О гастрономических пристрастиях поэтов...

Пушкин, Лермонтов, Дюма, Гоголь, Крылов. Только Агата Кристи смогла бы вычислить, кто из них съедал за раз по 20 персиков, кто не наедался и царским обедом, кто написал кулинарную книгу, кто любил спагетти, а кто однажды съел пирожки с опилками. Кстати, и сама Агата Кристи была женщиной ненасытной - в гастрономическом смысле, конечно. Подробности - в этой статье.
Агата Кристи. Худенькая обжора
В своей автобиографии английская писательница вспоминает, что с детства была склонна к обжорству: "Принимая во внимание количество пищи, которое я поглощала в детстве и юности (потому что всегда была голодна), просто не могу взять в толк, как мне удалось остаться такой тощей". 12-летней девочкой Агата Кристи даже соревновалась в "пищеварительной доблести" с 22-летним молодым человеком: "По части устричного супа он меня обгонял, но в остальном мы "дышали друг другу в затылок". Мы оба ели сначала вареную индейку, потом жареную и четыре или пять кусков говяжьего филе. Потом мы принимались за сливовый пудинг, сладкий пирог и бисквит. После этого шли печенья, виноград, апельсины, сливы и засахаренные фрукты. И наконец, весь оставшийся день из кладовой приносили горстями шоколад разных сортов, кому что понравится". Сама писательница не только удивлялась, как после подобных обедов у нее не случались проблемы с желудком, но и сомневалась, что "теперешние люди в состоянии одолеть подобную трапезу". А самым любимым своим блюдом Агата Кристи считала сливки, к которым пристрастилась еще в детстве и продолжала "глушить их всю жизнь".
Александр Дюма старший. Между книгой и сковородкой
Знаменитый французский писатель был известен не только как автор легендарной трилогии о трех мушкетерах, но и как гурман и обжора. Готовить и писать - две страсти, между которым Дюма разрывался всю жизнь. Современники вспоминали, что он мог расстаться с пером только "ради ручки сковороды". Впрочем, нередко Дюма совмещал два вида деятельности, результатом чего стал "Большой кулинарный словарь", который, правда, писатель так и не успел завершить - вместо него это сделал впоследствии Анатоль Франс.
Что приятно: в кулинарную книгу Дюма включил пять рецептов русского варенья (из роз, тыквы, орехов, редьки и спаржи). Однако в целом писатель нашу кухню не очень жаловал, и за два года путешествий по России так и не сумел ее полюбить. Единственным блюдом, покорившим ум и живот этого гурмана, стал курник - пирог с яйцами и цыплятами, приготовленный в доме русской писательницы Авдотьи Панаевой, у которой он гостил. Позже та вспоминала невероятную прожорливость француза: "Я думаю, что желудок Дюма мог бы переварить мухоморы". Дюма произвел на нее впечатление человека с большим аппетитом и очень храброго, потому как съесть "по две тарелки ботвиньи, жареные грибы, пироги, поросенка с кашей, - все зараз! На это надо иметь большую храбрость, особенно иностранцу, отроду не пробовавшему таких блюд...".
Александр Пушкин. Картофель как приманка
"Не откладывай до ужина того, что можешь съесть за обедом" - одна из "Гастрономических сентенций" писателя. Однако гурманом Пушкин все же не был, просто любил поесть, при этом в еде был неприхотлив. Друг Пушкина, поэт Петр Вяземский, писал: "Пушкин вовсе не был лакомка... но на иные вещи был ужасный прожора. Помню, как в дороге съел он одним духом 20 персиков, купленных на Торжке. Моченым яблокам также доставалось изрядно". Пушкин был знаком и с популярной в его времена французской кухней, но, тем не менее, любил простую, можно даже сказать, деревенскую русскую кухню. "Гений чистой красоты" Анна Керн вспоминает, что мать Пушкина, Надежда Осиповна, даже заманивала сына к обеду печеным картофелем, "до которого Пушкин был большой охотник". Очень любил Пушкин яблочный пирог, который готовили в доме его соседей Осиповых-Вульф. Ну а все блюда няни Пушкина ценились не только им самим, но и его друзьями. Из сладкого Александр Сергеевич очень любил варенье из крыжовника.
Михаил Лермонтов. Любитель пирожков с опилками
В отличие от Пушкина, этот поэт пиетета к еде не испытывал, более того, вообще в ней не разбирался. Как вспоминает в своих "Записках" его первая возлюбленная, Екатерина Сушкова, Лермонтов никогда не знал, что ел: телятину или свинину, дичь или барашка. Однако это не мешало поэту спорить с друзьями, убеждая их в утонченности своего гастрономического вкуса. Те слушали, слушали, а потом взяли и накормили Михаила Юрьевича булочками с начинкой из... опилок. Юный Лермонтов (на тот момент ему было всего 16 лет), ни о чем не подозревая, успел съесть целую такую булку и приняться за вторую, но его остановили, показав на "неудобосваримую для желудка начинку". Памятуя о том, что в будущем Лермонтов отомстил Сушковой за многочисленные насмешки над собой, можно с уверенностью утверждать, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок.
Иван Крылов. 30 блинов на закуску
Иван Андреевич не просто любил поесть, он был настоящим обжорой. О переедании баснописца ходили легенды - основанные на реальных фактах. Крылов мог съесть в один присест до 30 штук блинов с икрой. А блины эти были "величиною в тарелку и толщиною в палец". Устриц съедал не менее 80 штук. Любил он как "основательные" блюда - уху с расстегаями, жареную индейку, телячьи отбивные котлеты, поросенка под сметаной, так и съестные "мелочи" - огурчики, бруснику, сливы. Из напитков предпочитал квас. Интересно, что Крылов совершенно не наедался на царских обедах, после которых ехал обедать в ресторан, а дома его сразу ждал ужин. Конечно, разве мог он насытиться пятью ложками супа, пирожками, размером c грецкий орех, крылышком индейки и десертом в пол-апельсина с желе и вареньем внутри?!
Николай Гоголь. Макаронная душа
Любимым блюдом писателя были... итальянские макароны. Он с удовольствием готовил их сам, добавляя соль, перец, сливочное масло и сыр-пармезан. По воспоминаниям современников, никто "не мог съесть столько макарон, сколько он их опускал иной раз". Еще Николай Васильевич совершенно не мог без сладкого: карманы его брюк всегда были полны конфет и пряников, которые он "жевал не переставая". Гоголь любил не только сам поесть, но и угостить других. Друг писателя, критик Михаил Погодин вспоминает: "Запас отличного чаю у него никогда не переводился, но главным делом для него было набирать различные печенья к чаю. И где он отыскивал всякие крендельки, булочки, сухарики, это уже только знал он, и никто более. Всякий день являлось что-нибудь новое, которое он давал сперва всем отведывать, и очень был рад, если кто находил по вкусу и одобрял выбор какою-нибудь особенною фразою. Ничем более нельзя было сделать ему удовольствия".

Было изменено: 15:29 21/06/2014.

Ко всем записям блога

☍ Поделиться

Извините, но прежде чем оставить комментарий, следует ввести логин и пароль!

(ссылку "ВХОД" в правом верхнем углу страницы хорошо видно? :)