно-редкая прелесть встреч, телефонные звонки и разговоры ничего не значат, да и вообще никогда ничего не значили, как оказалось, - для неё! Повстречались, покувыркались, порадовались... И хватит! Всё, разбежались.
Да, действительно хватит! Чем больше он думал о том, как её вернуть, удержать, - тем больше и больше понимал, что всё бесполезно, да и не зачем. Он не одинок в этом своём оставленном одиночестве, - парадокс, впрочем, как и всё парадоксально в нашем несовершенном мире, особенно в мире отношений "Он и Она", "Она и Он"... И в то же время всё просто, банально, тривиально, обычно!.. Только возникшее чувство пустоты в душе мучило, и подзасасывало в себя, как во вселенскую "чёрную дыру", - тоску, грусть, ожидание... Чего? Неизвестно!
Он думал о том, как не потерять веру, надежду, как найти понимание, не зачерстветь душой, не набить нечувствительные мозоли на сердце от его ударов об разочарования. Он думал, думал, думал...

Неожиданно позвонили приятели: пригласили мужской компанией сходить в баню на берегу моря. Купаться рановато - море холодное, а вот из горячей парилки и в солёную, студёную пену - вот это заманчиво. Попить водки, пива, потрепаться о глобальных пустяках, да и просто забыться, отключиться, не думать...

Ожидаемое случилось. Напарившись до одури в горячей парилке, "остужались" холодной водкой, расслабляли мозги, голяком ныряли в море, резвились как дети. Но и там, плывя в вечерней темноте в сторону звёзд, гадалось, задумывалось: "вернись, вернись, вернись..." Но чёрное небо и чёрное море равнодушны, прохладно-безмолвны... И также тихо-равнодушно светят маленькие, разбросанные по небу, разрозненные светлячки звёзд, сползающиеся в скопления созвездий...
Вадим думал о том, что вот кто-то, не одинок, и они, не одинокие, отдавшись в объятья взаимности, так же, как и он смотрят на эти звёзды, но они светят для них по-другому. По другому!.. Всё дело в измерении, в точке отсчёта, в этой маленькой песчинке, упавшей с ноги Создателя, и возомнившей себя горой, центром Вселенной, остью мира... В песчинке по имени: Человек!
Не хотелось возвращаться к шумной, весёлой, пьяной компании, резвящейся на берегу, тянуло вперёд к горизонту, где смыкались море и небо в своей обобщающейся черноте, черноте непонимания, но объединения и слияния в этом экстазе вибрирующей, непонимающей взаимности. Хотелось окунуться в эти волны и раствориться, слиться с ними, чтобы познать, ощутить эту радостную и сладкую боль единения, забытья, откровения...
Разум и инстинкт жизни взяли своё: он вернулся, вернулся на этот берег, в этот мир, в повседневность, в обычность...

Разъезжались поздно. Ныло ощущение какой-то недовершённости, чувствовалось, что нужно чего-то ещё. В машине продолжался пьяный трёп о работе, стране, о женщинах, пошлые анекдоты... - обычные атрибуты чисто мужской компании. Саня, один из приятелей Вадима подмигнул ему, и приблизился к уху, заговорщески шепча, видимо, это чувство недовершённости было и у него, а может, просто тянуло к разгулу...
- Сейчас мы оторвёмся от компании и кое-чем займёмся.
- Хорошо- с обречённой радостью произнёс Вадим, - рвём.
Выйдя из машины на одном из перекрёстков, они направились не совсем твёрдой походкой по ночному курортному городу. Ещё продолжался "мёртвый сезон", и людей на улицах, в отличие от летнего, шумного, красочно сверкающего своим зазывным великолепием питейных и развлекательных заведений города, было мало...
- Может в кабак?- предложил Вадим...
- У меня предложение получше. В ресторан, что? Ну, потратил деньги, ну девах зацепим, а те - накрутят нам динамку, и всё! Ни тебе полового интереса, ни тебе сыто-полно-пьяного желудка. Пойдём к одной даме, скажу тебе по-секрету: это просто моя любовница, посидим, бухнём, подружку позовёт, или уже кто-нибудь у неё есть, там всегда шумно и весело... -
Саня был женат, но жена подавляла его, как говорится: давила авторитетом, в чём он неожиданно откровенно признался по пути, рассказывая о своей, не очень весёлой семейной жизни, и искал, как и большинство мужиков, маленьких радостей, ходя "налево".
Да и бывает ли она весёлой, эта семейная жизнь? Любовь - это фундамент, основа, основа на которой строится здание дальнейших отношений, и строится оно кирпичик к кирпичику. Но строители мы все разные, в этом нет стандартов, проектов и правил на все случаи и повороты её, этой самой жизни. И случается это здание у кого дворцом, у кого избушкой, а у кого так и остаётся недостроенным. Или стройматериал не надёжный, или строители "аховые". Вот и ищем кирпичики взаимопонимания на стороне, чтобы, может быть, принеся их на свою стройплощадку, постараться укрепить, достроить это здание под названием: "Он Она" "Мы!".
Купив по дороге водки и съестного, они ввалились в квартиру подруги Сани, немного ошарашив её своим поздним визитом.

