На самом деле, дебильное поведение(в 3 утра маленькая девочка на трехколесном велосипедике нелепо крутит педали на шоссе, проходящем через дремучий лес) является маркером для привлечения внимания дальнобойщика- бригадира спасателей.
Или Вашего Ангела Хранителя
(в зависимости от того, верите вы в лысого с нимбом на облаке или нет)
Ваши словесные рисунки выше всяких похвал!
Честно, честно! Это не сарказм и не ирония. Да, да, так оно и есть.
Думаю, всякие там Микельанжелы, Вучетичи и прочие Малевичи Вам не ровня.
Разве что, Босха, как писателя картин, можно приблизить к Вам, как писателя словесных картин.
Не валите на ТурбоСуслика свою умоникомунезначимость.
У Вас у самой педофилия в мозгах. Трахаете сами себя в свою мозгу, а ещё пытаетесь кому-то навязать свою трахаломозгорелигию.
Вам до ТурбоСуслика как от Земли до её центра. Если до центра Земли можете, вот тогда и пишите всякую хреновину, тогда можно.
Ахов. А много ль ей годов? Все я не спрошу у тебя.
Круглова. Двадцать лет.
Ахов. Еще не стара. (Тихо.) Об женихах думает?
Круглова. Ну, какие женихи без приданого?
Ахов. Таким бог невидимо посылает.
Круглова. Что-то не слыхать.
Ахов. Нет, ты не говори, бывает... за добродетель. Особенно, которые кроткие, покорные, вдруг откуда ни возьмется человек, чего и на уме не было, об чем и думать-то не смели.
Круглова. Бывает-то бывает, да очень редко.
Ахов. Молиться нужно хорошенько, - вот и будет.
Круглова. Да и то молимся.
Ахов. К Пятнице Парасковее ходила?
Круглова. Ходила.
Ахов. Ну, и жди. Только ты уж с покорностью; посватается человек, особенно с достатком, сейчас и отдавай. Значит, такое определение. А за бедного не отдавай.
Круглова. Что за крайность!
Ахов. Мало ли дур-то! Выдать недолго, да что толку! Есть и такие, которые совсем своего счастья не понимают через гордость через свою.
Круглова. Мы не горды.
Ахов. Да чем вам гордиться-то! Богатый человек, ну, гордись, превозносись собой: а твое дело, Федосевна, только кланяйся. Всем кланяйся, и за все кланяйся, что-нибудь и выкланяешь, да и глядеть-то на тебя всякому приятнее.
Круглова. Спасибо за совет! Дай бог тебе здоровья.
Ахов. Верно я говорю. Ты сирота и дочь твоя сирота; кто вас призрит, ну, и благодетель, и отец родной, ну, и кланяйся тому в ноги. А не то, чтобы, как другие, от глупости чрезмерной, нос в сторону от благодетелев.
Ахов. Ты слыхала ль, что есть такие старики-прокураты, что на молоденьких женятся?
Агния. Как не слыхать! Я слыхала, что есть такие и девушки, которые за стариков выходят.
Ахов. Ну, да это все одно.
Агния. Нет, не все одно. Старику приятно жениться на молоденькой, а молоденькой-то что за охота?
Ахов. Ты этого не понимаешь?
Агния. Не понимаю.
Ахов. Ну, я тебе растолкую.
Агния. Растолкуйте!
Ахов. Вот ты, например, бедная, а пожить тебе хочется; ну, там, как у вас, по-женски? Салоп, что ли, какой али шляпку, на лошадях на хороших проехать, в коляске в какой модной.
Агния. Да, да. Ах, как хорошо!
Ахов. Ну, вот то-то же! Я душу-то твою всю насквозь вижу; что на уме-то у тебя, все знаю. Вот и думаешь: "выйду я за бедного, всю жизнь буду в забвении жить; молодой да богатый меня не возьмет; дай-ка я послушаю умных людей да выйду за старичка с деньгами". Так ведь ты рассуждаешь?
Агния. Так, так.
Ахов. "Старик-то мне, мол, за любовь мою и того, и сего". (Очень серьезно.) Какие подарки делают! Страсть!
Агния. Неужели?
Ахов. Тысячные, я тебе говорю, тысячные! Еще покуда женихами, так каждый вечер и возят, и возят!
Агния. Вот жизнь-то!
Ахов. Да это еще что! А как женится-то, вот тут-то жене житье, тут-то веселье!
Агния. Да, да.
Ахов. Что? лестно?
Агния. Как же не лестно! Ни горя, ни заботы, только наряжайся.
Ахов. Весело небось?
Агния. Очень весело. Да и то еще приятно думать, что вот через год, через два муж умрет, не два же века ему жить; останешься ты молодой вдовой с деньгами на полной свободе, чего душа хочет.
Ахов. Как, не знаешь? Ты сыми маску-то, сыми! (Указывая на Ипполита.) Ты его, что ль, совестишься? Так он свой человек; да и есть он тут или нет его, это все одно, по его ничтожеству. Сыми маску-то! Тебя ведь уж давно забирает охота мне в ноги кланяться, а ты все ни с места.
Круглова. Отчего не кланяться! Да за что? За какие твои милости?
Ахов (сердито) . Не вовремя, да и не к месту твои шутки. Аль ты от радости разум потеряла? Стар уж я шутить-то надо мной.
Круглова. Да мы не шутим.
Ахов. От меня поклону ждешь, так не дождешься. Что ты, как статуй, стоишь! Головы у вас в доме нет, некому вас прибодрить-то хорошенько, чтобы вы поворачивались попроворней. Кабы муж твой был жив, так вы бы давно уж метались по дому-то, как кошки угорелые. Что вы переминаетесь? Стыдно тебе кланяться, так не кланяйся: а все ж таки благослови нас как следует. Будешь икону в руках держать, так и я тебе поклонюсь, дождешься этой чести.
Круглова. Благословить-то не долго: только ты спроси, подымутся ль руки-то у меня! Я вот как рассудила, Ермил Зотыч; если дашь ты мне подписку, что умрешь через неделю после свадьбы, - и то еще я подумаю отдать дочь за тебя.
