Хозяин дневника: Демиург 
Дата создания поста: 10 мая 2015, 21:06
Нюрнберг осудил и сексуальные преступления немцев
В общей панораме такого колоссального явления, как Вторая мировая война, сексуальное насилие относится скорее к периферийной проблематике. Однако именно этот аспект воспоминаний особенно привлекает в последние годы европейские СМИ. Каждую годовщину разгрома Третьего рейха они встречают серией сюжетов об изнасиловании немецких женщин советскими победителями. Что стоит за этим "новым дискурсом", чем он опасен, как на него реагируют в научном сообществе? И что говорят о реальном сексуальном насилии на разных фронтах войны серьезные источники?
Сразу после окончания войны знаменитый немецкий философ Карл Ясперс (1883-1969) прочел в Гейдельбергском университете лекцию на волновавшую всех немцев тему - "Вопрос немецкой вины". Он говорил о различной степени вины уголовной, политической, моральной и метафизической и как следствие, о различной степени ответственности за преступления нацизма, лежащей не только на прямых "уголовных" преступниках СС или нацистском правительстве, но и на всей немецкой нации [1]. В последние десятилетия наблюдается тенденция ревизии тезиса о "немецкой вине", частью которой является попытка представить немецкий народ жертвой Второй мировой войны. Тема сексуального насилия вписывается в эту уже давнюю кампанию и эмоционально весьма усиливает ее. Многочисленные интервью с изнасилованными женщинами, описания жестоких сцен в прессе и на телевидении включают механизм эмпатии и солидарности. Общая оценка военных событий смещается в сторону сочувствия немецкому народу, отодвигая на задний план вопрос ответственности за преступления нацизма. Новые акценты формируют соответствующее отношение к войне у молодого поколения европейцев. В этом дискурсе Советская армия предстает дикими ордами, не знавшими пощады, а Советский Союз чуть ли не агрессором.
"Войдя в Германию, многие красноармейцы занимались поджогами, грабежами, убийствами. И еще они насиловали немок. Конечно, это делали не только русские: солдаты других союзных армий, наступавших с Запада, также были виновны в сексуальном насилии. Но большинство специалистов считает, что наиболее острый характер эта проблема приобрела на востоке Германии. По оценкам историков, в последние месяцы войны было изнасиловано почти 2 миллиона немок - женщин и девочек; многие из них неоднократно" [2]. Этот отрывок в переводе из журнала "Шпигель" не один раз обошел российские новостные сайты и блоги и по сей день представляет собой наиболее цитируемый пассаж в русскоязычном Интернете по теме сексуального насилия в годы Второй мировой войны.
"Шпигель" поднял эту тему в связи с выходом на экраны в 2008 году польско-немецкого фильма "Безымянная одна женщина в Берлине", за которым последовала цепная реакция в прессе. Историю молодой немецкой девушки, неоднократно изнасилованной и решившейся на сожительство с советским офицером, чтобы защитить себя от постоянных домогательств, СМИ представили в качестве "нового" образа Второй мировой войны. В современном мире, где большинство людей больше смотрят телевизор или ходят в кино, чем читают (тем более серьезные исследования), подобный медиа-ход действительно может привести к массовой переоценке исторического события.
Несмотря на болезненность и сложность темы сексуального насилия во время Второй мировой войны, монографические исследования по этому вопросу начали появляться уже в 70-е годы прошлого века [3]. Что касается воспоминаний, которые легли в основу фильма, они были опубликованы в 1954 году на английском и в 1959 году на немецком языках [4]. Тогда они не вызвали особого интереса у немецкой публики и даже получили негативную оценку. Жених автора мемуаров был шокирован ее желанием открыто обсуждать свою историю и расстался с ней, когда она объявила о публикации воспоминаний [5]. После смерти автора в 2001 году ее мемуары были переизданы и стали бестселлером. Это говорит о перемене в настроениях европейского общества и появлении новых точек "коммеморации" [6] в отношении Второй мировой войны.
Видный исследователь темы сексуального насилия на Восточном фронте, сотрудница института социальных исследований (Гамбург) Регина Мюлхойзер отмечает общую тенденцию немецких масс-медиа: "В условиях замалчивания сексуальных преступлений Вермахта, которые по сей день остаются весьма малоизученными, изнасилования, совершенные советскими солдатами, постоянно являются предметом медийных скандалов" [7]. Нарастание этой тенденции, считает она, можно проследить с фильма Барбары Йор и Хельки Сандер "Освободители и освобожденные" (1992), за которым последовали переиздание воспоминаний "Безымянная одна женщина в Берлине" в 2003 году и двухсерийный телевизионный фильм немецкого канала ЦДФ "Бегство" (2007) [8].
Главной целью повышенного интереса к данной теме авторы вышеперечисленных медийных проектов называют стремление снять табу и открыто говорить о теме сексуального насилия вообще и во время войны в частности. В упомянутой вначале статье журнала "Шпигель" главными экспертами выступают немецкий ученый-психиатр из университета Грайфсвальда Филипп Куверт совместно с практикующим врачом Моникой Хаузер, оказывающей помощь женщинам и девочкам, пострадавшим от сексуального насилия в зонах конфликтов. Оба высказали надежду, что "проект поможет сломать табу, наложенное на проблему изнасилований в период Второй мировой войны", а женщины, посмотревшие фильм, вспомнят о своем вытесненном опыте сексуального насилия во время войны и обратятся к ним за помощью [9]. В опубликованных в статье фрагментах интервью журналу "Шпигель" Филипп Куверт особенно подчеркивает, что "с научной точки зрения не важно, идет ли речь о русском солдате в Германии или о немецком в СССР. Мы поддерживаем контакты с учеными, ведущими такую же работу в Восточной Европе - в украинском городе Донецке и Санкт-Петербурге. Так что мы изучаем вопрос не только с немецкой точки зрения" [10].
Какими бы намерениями ни руководствовались врачи-психиатры, их выступления представляют "научную основу" для тиражируемого СМИ нового сценария воспоминаний о Второй мировой войне, в котором изнасилованиям немецких женщин отведено ключевое место. Для психиатра, может быть, и не важно, идет ли речь о русском солдате в Германии или о немецком в СССР, но это важно для историка, для общей картины исторического события. Как отмечала профессор Колумбийского университета Атина Гроссманн, "Изнасилование в данном контексте не просто изнасилование, оно здесь вписано в определенный исторический контекст. Германия в 1945 году это не Босния в 1990-е, не улицы современного Нью-Йорка или чье-нибудь супружеское ложе" [11]. Поэтому неуместно описывать события с точки зрения жертвы, для которой происшедшее является частью только ее частной драмы, а необходимо рассматривать весь исторический контекст.
По словам Регины Мюлхойзер, дискурс, ставящий изнасилования немецких женщин в центр воспоминания о войне, поддерживает следующие три направления восприятия события:
1. Ревизионистская позиция: массовые изнасилования немецких женщин советскими солдатами подтверждают неизбежность войны Германии с "нецивилизованным" Советским Союзом.
2. Умеренная позиция, не прославляющая войну, но открывающая возможность для восприятия немцев как жертв войны.
3. Позиция наивного феминизма, исходящего из универсальной патриархальной модели: женщина всегда, особенно на войне, может стать жертвой насилия со стороны мужчины.
Последняя позиция, по мнению автора, содержит в себе две опасности: она выдергивает изнасилования женщин солдатами советских оккупационных войск из контекста войны и упускает из виду тот факт, что многие женщины также были членами нацистских организаций и участвовали в преступлениях, а, следовательно, не могут рассматриваться как пассивные жертвы [12].
Многим историкам очевидна опасность взгляда на Вторую мировую войну через призму эмоционально нагруженной картины изнасилований. Полемично настроенные ученые, как, например, Ханнес нафиг, организатор нашумевшей выставки "Преступления Вермахта. 19411944", говорят о смещении воспоминаний о войне в сторону нового варианта коммеморации: немецкий народ жертва Третьего рейха. Организованная им в 1995 году в Гамбурге передвижная выставка экспонировала фотографии и документы, показывающие издевательства "простых" немецких солдат над мирным населением Советского Союза. Выставка вызвала общественный скандал и была в результате закрыта. Официальной причиной закрытия стал недобросовестно отобранный автором материал: в некоторых случаях фотографии были неправильно атрибутированы. Во втором, существенно переработанном варианте выставки (2000 - 2004 гг.) нафиг представил подробную и доказательную презентацию исторических документов. На стендах были размещены многократно увеличенные копии директив командования вермахта, касающиеся подготовки и ведения агрессивной войны против Советского Союза, криминального характера оккупационного режима [13]. Главный посыл выставки показать преступления Вермахта на Восточном фронте и разбить миф о неучастии Вермахте в преступлениях против мирного населения, не встретил сочувствия у большей части немецкой общественности.