- Привет, Натаха,- обняв хозяйку квартиры, прямо с порога, радостно
забухтел Саня.
- Мы тут отмылись в бане, ну, и решили, что ты не будешь в претензии от нашего незваного вторжения. Есть, что выпить, есть, что покусать! Мы чистые, весёлые, пьяненькие... Ставь стаканЫ, зови подругу, пообщаемся...
Наташа, видимо привыкшая к таким неожиданным налётам Сани, наскоро прихорошившись перед зеркалом в коридоре, пригласила их на кухню.
-Кого же мне позвать ещё? - в задумчивости теребя телефонную трубку, спросила Наташа.
-Ну, ты сама решай, - бухтел Саня, уже налив по полстакана "Столичной", и нарезая колбасу. "Всё в твоих руках...", - как там поёт Варум.
- Ладно, позвоню Ленке, но только вы оплатите ей такси сюда, ну, и, может?! Обратно...
- Об чём речь, без проблем! -
Саня уже поднимал стакан и произносил свой любимый тост, привычно перевирая Пушкина:
- "Сомкнём же бокалы, и сдвинем их разом,
Да здравствует чувство, да здравствует разум!"

Веселье побежало...
Вадим, выпив свою дозу, вдруг почувствовал: хандра отпускает, пустота начинает чем-то заполняться, появилось предчувствие чего-то необычного в этот, в общем - то обычно завершавшийся день. Подруга не заставила себя долго ждать: звонок, приветствие с порога, вежливое знакомство, обмен дежурными любезностями. Вадим, рассчитавшись за такси, присел рядом с пришедшей, вернее его просто насильно усадили напротив, да он и не возражал особо.
Удивительные глаза смотрели на него вопросительно... Ожидательно...
- Знаете, девчонки, Вадик у нас поэт, а тосты произносит?! И Саня, сложив пальцы в пучок, поднёс их к лицу, причмокнул губами, вах, какие, не шутя вам говорю, заслушаетесь, - повёл Саня на правах хозяина стола вечер. Давай, Вадюха, вещай!
Вадим, подняв стакан, поглядел на пришедшую незнакомку, и... его прорвало! Посыпались слова, строчки, тосты. Всё закрутилось вокруг в необычном великолепии, несмотря на простые напитки, закуски, не очень опрятную кухню. Казалось, всё вокруг исчезло, не было ничего и никого, только она, глядящая на него с восхищением, понимавшая его с полуслова, полу... жеста, полу... движения.
Она начинала, - он продолжал, начинал он, - продолжала она...
- Ну, ребята, мы, похоже, тут лишние,- произнёс Саня уставшим, пьяным
голосом, - я немного полежу, что-то сморило меня сегодня, перепарился наверно?!
- Иди, иди, "Николай вторый", ты мне нужен поактивнее проводила
Наташа Саню "добрым словом".

Вадим, оставшись с двумя дамами, продолжал свой нескончаемый поток разговора. Время завалилось далеко за полночь, когда Наташа предложила пойти на рядом расположенную ночную дискотеку. Вадим и Лена согласились. Ощущение необычности продолжалось.

Выйдя в ночную прохладу, захотелось раскинуть руки, казалось: махни, подпрыгни, и... полетишь. И небо уже не было таким чёрным и
неприветливым, как всего несколько часов назад. Звёзды уже светили приветливо не для кого-то там, а для него, для Неё - необычной, понимающей, желанной...
Музыка на дискотеке звучала, обволакивала, увлекала.... Слившись с её ритмическими вибрациями, Вадим танцевал, как не танцевал давно: бездумно, неутомимо, красиво... Тело само двигалось вслед за мелодией, расслабленно, просто, но в этой простоте угадывалось хорошее умение владеть своим телом. Совсем не обязательно нужны постоянные тренировки для такого мышечного расслабления. Нужно просто это умение умение следовать за вибрациями окружающего тебя, потому, что наш мир это просто волна, а мы его частицы...

Обычный мир исчез, творился мир другой - Его, Её!..
Мир, который они создавали собой и вместе, уподобившись Творцу. И не было ничего невозможного и невыполнимого...
Обнявшись, плывя под звуки песни Роллингов,
" Angie, Angie
When will those clouds all disappear?
Angie, Angie
Where were the ladies from here?.."

Вадим и Лена смотрели друг на друга так, как возможно смотрели Адам и Ева - прародители всех Вадимов и всех Лен, да и всех парных людских существ, надкусивших запретный "плод желаний"... "... Oh you can"t say we"re satisfied..."
... взгляд обнимал взгляд, слово обнималось со словом, рука стремилась к руке... Вот оно! - Вот это, необычное, непонятное, необъяснимое состояние единения, счастья, слияния!..
"... Oh you can"t say we never tried..."
Наташа скучала со случайными партнёрами, с доброй завистью смотря на Вадима и Лену...
"... but ain"t it time we said goodbye..."

...

Закончился последний танец. Еле сдерживаясь, они почти бегом направились в квартиру Наташи.
- Вот вам ребята сексодром, а я к Санюле под бочок. -
Наташа застелила тахту, и ушла в соседнюю комнату к мирно посапывающему Сане. Вадим и Лена, оба сгорая от желания, бросились друг в друга, как в омут кидается самоубийца, уже рассчитавшийся с оставляемым миром, людьми, жизнью... Шагнувший за грань дозволенно-недозволенного, неизвестного, непонятного, а может, и невозможного другого мира. Но шагнувший, выбравший, неудержимо устремлённый...
Одежда полетела. Полетела как лепестки с цветов, своим разноцветьем красивого женского белья, обнажая гибкое, молодое, нежное и сладкое тело Лены. Вадим был напряжён и упруг, как натянутая тетива лука. Его желание, как вложенная в лук стрела, уже наметило своей целью её, её влажный, жаждущий вход в теплоту, нежность, счастье...
И это случилось! Стрела нашла свою мишень, мишень подставила себя под стрелу... Его ждали, ТАМ, и ЭТО, ждало его...
-Да?! Да!.. ДА!!! Да... а... А...
Вадим двигался широкими, прерывистыми размахами, упиваясь этим движением, захлёбываясь от восторга подвижности. Но подвижности в подвижном, потому, что под ним, с ним, вокруг, была вибрирующая волна, морем обнимающая, обволакивающая, поглощающая прохладно-тёплой, нежной слабостью, и в то же время силой, силой взаимослияния, взаимопонимания, взаимовибрации...

ЭТО продолжалось бесконечно...
Время остановилось...
Не было ничего и никого кроме ЭТОГО...
То, что их связало в единое... Из двух существ в одно: двуглавое, четырёхногое, четырёхрукое, вибрирующее, булькающее, клокочущее...

Они упивались друг другом, как путник в пустыне истосковавшийся по влаге, трогает пересохшими губами капли живительного, как изголодавшийся зверь глотает, не жуя, добытую им с трудом пищу. Как наркоман, набирая дрожащей, измученной ломкой рукой, капли своей крови в шприц с дурью, чтобы, введя в исковерканные иглой вены своё забытьё, найти в том спасение, и в то же время приближение к концу, концу себя, этого мира, этой вселенной...

"... They can"t say we never tried..." (Они, другие, не смогут сказать, если не испытали...)
...

Утро обрушилось неумолимо, неудержимо, роково-разлучающе...
Вадим, очнувшись от краткого забытья после бесконечной скачки любви, посмотрел на часы: 8 утра. Саня скворчал яичницей на кухне, Наташа ещё спала. Лена лежала, прикрыв красивые ресницы, с нежной и милой улыбкой удовлетворения.
- Да...- подумал Вадим, что же это было? Или не было ничего? Разве так бывает?... Наскоро умывшись, и кинув в рот по куску яичницы, Вадим и Саня стали собираться.
- Ну, что, Вадик, как оно? - спросил Саня, причёсывая свою редеющую шевелюру перед зеркалом в ванной.
- И не спрашивай, слов пока нет. Ему на память пришли слова из вчерашней песни: "... They can"t say we never tried..." (Не скажут, пока не узнают...). "Да и я пока не буду говорить, может быть вырвется в стихах что?" -
- Пошли, пора уже, - прервал его мысли Саня.
- Да, пора произнес Вадим грустно, - подожди, надо попрощаться.
- Прощайся.
Вадим, зайдя в комнату, посмотрел на Лену, она не спала, смотрела немного грустно, выжидательно...
- Спасибо... Спасибо тебе за всё, - не найдя ничего лучшего в данной ситуации, произнёс Вадим, мысленно ругая себя за невозможность выразить словом ощущаемое...
- Это тебе спасибо! - Ответила Лена, - до... свидания?!
- До свидания, - облизывая пересохшие от алкогольного или любовного похмелья губы, произнёс Вадим, - я думаю, мы должны ещё встретиться?
- Всё может быть. - Лена смотрела так, как никто никогда раньше не
смотрел на Вадима, - спокойно, нежно, грустно, сложно, необычно... Просто... Тяжело оторвавшись от её взгляда, Вадим отвернулся, и двинулся вслед за приятелем.
"Их глаза говорят, их глаза говорят..." Вдруг всплыли в его сознании строки из старой песни об Эвридике, - "... если любишь меня, - оглянись!.."

За дверью стояла, раскрывая свои засасывающие, пёстрые объятия обычность, обычность в своей простой одежде повседневности...

В этот день у Вадима родился очередной "шедевр":

Не может быть?