Вышедшая в 2004 году книга Ханнеса нафига, называется "Замалчивая преступления. Война массового уничтожения (Vernichtungskrieg) имела место, но никто в ней не участвовал" [14]. Само название направлено против доминирующего в последние десятилетия в научной литературе тренда - изучения преимущественно страданий немецкого мирного населения в военные годы. Начиная с 1990-х годов все больше и больше книг и передач в Германии посвящается Bombenkrieg разрушению немецких городов в конце войны, а также мародерству оккупационных войск, изгнанию мирного немецкого населения из Прибалтики и с территории нынешней Польши. Современная немецкая память о войне нагружена воспоминаниями страданий в последний период войны. Тема сексуального насилия служит серьезным дополнением к этому образу народа-жертвы.
Размах и сила воздействия медийных проектов, представляющих немецких женщин жертвами сексуального насилия, заставила высказаться и тех немецких историков, которых не заподозришь в симпатиях к Советскому Союзу. Например, Ханс-Хайнрих Нольте в своей недавней статье "Изнасилования, совершенные немецкими солдатами на Восточном фронте" [15], анализирует источники, позволяющие изучать сексуальное насилие на территории бывшего СССР. В основу статьи положен проведенный в 1999 году опрос женщин, узниц концентрационного лагеря Берген-Белзен в районе Днепропетровска. Исследования натолкнулись на узость источниковой базы и нежелание русских респонденток (в отличие от немецких) отвечать на подобные вопросы. Поскольку изнасилования на немецких территориях исследованы много лучше, Нольте предлагает идти путем сравнения русского и немецкого опыта [16]. Эту позицию поддерживает, хотя и из других соображений, отечественный историк Геннадий Бордюгов: "... только через сравнение мы можем понять разную природу преступлений, которые творили солдаты, офицеры Вермахта и Красной армии. Это природа была абсолютно противоположная, разная" [17].
Так или иначе, русский опыт сексуального насилия невозможно изучать без соотношения с опытом немецким и немецкими исследованиями по этой тематике. Будь это апелляциях к патриотическим чувствам, преобладающим, скажем, в русскоязычных блогах или дистанцированная позиция стороннего наблюдателя, на которую претендует Нольте: "русские женщины, в силу другого менталитета, не избавлялись от зачатых в результате изнасилования детей, в то время как 90% немецких женщин в этой ситуации подали прошения о разрешении на прерывание беременности" [18]. В любом случае изучение сексуального насилия во время Второй мировой войны предполагает исследования поведения как нацистских, так и союзнических войск. В частности, Регина Мюльхаузер считает абсолютно необходимой открытую дискуссию по вопросу сексуального насилия на оккупированных территориях Восточной Европы. К настоящему моменту можно назвать не так уж много работ на эту тему [19].
Недостаток исследований по проблеме сексуального насилия на Восточном фронте долгое время объяснялся тем, что тема не поддается изучению. Так, Нольте в упомянутой статье повторяет старый тезис американского историка Нормана Наймака: "Тема сексуального насилия во время Второй мировой войны в СССР табуизировалась, ни мемуары, ни другая литература того периода ее не обсуждают" [20]. Тем не менее практические исследования изнасилований показываю, что эта тема оказывается одной из центральных в дневниковых записях офицеров и солдат на фронте [21]. Она табуизировалась уже после войны, но не в период военных действий: как советские, так и немецкие солдаты много пишут в своих фронтовых записках о сексуальных контактах с женщинами оккупированных территорий. Так что неисследованность этого аспекта войны была скорее связана не с недостатком источников, а с нежеланием его изучать. Регина Мюлхойзер нашла достаточно материала, чтобы написать монографию "Сексуальное насилие и интимные отношения немецких солдат на территории Советского Союза в 19411945 годах", которая вышла в свет в марте 2010 года [22]. Основу ее источниковой базы составили дневниковые записи солдат, их письма с фронта, свидетельства очевидцев, а также переписка различных ведомств, в том числе полевых судов Вермахта.
Журнал "Шпигель", опубликовавший нашумевшую статью о фильме "Безымянная. Одна женщина в Берлине" в 2008 году, в марте нынешнего года напечатал обзор книги Мюлхойзер, в котором приводятся данные из монографии. "Полевые суды Вермахта к 1944 году осудили 5349 немецких солдат за "запрещенные сексуальные сношения с русским населением на Восточном фронте". В действительности число подобных случаев без сомнения было намного больше" [23]. Точное число жертв изнасилований среди русского населения невозможно определить, как невозможно говорить о каких-либо точных цифрах в Восточной Пруссии. Указанная "Шпигелем" в 2008 году цифра 2 миллиона - выглядит преувеличением. Число изнасилованных немецких женщин колеблется в работах различных исследователей от 20 тыс. до 1, 5 миллиона. По оценкам Атины Гроссманн, наиболее реалистичной является цифра около 110 тыс. [24] В данном случае эти цифры нечего не доказывают и не в них, конечно, суть научных устремлений Регины Мюлхойзер. Главным посылом ее книги является развенчание мифа о "чистом" Вермахте, то есть о Вермахте, не запятнавшем себя, в отличие от формирований СС, какими-либо насильственными действиями по отношению к мирному населению.
Сам факт существования подобного мифа кажется немыслимым человеку, выросшему в Советском Союзе. Например, я была потрясена до глубины души, когда моя немецкая подруга, студентка исторического факультета, осуждала русских партизан, "которые стреляли в спину ни в чем не повинным немецким юношам", потому что, по ее мнению, только формирования СС уничтожали местное население, а солдаты Вермахта были просто мальчиками, отправленными на войну. Моя подруга не была правой экстремисткой она выросла в Баварии и, не будучи специалистом по этой теме, судила о войне, исходя из сформированной у нее памяти о прошлом.
В отличие от ГДР, где советские войска рассматривались как освободители, а немецкое население социалистической Германии как антифашисты, в Западной Германии нацистские преступления на Восточном фронте были вытеснены из памяти о войне. "Оба самых страшных и тесно взаимосвязанных преступления нацизма холокост и военная кампания на Восточном фронте получили различное развитие в памяти о войне в ФРГ и ГДР пишет историк Кристина Морина. Если в Западной Германии воспоминания о преступлениях нацизма концентрировались на уничтожении евреев, то в ГДР официальная память о войне формировалась вокруг нападения Германии на Советский Союз" [25].
Таким образом, тема преступлений на Восточном фронте на протяжении многих лет оставалась в Западной Германии вытесненной из официальной памяти, что, по мнению Мориной, можно записать, прежде всего, на счет холодной войны. В дискурсе холодной войны Советский Союз олицетворял собой главную угрозу для Запада угрозу коммунизма. Здесь подключался также и цивилизаторский (колониальный) дискурс борьба западного цивилизованного общества с восточными варварами. Это сделало возможным распространение мифа о чистом Вермахте, старательно пестуемого "средним классом" Западной Германии [26].
Только в 1980-е годы в ФРГ стали открыто говорить о "войне на уничтожение" (Vernichtungskrieg). Опубликованная в 1987 году в газете "Цайт" статья Вольфрама Ветте "Ограбить, разрушить, уничтожить. Бремя 1941 года. Поход против Советского Союза был с самого начала войной, направленной на разграбление и уничтожение" открыла эту тему для обсуждения в немецкой прессе [27]. За этим следовало несколько конференций и исследований, посвященных преступлениям нацизма на Восточном фронте, что способствовало прочному утверждению термина Vernichtungskriegв немецкой историографии [28].
Тема сексуального насилия, как показала Элизабет Хайнеман, использовалась в дискурсе холодной войны для того, чтобы подчеркнуть разграничение с Советским Союзом [29]. За массовыми изнасилованиями скрывается менталитет, который для современного европейского человека представляет нечто дикое и чуждое; именно этот "азиатский" тип мышления, низводящий женщину до ранга "заслуженного приза победителя", приписывался советским войскам. Поскольку в составе Советской Армии были представители азиатских народов, этот миф, по словам Э. Хайнеман, выглядел в глазах немцев еще более убедительным. Таким образом, изнасилования выглядели как азиатское нарушение европейских норм, а отступление немецких войск с территории Советского Союза оказывалось одновременно наступлением "азиатов" на традиции и ценности западной цивилизации. Изнасилованные женщины символизировали страдания всего цивилизованного народа [30].
Попытки современной прессы представить историю сексуального насилия только что родившейся на свет темой, которая дает возможность увидеть "настоящее" лицо Второй мировой войны, легко опровергается предыдущими исследованиями. История изнасилований с самого начала была идеологически нагружена, но она не замалчивалась ни сразу после вступления союзнических войск на территорию Германии, ни в первые месяцы после окончания войны. Как подробно показывает в своей статье Атина Гроссманн, в первые месяцы жизни под властью оккупационных войск, женщины свободно говорили об этом не только в своих дневниках и воспоминаниях, но и открыто обсуждали между собой, например, в очереди за водой. Еще до вступления советских войск в Берлин, городские власти приготовили дополнительные места в родильных отделениях, а женщины были проинформированы нацистской пропагандой о предстоящем им насилии. Эта пропаганда представляла советские войска как не знающие милосердия орды Чингисхана, которые уничтожат все на своем пути. Образ дикого "монгола", который тиражировали пропагандистские плакаты, использовался нацистской властью в качестве жупела, заставлявшего население бороться и тогда, когда война была уже очевидно проиграна [31].
Как пишет Атина Гроссманн, население Германии догадывалось о преступлениях на Восточном фронте и знало хотя бы по слухам о том, что поведение Вермахта и СС на территории Советского Союза сильно превысило границу известной прежде военной жестокости, а потому ожидало ответной мести в тех же масштабах [32]. Нацистская пропаганда активно использовала советские призывы военной поры ("Отомсти!", "Убей немца!" или статью из "Правды" от 14 апреля 1945 г.), чтобы представить немецкому населению те ужасы, которые ожидают его под советской оккупацией. Как такие призывы действовали на советских солдат, навидавшихся в войну сожженных деревень, убитых и замученных соотечественников, в том числе и собственных родственников, также несложно представить. В мемуарной литературе, особенно в дневниках, написанных непосредственно во время событий, советские офицеры много рассказывают о том, какой пустынной и запуганной они застали Германию, о случаях мести по отношению к немецкому населению со стороны советских войск [33]. Заранее подготовленное нацистской пропагандой, столкнувшись с реальными грабежом и насилием, немецкое население еще больше уверовало в миф об "азиатских толпах". Однако вид страданий немецкого населения и приказы советского командования постепенно ослабили жажду мщения советских войск. "Горе Германии, заслуженное горе, прошло перед моими глазами, и я поклялся себе не обидеть жены и дитяти врага своего", написал в своем военном дневнике будущий известный поэт Давид Самойлов [34].
Постепенно немецкое население научилось приспосабливаться к оккупационным войскам и договариваться с ними. Сексуальные отношения между солдатами/офицерами и немецкими женщинами имели тут разные стороны это было и прямое насилие, и сожительство из прагматических соображений, и романтические увлечения. В. Н. Гельфанд описывает в дневнике свои ухаживания за немецкой девушкой. "Мать девушки осталась довольна мною, записал он. Еще бы! На алтарь доверия и расположения со стороны родных мною были принесены конфеты и масло, колбаса, дорогие немецкие сигареты. Уже половины этих продуктов достаточно, чтобы иметь полнейшее основание и право что угодно творить с дочерью на глазах матери, и та ничего не скажет против. Ибо продукты питания сегодня дороже даже жизни, и даже такой юной и милой чувственницы, как нежная красавица Маргот" [35].
Вопрос о сексуальном насилии в Германии с самого начала был признан социальной и медицинской проблемой. Изнасилованные женщины получали медицинскую помощь, а также возможность избавиться от нежелательной беременности: 218 статья нацистского уголовного кодекса, запрещавшая аборты, с самого начала вступления союзных войск на территорию Германии практически игнорировалась, а на территории советского сектора была официально отменена. По мнению Атины Гроссманн, сексуальное насилие приравнивалось в первые месяцы оккупации к неминуемым последствиям войны, и население приспосабливалось к этим обстоятельствам, разрабатывая свои стратегии выживания. Опыт пережитого изнасилования не был постыдным в рамках оккупации, но стал замалчиваться позже из страха перед реакцией вернувшихся с фронта мужчин [36].
Сексуальное насилие немецких войск над мирным населением Советского Союза также не скрывалось, и в первое время после освобождения было темой для обсуждения. На Нюрнбергском процессе приводились свидетельства женщин, ставших очевидцами изнасилований. Вот показания одной из них из материалов Нюрнбергского процесса: "16-ти летнюю Л. И. Мечникову солдаты увели по приказу офицера Хуммера в лес, где они ее изнасиловали. Через некоторое время другие женщины, которых тоже завели в лес, увидели на дереве доски, к которым было прибито тело Мечниковой. На глазах женщин немцы отрезали у нее грудь" [37]. Сексуальное насилие рассматривалось как часть массовых преступлений нацистов на территории Советского Союза и стало, как и в Германии, "семейной проблемой" уже после возвращения мужчин с войны.
Данный механизм хорошо показан в фильме "Бабье царство", снятом в Советском Союзе в 1967 году. Это один из редких примеров советского кино, где тема изнасилования занимает центральное место в сюжете [38]. В самом начале фильма немецкий солдат пытается изнасиловать 15-летнюю девочку Дуняшу. Настя Петренко бросает себя "как кусок мяса" немецкому солдату, чтобы спасти от насилия девочку, которая потом "непременно удавится". Несмотря на то, что для Насти Петренко это событие стало личной трагедией, в "бабьем царстве" ее личный "позор" не был позором общественным. Она оказывается в состоянии жить со своим опытом до тех пор, пока об этом не узнает ее любимый, Костя Лубенцов. Тогда только пережитый опыт становится ей "хуже смерти", и она пытается покончить жизнь самоубийством.
В послевоенный период вновь выстраивается патриархальное общество, и в этом контексте сексуальное насилие, пережитое женщинами оккупированных территорий, становится проблемой для мужчин. Страдания женщин выступают здесь как латентное обвинение мужчин, не сумевших защитить свои дома: "вы нас немцам в добычу оставили", говорит одна из героинь фильма "Бабье царство". Тема сексуального насилия вытесняется из официального дискурса в Советском Союзе и становится маргинальной составляющей страданий, которые приносит "простому человеку" война.
В Германии в 50-е годы прошлого века изнасилования также пережили период табуизации, но сохранили идеологическую нагруженность нацистского периода: массовые изнасилования, как дикое и нецивилизованное поведение, использовались в период холодной войны для противопоставления "цивилизованной" Европы и "азиатского" Советского Союза. С развитием феминистических исследований в 1960 1970-е годы в центр изучения сексуального насилия ставится женщина-жертва. После падения Берлинской стены в 1989 году тема виктимизации - в немецкий народ жертва Третьего рейха - немецких средствах массовой информации только усилилась. "В эмоциональном сценарии массового насилия над немецким населением, вопрос о политической подоплеке этих событий, перед лицом размаха страданий, выглядит циничным" [39]. Это направление, по словам Регины Мюлхойзер несет в себе опасность снятия ответственности за преступления нацизма со всего народа, приравнивая преступника к жертве [40].
Примечания:
[1] Ясперс не покинул родину во время войны, хотя был уволен из университета и, будучи женат на еврейке, подвергал свою жизнь опасности, оставаясь на территории нацистской Германии. Однако он эмигрировал в Швейцарию в эпоху Аденауэра, поскольку считал, что осмысление "немецкой вины" движется по недалекому от нацизма пути. См. подробнее: Ясперс К. Куда движется ФРГ. М., 1969.
[2] Сексуальное насилие в годы Второй мировой войны (Der Spiegel). В Германии изучают психологические травмы от изнасилований шестидесятилетней давности! Ссылки Запрещены!/panorama/20081024/244888. html
[3] Brownmiller S. Against our Will: Man, Woman and Rape. New York, 1976.
[4] A Woman in Berlin. Secke und Warburg. 1954. Eine Frau in Berlin. 1959. Genf.
[5] Wyatt-Brown, A.-H. A Woman in Berlin: The Complexity of Humiliation at the End of World War II.
[6] Коммеморация термин, введенный французскими исследователями "истории памяти". В их работах память об историческом явлении определяется как конструируемый контекстуальный феномен - "место памяти" (Пьер Нора), значение которого выкристаллизовывается в ритуале коммеморации. "Коммеморация определяется как процесс, который мобилизует разнообразные дискурсы и практики в репрезентации события, содержит в себе социальное и культурное видение памяти о коммеморативном событии, [...] служит выражением солидарности группы". Нора П., Озуф М., Де Пюимеж Ж., Винок М. Франция-Память. - СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета! Ссылки Запрещены!/rechts. php? artikel=576print
[8] Там же.
[9] Исследование сексуального насилии во время Второй мировой войны началось в университете г. Грайфсвальда. http://idw-online. de/pages/de/news284259
[10] Сексуальное насилие в годы Второй мировой войны (Der Spiegel). В Германии изучают психологические травмы от изнасилований шестидесятилетней давности! Ссылки Запрещены!/panorama/20081024/244888. html
[11] Grossmann, A.-A. Eine Frage des Schweigens? Die Vergewaltigung deutsche Frauen durch Besatzungssoldaten. In: Sozialwissenschaftliche Informationen. 24 (1995), H. 2. S. 109-119. - S. 112. Оригинал этой нашумевшей в научном мире статьи: Grossmann, Atina A. Question of Silence. The Rape of German Woman by Occupation Soldiers, in: October (1995), Heft 72, 42-63.
[12] M#252; hlh#228; user R. Konkurrierende Erz#228; hlungen...
[13] Бороздняк А. И. Блокада Ленинграда и Историография ФРГ // Новая и Новейшая история, 2010, 1. С. 121-134.; Verbrechen der Wehrmacht. Dimensionen des Vernichtungskrieges 1941 - 1944. Ausstelungskatalog. Hamburg, 2002. S. 308 - 328.
[14] Heer H. Vom Verschwinden der T#228; ter: Der Vernichtungskrieg fand statt, aber keiner war dabei. Berlin, 2004. В немецком научном сообществе термин Vernichtungskrieg используется, в основном, в отношении Восточного фронта Второй мировой войны. См.: Morina Ch. Vernichtungskrieg, Kalter Krieg und politisches Ged#228; chtnis: Zum Umgang mit dem Krieg gegen die Sowjetunion im geteilten Deutschland. In: Geschichte und Gesellschaft, 34. Jahrg., H. 2 (Apr. - Jun., 2008), pp. 252-291.
[15] Nolte H.-H. Vergewaltigungen durch Deutsche im Russlandfeldzug. In: Zeitschrift f#252; r Weltgeschichte. 2009. H. 1. S. 113-133.
[16] Ibid. S. 129.
[17] Вермахт и РККА против мирного населения! Ссылки Запрещены!/programs/victory/572480-echo/
[18] Nolte H.-H. Vergewaltigungen... S. 131. Аборты как в нацистской Германии, так и в СССР в военный и послевоенный период были запрещены законом.
[19] Beck B. Wehrmacht und sexuelle Gewalt. Sexualverbrechen vor deutschen Milit#228; rgerichten 19391945; Handlungsr#228; ume. Sexuelle Gewalt durch Wehrmacht und SS in den besetzten Gebieten der Sowjetunion 1941 - 1945. In: M#252; hlh#228; user R.; Eschebach, Insa (Hg.): Krieg und Geschlecht. Sexuelle Gewalt im Krieg und Sex-Zwangsarbeit in NS-Konzentrationslagern. Berlin: Metropol, 2008; S. 167-185.
[20] Naimark N. The Russians in Germany. A History of the Soviet Zone of Occupation, 19451949, Cambridge 1995. P. 85. Тезис Наймака относится к сексуальному насилию с обоих сторон фронта.
[21] Олег Будницкий анализирует эту тематику на примере дневниковых записей советских офицеров. См: Budnitskii O. The Intelligentsia Meets the Enemy. Educated Soviet Officers in Defeated Germany, in: Kritika. Explorations in Russian and Eurasian History. 2009. V. 10, 3. P. 629-682.
[22] M#252; hlh#228; user R. Eroberungen. Sexuelle Gewalttaten und intime Beziehungen deutscher Soldaten in der Sowjetunion 19411945. Hamburg. 2010.
[23] Friedmann J. Schlagkraft statt S#252; hne Eine neue Studie untersucht die sexuellen #220; bergriffe deutscher Soldaten w#228; hrend des Krieges gegen die Sowjetunion und zerst#246; rt die Legende von der sauberen Wehrmacht. In: Spiegel. 22. 03. 2010. http://www. spiegel. de/spiegel/print/d-69628953. html
[24] См. Grossmann A. Eine Frage des Schweigens. S. 110.
[25] Morina Ch. Vernichtungskrieg, Kalter Krieg und politisches Ged#228; chtnis: Zum Umgang mit dem Krieg gegen die Sowjetunion im geteilten Deutschland. In: Geschichte und Gesellschaft, 34. Jahrg., H. 2 (Apr. - Jun., 2008), pp. 252-291. Здесь S. 257-258.
[26] Ibid. S. 264.
[27] Wette W. Erobern, zerst#246; ren, ausl#246; sen. Die verdr#228; ngte Last von 1941. Der Russlandfeldzug war ein Raub- und Vernichtungskrieg von Anfang an, in: Due Zeit, 20. 11. 1987, S. 49-51.
[28] Jahn P., R#252; rup R. (Hg.), Erobern und Vernichten. Der Krieg gegen die Sowjetunion 1941-1945. Essays, Berlin 1991.
[29] Heineman E. The Hour of Women. Memories of Germany's Crisis Years and West German Identity, in: American Historical Review (1996), 1, 354394.
[30] Ibid.
[31] Grossmann A. S. 112.
[32] Ibid. S. 113.
[33] См., например: Гельфанд В. Н. Дневники! Ссылки Запрещены!/db/gelfand_vn/05. html; Копелев Л. Хранить вечно. М., 2004.
[34] Самойлов Д. Поденные записи. Том 1. Поденные записи 1934-1964. М., 2002. С. 209-210.
[35] Гельфанд В. Н. Дневники 1941-1946. 26. 10. 1945
[36] Grossmann A. S. 118.
[37] Der Prozess gegen die Hauptverbrecher von dem Internationalen Milit#228; rgerichtshof, 14. 11. 1945 01. 10. 1946, Band 7, M#252; nchen-Z#252; rich 1984. S. 502 ff.
[38] Снятый в 1985 году фильм "Иди и смотри", где эта тема присутствует, относится уже к перестроечному периоду в отечественном кинематографе.
[39] M#252; hlh#228; user R. Konkurrierende Erz#228; hlungen...
[40] Ibid.
Читайте также на нашем сайте! Ссылки Запрещены!/osobaya_tema/velikaya_pobeda_65/" style="color: rgb(0, 0, 0); text-decoration: none;">"Особая тема: Великая Победа - 65 лет! Ссылки Запрещены!/osobaya_tema/velikaya_pobeda/frontovoje_pokolenije_velikoj_otechestvennoj_socialno_psihologicheskij_fenomen_2009-05-07. htm" style="color: rgb(0, 0, 0); text-decoration: none;">"Фронтовое поколение Великой Отечественной: социально психологический феномен" Елена Сенявская! Ссылки Запрещены!/osobaya_tema/velikaya_pobeda/cena_pobedy_2009-05-05. htm" style="color: rgb(0, 0, 0); text-decoration: none;">"Цена Победы" Валентин Пронько! Ссылки Запрещены!/osobaya_tema/velikaya_pobeda/ludskije_poteri_sssr_v_velikoj_otechestvennoj_vojne_2009-05-04. htm" style="color: rgb(0, 0, 0); text-decoration: none;">"Людские потери СССР в Великой Отечественной войне" Леонид Рыбаковский! Ссылки Запрещены!/osobaya_tema/velikaya_pobeda_65/vtoraja_mirovaja_vojna_i_istoricheskaja_pamat_obraz_proshlogo_v_kontekste_sovremennoj_geopolitiki_2010-05-18. htm" style="color: rgb(0, 0, 0); text-decoration: none;">"Вторая мировая война и историческая память: образ прошлого в контексте современной геополитики" Елена Сенявская, Александр Сенявский! Ссылки Запрещены!/osobaya_tema/velikaya_pobeda_65/istoki_i_uroki_vtoroj_mirovoj_vojny_nekotoryje_voprosy_sovremennogo_obshhestvenno-politicheskogo_diskursa_2010-05-07. htm" style="color: rgb(0, 0, 0); text-decoration: none;">"Истоки и уроки Второй мировой войны: некоторые вопросы современного общественно-политического дискурса" Александр Наумов! Ссылки Запрещены!/osobaya_tema/velikaya_pobeda_65/istoricheskaja_pamat_o_vtoroj_mirovoj_vojne_v_rossii_i_jevrope_2010-05-07. htm" style="color: rgb(0, 0, 0); text-decoration: none;">"Историческая память о Второй мировой войне в России и Европе! Ссылки Запрещены!/srez/theory/istorija_pamat_nacionalnaja_identichnost_2010-02-24. htm" style="color: rgb(0, 0, 0); text-decoration: none;">"История, память, национальная идентичность" Юрий Зарецкий! Ссылки Запрещены!/oykumena/europe/rasstrojstvo_istoricheskoj_identichnosti_2010-02-19. htm" style="color: rgb(0, 0, 0); text-decoration: none;">"Расстройство исторической идентичности" Пьер Нора! Ссылки Запрещены!/osobaya_tema/velikaya_pobeda/" style="color: rgb(0, 0, 0); text-decoration: none;">"Особая тема: Великая Победа"
Сразу после окончания войны знаменитый немецкий философ Карл Ясперс (1883-1969) прочел в Гейдельбергском университете лекцию на волновавшую всех немцев тему - "Вопрос немецкой вины". Он говорил о различной степени вины уголовной, политической, моральной и метафизической и как следствие, о различной степени ответственности за преступления нацизма, лежащей не только на прямых "уголовных" преступниках СС или нацистском правительстве, но и на всей немецкой нации [1]. В последние десятилетия наблюдается тенденция ревизии тезиса о "немецкой вине", частью которой является попытка представить немецкий народ жертвой Второй мировой войны. Тема сексуального насилия вписывается в эту уже давнюю кампанию и эмоционально весьма усиливает ее. Многочисленные интервью с изнасилованными женщинами, описания жестоких сцен в прессе и на телевидении включают механизм эмпатии и солидарности. Общая оценка военных событий смещается в сторону сочувствия немецкому народу, отодвигая на задний план вопрос ответственности за преступления нацизма. Новые акценты формируют соответствующее отношение к войне у молодого поколения европейцев. В этом дискурсе Советская армия предстает дикими ордами, не знавшими пощады, а Советский Союз чуть ли не агрессором.
"Войдя в Германию, многие красноармейцы занимались поджогами, грабежами, убийствами. И еще они насиловали немок. Конечно, это делали не только русские: солдаты других союзных армий, наступавших с Запада, также были виновны в сексуальном насилии. Но большинство специалистов считает, что наиболее острый характер эта проблема приобрела на востоке Германии. По оценкам историков, в последние месяцы войны было изнасиловано почти 2 миллиона немок - женщин и девочек; многие из них неоднократно" [2]. Этот отрывок в переводе из журнала "Шпигель" не один раз обошел российские новостные сайты и блоги и по сей день представляет собой наиболее цитируемый пассаж в русскоязычном Интернете по теме сексуального насилия в годы Второй мировой войны.
"Шпигель" поднял эту тему в связи с выходом на экраны в 2008 году польско-немецкого фильма "Безымянная одна женщина в Берлине", за которым последовала цепная реакция в прессе. Историю молодой немецкой девушки, неоднократно изнасилованной и решившейся на сожительство с советским офицером, чтобы защитить себя от постоянных домогательств, СМИ представили в качестве "нового" образа Второй мировой войны. В современном мире, где большинство людей больше смотрят телевизор или ходят в кино, чем читают (тем более серьезные исследования), подобный медиа-ход действительно может привести к массовой переоценке исторического события.
Несмотря на болезненность и сложность темы сексуального насилия во время Второй мировой войны, монографические исследования по этому вопросу начали появляться уже в 70-е годы прошлого века [3]. Что касается воспоминаний, которые легли в основу фильма, они были опубликованы в 1954 году на английском и в 1959 году на немецком языках [4]. Тогда они не вызвали особого интереса у немецкой публики и даже получили негативную оценку. Жених автора мемуаров был шокирован ее желанием открыто обсуждать свою историю и расстался с ней, когда она объявила о публикации воспоминаний [5]. После смерти автора в 2001 году ее мемуары были переизданы и стали бестселлером. Это говорит о перемене в настроениях европейского общества и появлении новых точек "коммеморации" [6] в отношении Второй мировой войны.
Видный исследователь темы сексуального насилия на Восточном фронте, сотрудница института социальных исследований (Гамбург) Регина Мюлхойзер отмечает общую тенденцию немецких масс-медиа: "В условиях замалчивания сексуальных преступлений Вермахта, которые по сей день остаются весьма малоизученными, изнасилования, совершенные советскими солдатами, постоянно являются предметом медийных скандалов" [7]. Нарастание этой тенденции, считает она, можно проследить с фильма Барбары Йор и Хельки Сандер "Освободители и освобожденные" (1992), за которым последовали переиздание воспоминаний "Безымянная одна женщина в Берлине" в 2003 году и двухсерийный телевизионный фильм немецкого канала ЦДФ "Бегство" (2007) [8].
Главной целью повышенного интереса к данной теме авторы вышеперечисленных медийных проектов называют стремление снять табу и открыто говорить о теме сексуального насилия вообще и во время войны в частности. В упомянутой вначале статье журнала "Шпигель" главными экспертами выступают немецкий ученый-психиатр из университета Грайфсвальда Филипп Куверт совместно с практикующим врачом Моникой Хаузер, оказывающей помощь женщинам и девочкам, пострадавшим от сексуального насилия в зонах конфликтов. Оба высказали надежду, что "проект поможет сломать табу, наложенное на проблему изнасилований в период Второй мировой войны", а женщины, посмотревшие фильм, вспомнят о своем вытесненном опыте сексуального насилия во время войны и обратятся к ним за помощью [9]. В опубликованных в статье фрагментах интервью журналу "Шпигель" Филипп Куверт особенно подчеркивает, что "с научной точки зрения не важно, идет ли речь о русском солдате в Германии или о немецком в СССР. Мы поддерживаем контакты с учеными, ведущими такую же работу в Восточной Европе - в украинском городе Донецке и Санкт-Петербурге. Так что мы изучаем вопрос не только с немецкой точки зрения" [10].
Какими бы намерениями ни руководствовались врачи-психиатры, их выступления представляют "научную основу" для тиражируемого СМИ нового сценария воспоминаний о Второй мировой войне, в котором изнасилованиям немецких женщин отведено ключевое место. Для психиатра, может быть, и не важно, идет ли речь о русском солдате в Германии или о немецком в СССР, но это важно для историка, для общей картины исторического события. Как отмечала профессор Колумбийского университета Атина Гроссманн, "Изнасилование в данном контексте не просто изнасилование, оно здесь вписано в определенный исторический контекст. Германия в 1945 году это не Босния в 1990-е, не улицы современного Нью-Йорка или чье-нибудь супружеское ложе" [11]. Поэтому неуместно описывать события с точки зрения жертвы, для которой происшедшее является частью только ее частной драмы, а необходимо рассматривать весь исторический контекст.
По словам Регины Мюлхойзер, дискурс, ставящий изнасилования немецких женщин в центр воспоминания о войне, поддерживает следующие три направления восприятия события:
1. Ревизионистская позиция: массовые изнасилования немецких женщин советскими солдатами подтверждают неизбежность войны Германии с "нецивилизованным" Советским Союзом.
2. Умеренная позиция, не прославляющая войну, но открывающая возможность для восприятия немцев как жертв войны.
3. Позиция наивного феминизма, исходящего из универсальной патриархальной модели: женщина всегда, особенно на войне, может стать жертвой насилия со стороны мужчины.
Последняя позиция, по мнению автора, содержит в себе две опасности: она выдергивает изнасилования женщин солдатами советских оккупационных войск из контекста войны и упускает из виду тот факт, что многие женщины также были членами нацистских организаций и участвовали в преступлениях, а, следовательно, не могут рассматриваться как пассивные жертвы [12].
Многим историкам очевидна опасность взгляда на Вторую мировую войну через призму эмоционально нагруженной картины изнасилований. Полемично настроенные ученые, как, например, Ханнес нафиг, организатор нашумевшей выставки "Преступления Вермахта. 19411944", говорят о смещении воспоминаний о войне в сторону нового варианта коммеморации: немецкий народ жертва Третьего рейха. Организованная им в 1995 году в Гамбурге передвижная выставка экспонировала фотографии и документы, показывающие издевательства "простых" немецких солдат над мирным населением Советского Союза. Выставка вызвала общественный скандал и была в результате закрыта. Официальной причиной закрытия стал недобросовестно отобранный автором материал: в некоторых случаях фотографии были неправильно атрибутированы. Во втором, существенно переработанном варианте выставки (2000 - 2004 гг.) нафиг представил подробную и доказательную презентацию исторических документов. На стендах были размещены многократно увеличенные копии директив командования вермахта, касающиеся подготовки и ведения агрессивной войны против Советского Союза, криминального характера оккупационного режима [13]. Главный посыл выставки показать преступления Вермахта на Восточном фронте и разбить миф о неучастии Вермахте в преступлениях против мирного населения, не встретил сочувствия у большей части немецкой общественности.
Вышедшая в 2004 году книга Ханнеса нафига, называется "Замалчивая преступления. Война массового уничтожения (Vernichtungskrieg) имела место, но никто в ней не участвовал" [14]. Само название направлено против доминирующего в последние десятилетия в научной литературе тренда - изучения преимущественно страданий немецкого мирного населения в военные годы. Начиная с 1990-х годов все больше и больше книг и передач в Германии посвящается Bombenkrieg разрушению немецких городов в конце войны, а также мародерству оккупационных войск, изгнанию мирного немецкого населения из Прибалтики и с территории нынешней Польши. Современная немецкая память о войне нагружена воспоминаниями страданий в последний период войны. Тема сексуального насилия служит серьезным дополнением к этому образу народа-жертвы.
Размах и сила воздействия медийных проектов, представляющих немецких женщин жертвами сексуального насилия, заставила высказаться и тех немецких историков, которых не заподозришь в симпатиях к Советскому Союзу. Например, Ханс-Хайнрих Нольте в своей недавней статье "Изнасилования, совершенные немецкими солдатами на Восточном фронте" [15], анализирует источники, позволяющие изучать сексуальное насилие на территории бывшего СССР. В основу статьи положен проведенный в 1999 году опрос женщин, узниц концентрационного лагеря Берген-Белзен в районе Днепропетровска. Исследования натолкнулись на узость источниковой базы и нежелание русских респонденток (в отличие от немецких) отвечать на подобные вопросы. Поскольку изнасилования на немецких территориях исследованы много лучше, Нольте предлагает идти путем сравнения русского и немецкого опыта [16]. Эту позицию поддерживает, хотя и из других соображений, отечественный историк Геннадий Бордюгов: "... только через сравнение мы можем понять разную природу преступлений, которые творили солдаты, офицеры Вермахта и Красной армии. Это природа была абсолютно противоположная, разная" [17].
Так или иначе, русский опыт сексуального насилия невозможно изучать без соотношения с опытом немецким и немецкими исследованиями по этой тематике. Будь это апелляциях к патриотическим чувствам, преобладающим, скажем, в русскоязычных блогах или дистанцированная позиция стороннего наблюдателя, на которую претендует Нольте: "русские женщины, в силу другого менталитета, не избавлялись от зачатых в результате изнасилования детей, в то время как 90% немецких женщин в этой ситуации подали прошения о разрешении на прерывание беременности" [18]. В любом случае изучение сексуального насилия во время Второй мировой войны предполагает исследования поведения как нацистских, так и союзнических войск. В частности, Регина Мюльхаузер считает абсолютно необходимой открытую дискуссию по вопросу сексуального насилия на оккупированных территориях Восточной Европы. К настоящему моменту можно назвать не так уж много работ на эту тему [19].
Недостаток исследований по проблеме сексуального насилия на Восточном фронте долгое время объяснялся тем, что тема не поддается изучению. Так, Нольте в упомянутой статье повторяет старый тезис американского историка Нормана Наймака: "Тема сексуального насилия во время Второй мировой войны в СССР табуизировалась, ни мемуары, ни другая литература того периода ее не обсуждают" [20]. Тем не менее практические исследования изнасилований показываю, что эта тема оказывается одной из центральных в дневниковых записях офицеров и солдат на фронте [21]. Она табуизировалась уже после войны, но не в период военных действий: как советские, так и немецкие солдаты много пишут в своих фронтовых записках о сексуальных контактах с женщинами оккупированных территорий. Так что неисследованность этого аспекта войны была скорее связана не с недостатком источников, а с нежеланием его изучать. Регина Мюлхойзер нашла достаточно материала, чтобы написать монографию "Сексуальное насилие и интимные отношения немецких солдат на территории Советского Союза в 19411945 годах", которая вышла в свет в марте 2010 года [22]. Основу ее источниковой базы составили дневниковые записи солдат, их письма с фронта, свидетельства очевидцев, а также переписка различных ведомств, в том числе полевых судов Вермахта.
Журнал "Шпигель", опубликовавший нашумевшую статью о фильме "Безымянная. Одна женщина в Берлине" в 2008 году, в марте нынешнего года напечатал обзор книги Мюлхойзер, в котором приводятся данные из монографии. "Полевые суды Вермахта к 1944 году осудили 5349 немецких солдат за "запрещенные сексуальные сношения с русским населением на Восточном фронте". В действительности число подобных случаев без сомнения было намного больше" [23]. Точное число жертв изнасилований среди русского населения невозможно определить, как невозможно говорить о каких-либо точных цифрах в Восточной Пруссии. Указанная "Шпигелем" в 2008 году цифра 2 миллиона - выглядит преувеличением. Число изнасилованных немецких женщин колеблется в работах различных исследователей от 20 тыс. до 1, 5 миллиона. По оценкам Атины Гроссманн, наиболее реалистичной является цифра около 110 тыс. [24] В данном случае эти цифры нечего не доказывают и не в них, конечно, суть научных устремлений Регины Мюлхойзер. Главным посылом ее книги является развенчание мифа о "чистом" Вермахте, то есть о Вермахте, не запятнавшем себя, в отличие от формирований СС, какими-либо насильственными действиями по отношению к мирному населению.
Сам факт существования подобного мифа кажется немыслимым человеку, выросшему в Советском Союзе. Например, я была потрясена до глубины души, когда моя немецкая подруга, студентка исторического факультета, осуждала русских партизан, "которые стреляли в спину ни в чем не повинным немецким юношам", потому что, по ее мнению, только формирования СС уничтожали местное население, а солдаты Вермахта были просто мальчиками, отправленными на войну. Моя подруга не была правой экстремисткой она выросла в Баварии и, не будучи специалистом по этой теме, судила о войне, исходя из сформированной у нее памяти о прошлом.
В отличие от ГДР, где советские войска рассматривались как освободители, а немецкое население социалистической Германии как антифашисты, в Западной Германии нацистские преступления на Восточном фронте были вытеснены из памяти о войне. "Оба самых страшных и тесно взаимосвязанных преступления нацизма холокост и военная кампания на Восточном фронте получили различное развитие в памяти о войне в ФРГ и ГДР пишет историк Кристина Морина. Если в Западной Германии воспоминания о преступлениях нацизма концентрировались на уничтожении евреев, то в ГДР официальная память о войне формировалась вокруг нападения Германии на Советский Союз" [25].
Таким образом, тема преступлений на Восточном фронте на протяжении многих лет оставалась в Западной Германии вытесненной из официальной памяти, что, по мнению Мориной, можно записать, прежде всего, на счет холодной войны. В дискурсе холодной войны Советский Союз олицетворял собой главную угрозу для Запада угрозу коммунизма. Здесь подключался также и цивилизаторский (колониальный) дискурс борьба западного цивилизованного общества с восточными варварами. Это сделало возможным распространение мифа о чистом Вермахте, старательно пестуемого "средним классом" Западной Германии [26].
Только в 1980-е годы в ФРГ стали открыто говорить о "войне на уничтожение" (Vernichtungskrieg). Опубликованная в 1987 году в газете "Цайт" статья Вольфрама Ветте "Ограбить, разрушить, уничтожить. Бремя 1941 года. Поход против Советского Союза был с самого начала войной, направленной на разграбление и уничтожение" открыла эту тему для обсуждения в немецкой прессе [27]. За этим следовало несколько конференций и исследований, посвященных преступлениям нацизма на Восточном фронте, что способствовало прочному утверждению термина Vernichtungskriegв немецкой историографии [28].
Тема сексуального насилия, как показала Элизабет Хайнеман, использовалась в дискурсе холодной войны для того, чтобы подчеркнуть разграничение с Советским Союзом [29]. За массовыми изнасилованиями скрывается менталитет, который для современного европейского человека представляет нечто дикое и чуждое; именно этот "азиатский" тип мышления, низводящий женщину до ранга "заслуженного приза победителя", приписывался советским войскам. Поскольку в составе Советской Армии были представители азиатских народов, этот миф, по словам Э. Хайнеман, выглядел в глазах немцев еще более убедительным. Таким образом, изнасилования выглядели как азиатское нарушение европейских норм, а отступление немецких войск с территории Советского Союза оказывалось одновременно наступлением "азиатов" на традиции и ценности западной цивилизации. Изнасилованные женщины символизировали страдания всего цивилизованного народа [30].
Попытки современной прессы представить историю сексуального насилия только что родившейся на свет темой, которая дает возможность увидеть "настоящее" лицо Второй мировой войны, легко опровергается предыдущими исследованиями. История изнасилований с самого начала была идеологически нагружена, но она не замалчивалась ни сразу после вступления союзнических войск на территорию Германии, ни в первые месяцы после окончания войны. Как подробно показывает в своей статье Атина Гроссманн, в первые месяцы жизни под властью оккупационных войск, женщины свободно говорили об этом не только в своих дневниках и воспоминаниях, но и открыто обсуждали между собой, например, в очереди за водой. Еще до вступления советских войск в Берлин, городские власти приготовили дополнительные места в родильных отделениях, а женщины были проинформированы нацистской пропагандой о предстоящем им насилии. Эта пропаганда представляла советские войска как не знающие милосердия орды Чингисхана, которые уничтожат все на своем пути. Образ дикого "монгола", который тиражировали пропагандистские плакаты, использовался нацистской властью в качестве жупела, заставлявшего население бороться и тогда, когда война была уже очевидно проиграна [31].
Как пишет Атина Гроссманн, население Германии догадывалось о преступлениях на Восточном фронте и знало хотя бы по слухам о том, что поведение Вермахта и СС на территории Советского Союза сильно превысило границу известной прежде военной жестокости, а потому ожидало ответной мести в тех же масштабах [32]. Нацистская пропаганда активно использовала советские призывы военной поры ("Отомсти!", "Убей немца!" или статью из "Правды" от 14 апреля 1945 г.), чтобы представить немецкому населению те ужасы, которые ожидают его под советской оккупацией. Как такие призывы действовали на советских солдат, навидавшихся в войну сожженных деревень, убитых и замученных соотечественников, в том числе и собственных родственников, также несложно представить. В мемуарной литературе, особенно в дневниках, написанных непосредственно во время событий, советские офицеры много рассказывают о том, какой пустынной и запуганной они застали Германию, о случаях мести по отношению к немецкому населению со стороны советских войск [33]. Заранее подготовленное нацистской пропагандой, столкнувшись с реальными грабежом и насилием, немецкое население еще больше уверовало в миф об "азиатских толпах". Однако вид страданий немецкого населения и приказы советского командования постепенно ослабили жажду мщения советских войск. "Горе Германии, заслуженное горе, прошло перед моими глазами, и я поклялся себе не обидеть жены и дитяти врага своего", написал в своем военном дневнике будущий известный поэт Давид Самойлов [34].
Постепенно немецкое население научилось приспосабливаться к оккупационным войскам и договариваться с ними. Сексуальные отношения между солдатами/офицерами и немецкими женщинами имели тут разные стороны это было и прямое насилие, и сожительство из прагматических соображений, и романтические увлечения. В. Н. Гельфанд описывает в дневнике свои ухаживания за немецкой девушкой. "Мать девушки осталась довольна мною, записал он. Еще бы! На алтарь доверия и расположения со стороны родных мною были принесены конфеты и масло, колбаса, дорогие немецкие сигареты. Уже половины этих продуктов достаточно, чтобы иметь полнейшее основание и право что угодно творить с дочерью на глазах матери, и та ничего не скажет против. Ибо продукты питания сегодня дороже даже жизни, и даже такой юной и милой чувственницы, как нежная красавица Маргот" [35].
Вопрос о сексуальном насилии в Германии с самого начала был признан социальной и медицинской проблемой. Изнасилованные женщины получали медицинскую помощь, а также возможность избавиться от нежелательной беременности: 218 статья нацистского уголовного кодекса, запрещавшая аборты, с самого начала вступления союзных войск на территорию Германии практически игнорировалась, а на территории советского сектора была официально отменена. По мнению Атины Гроссманн, сексуальное насилие приравнивалось в первые месяцы оккупации к неминуемым последствиям войны, и население приспосабливалось к этим обстоятельствам, разрабатывая свои стратегии выживания. Опыт пережитого изнасилования не был постыдным в рамках оккупации, но стал замалчиваться позже из страха перед реакцией вернувшихся с фронта мужчин [36].
Сексуальное насилие немецких войск над мирным населением Советского Союза также не скрывалось, и в первое время после освобождения было темой для обсуждения. На Нюрнбергском процессе приводились свидетельства женщин, ставших очевидцами изнасилований. Вот показания одной из них из материалов Нюрнбергского процесса: "16-ти летнюю Л. И. Мечникову солдаты увели по приказу офицера Хуммера в лес, где они ее изнасиловали. Через некоторое время другие женщины, которых тоже завели в лес, увидели на дереве доски, к которым было прибито тело Мечниковой. На глазах женщин немцы отрезали у нее грудь" [37]. Сексуальное насилие рассматривалось как часть массовых преступлений нацистов на территории Советского Союза и стало, как и в Германии, "семейной проблемой" уже после возвращения мужчин с войны.
Данный механизм хорошо показан в фильме "Бабье царство", снятом в Советском Союзе в 1967 году. Это один из редких примеров советского кино, где тема изнасилования занимает центральное место в сюжете [38]. В самом начале фильма немецкий солдат пытается изнасиловать 15-летнюю девочку Дуняшу. Настя Петренко бросает себя "как кусок мяса" немецкому солдату, чтобы спасти от насилия девочку, которая потом "непременно удавится". Несмотря на то, что для Насти Петренко это событие стало личной трагедией, в "бабьем царстве" ее личный "позор" не был позором общественным. Она оказывается в состоянии жить со своим опытом до тех пор, пока об этом не узнает ее любимый, Костя Лубенцов. Тогда только пережитый опыт становится ей "хуже смерти", и она пытается покончить жизнь самоубийством.
В послевоенный период вновь выстраивается патриархальное общество, и в этом контексте сексуальное насилие, пережитое женщинами оккупированных территорий, становится проблемой для мужчин. Страдания женщин выступают здесь как латентное обвинение мужчин, не сумевших защитить свои дома: "вы нас немцам в добычу оставили", говорит одна из героинь фильма "Бабье царство". Тема сексуального насилия вытесняется из официального дискурса в Советском Союзе и становится маргинальной составляющей страданий, которые приносит "простому человеку" война.
В Германии в 50-е годы прошлого века изнасилования также пережили период табуизации, но сохранили идеологическую нагруженность нацистского периода: массовые изнасилования, как дикое и нецивилизованное поведение, использовались в период холодной войны для противопоставления "цивилизованной" Европы и "азиатского" Советского Союза. С развитием феминистических исследований в 1960 1970-е годы в центр изучения сексуального насилия ставится женщина-жертва. После падения Берлинской стены в 1989 году тема виктимизации - в немецкий народ жертва Третьего рейха - немецких средствах массовой информации только усилилась. "В эмоциональном сценарии массового насилия над немецким населением, вопрос о политической подоплеке этих событий, перед лицом размаха страданий, выглядит циничным" [39]. Это направление, по словам Регины Мюлхойзер несет в себе опасность снятия ответственности за преступления нацизма со всего народа, приравнивая преступника к жертве [40].
Примечания:
[1] Ясперс не покинул родину во время войны, хотя был уволен из университета и, будучи женат на еврейке, подвергал свою жизнь опасности, оставаясь на территории нацистской Германии. Однако он эмигрировал в Швейцарию в эпоху Аденауэра, поскольку считал, что осмысление "немецкой вины" движется по недалекому от нацизма пути. См. подробнее: Ясперс К. Куда движется ФРГ. М., 1969.
[2] Сексуальное насилие в годы Второй мировой войны (Der Spiegel). В Германии изучают психологические травмы от изнасилований шестидесятилетней давности! Ссылки Запрещены!/panorama/20081024/244888. html
[3] Brownmiller S. Against our Will: Man, Woman and Rape. New York, 1976.
[4] A Woman in Berlin. Secke und Warburg. 1954. Eine Frau in Berlin. 1959. Genf.
[5] Wyatt-Brown, A.-H. A Woman in Berlin: The Complexity of Humiliation at the End of World War II.
[6] Коммеморация термин, введенный французскими исследователями "истории памяти". В их работах память об историческом явлении определяется как конструируемый контекстуальный феномен - "место памяти" (Пьер Нора), значение которого выкристаллизовывается в ритуале коммеморации. "Коммеморация определяется как процесс, который мобилизует разнообразные дискурсы и практики в репрезентации события, содержит в себе социальное и культурное видение памяти о коммеморативном событии, [...] служит выражением солидарности группы". Нора П., Озуф М., Де Пюимеж Ж., Винок М. Франция-Память. - СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета! Ссылки Запрещены!/rechts. php? artikel=576print
[8] Там же.
[9] Исследование сексуального насилии во время Второй мировой войны началось в университете г. Грайфсвальда. http://idw-online. de/pages/de/news284259
[10] Сексуальное насилие в годы Второй мировой войны (Der Spiegel). В Германии изучают психологические травмы от изнасилований шестидесятилетней давности! Ссылки Запрещены!/panorama/20081024/244888. html
[11] Grossmann, A.-A. Eine Frage des Schweigens? Die Vergewaltigung deutsche Frauen durch Besatzungssoldaten. In: Sozialwissenschaftliche Informationen. 24 (1995), H. 2. S. 109-119. - S. 112. Оригинал этой нашумевшей в научном мире статьи: Grossmann, Atina A. Question of Silence. The Rape of German Woman by Occupation Soldiers, in: October (1995), Heft 72, 42-63.
[12] M#252; hlh#228; user R. Konkurrierende Erz#228; hlungen...
[13] Бороздняк А. И. Блокада Ленинграда и Историография ФРГ // Новая и Новейшая история, 2010, 1. С. 121-134.; Verbrechen der Wehrmacht. Dimensionen des Vernichtungskrieges 1941 - 1944. Ausstelungskatalog. Hamburg, 2002. S. 308 - 328.
[14] Heer H. Vom Verschwinden der T#228; ter: Der Vernichtungskrieg fand statt, aber keiner war dabei. Berlin, 2004. В немецком научном сообществе термин Vernichtungskrieg используется, в основном, в отношении Восточного фронта Второй мировой войны. См.: Morina Ch. Vernichtungskrieg, Kalter Krieg und politisches Ged#228; chtnis: Zum Umgang mit dem Krieg gegen die Sowjetunion im geteilten Deutschland. In: Geschichte und Gesellschaft, 34. Jahrg., H. 2 (Apr. - Jun., 2008), pp. 252-291.
[15] Nolte H.-H. Vergewaltigungen durch Deutsche im Russlandfeldzug. In: Zeitschrift f#252; r Weltgeschichte. 2009. H. 1. S. 113-133.
[16] Ibid. S. 129.
[17] Вермахт и РККА против мирного населения! Ссылки Запрещены!/programs/victory/572480-echo/
[18] Nolte H.-H. Vergewaltigungen... S. 131. Аборты как в нацистской Германии, так и в СССР в военный и послевоенный период были запрещены законом.
[19] Beck B. Wehrmacht und sexuelle Gewalt. Sexualverbrechen vor deutschen Milit#228; rgerichten 19391945; Handlungsr#228; ume. Sexuelle Gewalt durch Wehrmacht und SS in den besetzten Gebieten der Sowjetunion 1941 - 1945. In: M#252; hlh#228; user R.; Eschebach, Insa (Hg.): Krieg und Geschlecht. Sexuelle Gewalt im Krieg und Sex-Zwangsarbeit in NS-Konzentrationslagern. Berlin: Metropol, 2008; S. 167-185.
[20] Naimark N. The Russians in Germany. A History of the Soviet Zone of Occupation, 19451949, Cambridge 1995. P. 85. Тезис Наймака относится к сексуальному насилию с обоих сторон фронта.
[21] Олег Будницкий анализирует эту тематику на примере дневниковых записей советских офицеров. См: Budnitskii O. The Intelligentsia Meets the Enemy. Educated Soviet Officers in Defeated Germany, in: Kritika. Explorations in Russian and Eurasian History. 2009. V. 10, 3. P. 629-682.
[22] M#252; hlh#228; user R. Eroberungen. Sexuelle Gewalttaten und intime Beziehungen deutscher Soldaten in der Sowjetunion 19411945. Hamburg. 2010.
[23] Friedmann J. Schlagkraft statt S#252; hne Eine neue Studie untersucht die sexuellen #220; bergriffe deutscher Soldaten w#228; hrend des Krieges gegen die Sowjetunion und zerst#246; rt die Legende von der sauberen Wehrmacht. In: Spiegel. 22. 03. 2010. http://www. spiegel. de/spiegel/print/d-69628953. html
[24] См. Grossmann A. Eine Frage des Schweigens. S. 110.
[25] Morina Ch. Vernichtungskrieg, Kalter Krieg und politisches Ged#228; chtnis: Zum Umgang mit dem Krieg gegen die Sowjetunion im geteilten Deutschland. In: Geschichte und Gesellschaft, 34. Jahrg., H. 2 (Apr. - Jun., 2008), pp. 252-291. Здесь S. 257-258.
[26] Ibid. S. 264.
[27] Wette W. Erobern, zerst#246; ren, ausl#246; sen. Die verdr#228; ngte Last von 1941. Der Russlandfeldzug war ein Raub- und Vernichtungskrieg von Anfang an, in: Due Zeit, 20. 11. 1987, S. 49-51.
[28] Jahn P., R#252; rup R. (Hg.), Erobern und Vernichten. Der Krieg gegen die Sowjetunion 1941-1945. Essays, Berlin 1991.
[29] Heineman E. The Hour of Women. Memories of Germany's Crisis Years and West German Identity, in: American Historical Review (1996), 1, 354394.
[30] Ibid.
[31] Grossmann A. S. 112.
[32] Ibid. S. 113.
[33] См., например: Гельфанд В. Н. Дневники! Ссылки Запрещены!/db/gelfand_vn/05. html; Копелев Л. Хранить вечно. М., 2004.
[34] Самойлов Д. Поденные записи. Том 1. Поденные записи 1934-1964. М., 2002. С. 209-210.
[35] Гельфанд В. Н. Дневники 1941-1946. 26. 10. 1945
[36] Grossmann A. S. 118.
[37] Der Prozess gegen die Hauptverbrecher von dem Internationalen Milit#228; rgerichtshof, 14. 11. 1945 01. 10. 1946, Band 7, M#252; nchen-Z#252; rich 1984. S. 502 ff.
[38] Снятый в 1985 году фильм "Иди и смотри", где эта тема присутствует, относится уже к перестроечному периоду в отечественном кинематографе.
[39] M#252; hlh#228; user R. Konkurrierende Erz#228; hlungen...
[40] Ibid.
Читайте также на нашем сайте! Ссылки Запрещены!/osobaya_tema/velikaya_pobeda_65/" style="color: rgb(0, 0, 0); text-decoration: none;">"Особая тема: Великая Победа - 65 лет! Ссылки Запрещены!/osobaya_tema/velikaya_pobeda/frontovoje_pokolenije_velikoj_otechestvennoj_socialno_psihologicheskij_fenomen_2009-05-07. htm" style="color: rgb(0, 0, 0); text-decoration: none;">"Фронтовое поколение Великой Отечественной: социально психологический феномен" Елена Сенявская! Ссылки Запрещены!/osobaya_tema/velikaya_pobeda/cena_pobedy_2009-05-05. htm" style="color: rgb(0, 0, 0); text-decoration: none;">"Цена Победы" Валентин Пронько! Ссылки Запрещены!/osobaya_tema/velikaya_pobeda/ludskije_poteri_sssr_v_velikoj_otechestvennoj_vojne_2009-05-04. htm" style="color: rgb(0, 0, 0); text-decoration: none;">"Людские потери СССР в Великой Отечественной войне" Леонид Рыбаковский! Ссылки Запрещены!/osobaya_tema/velikaya_pobeda_65/vtoraja_mirovaja_vojna_i_istoricheskaja_pamat_obraz_proshlogo_v_kontekste_sovremennoj_geopolitiki_2010-05-18. htm" style="color: rgb(0, 0, 0); text-decoration: none;">"Вторая мировая война и историческая память: образ прошлого в контексте современной геополитики" Елена Сенявская, Александр Сенявский! Ссылки Запрещены!/osobaya_tema/velikaya_pobeda_65/istoki_i_uroki_vtoroj_mirovoj_vojny_nekotoryje_voprosy_sovremennogo_obshhestvenno-politicheskogo_diskursa_2010-05-07. htm" style="color: rgb(0, 0, 0); text-decoration: none;">"Истоки и уроки Второй мировой войны: некоторые вопросы современного общественно-политического дискурса" Александр Наумов! Ссылки Запрещены!/osobaya_tema/velikaya_pobeda_65/istoricheskaja_pamat_o_vtoroj_mirovoj_vojne_v_rossii_i_jevrope_2010-05-07. htm" style="color: rgb(0, 0, 0); text-decoration: none;">"Историческая память о Второй мировой войне в России и Европе! Ссылки Запрещены!/srez/theory/istorija_pamat_nacionalnaja_identichnost_2010-02-24. htm" style="color: rgb(0, 0, 0); text-decoration: none;">"История, память, национальная идентичность" Юрий Зарецкий! Ссылки Запрещены!/oykumena/europe/rasstrojstvo_istoricheskoj_identichnosti_2010-02-19. htm" style="color: rgb(0, 0, 0); text-decoration: none;">"Расстройство исторической идентичности" Пьер Нора! Ссылки Запрещены!/osobaya_tema/velikaya_pobeda/" style="color: rgb(0, 0, 0); text-decoration: none;">"Особая тема: Великая Победа"
Комментарии:
Суд 95-й Пехотной дивизии в 1941-м, вынося суровый приговор ефрейтору Христиану С., сосредоточился на военно-гражданских отношениях. Он получил три года каторжных работ за изнасилование двух французских женщин.
"Он показал своими действиями" - разглагольствовал суд, "что абсолютно не принимал во внимание репутацию Вермахта. Он достаточно взрослый, чтобы знать, что в Первую Мировую войну даже случайные инциденты сексуальных злоупотреблений немецких солдат эксплуатировались вражеской пропагандой злейшим образом для агитации против всего Германского народа". Верховный Судья подтвердил приговори и назначил исполнение наказания.
Суд 1-й Танковой дивизии в августе 1940-го высказал подобные соображения, когда приговорил оберефрейтора Вернера К. к трём годам каторжных работ за изнасилование 31-летней француженки.
Суд оценил проступок Вернера К. как результат скорее юношеской неосмотрительности, чем "преступных наклонностей".
К тому же, отметил суд, в дивизии уже было несколько случаев изнасилований. Наказание поэтому должно служить "эффективному сдерживанию других" от подобных преступлений.
22 мая 1940-го Суд XV-го Армейского Корпуса приговорил рядового Виктора Г. к смерти за один случай изнасилования и один случай принуждения с взломом и проникновением в жилище.
После употребления двух бутылок вина в течение примерно двух часов подсудимый направился к двум отдельно стоящим домам и угрожал проживающим в них семьям оружием.
Он даже производил выстрелы на улице и внутри зданий. В одном доме он начал тискать двух девушек, в возрасте 13 и 22 лет. Во втором доме он изнасиловал 16-летнюю дочь французского крестьянина Пауля Л. После изнасилования он уснул и оставался спящим до девяти часов утра следующего дня, когда патруль арестовал его.
Назначая наказание, суд охарактеризовал преступление как "особо грубое нарушение дисциплины", которое "помогало вражеской пропаганде, приписывающей поголовное постыдное и насильственное поведение немецким солдатам на оккупированных территориях". Суд продолжал: "Он настолько навредил чести и репутации Германского солдата, что заслуживает самого сурового наказания.
Высшее наказание, предусмотренное за изнасилование в виде 15 лет каторжных работ представляется недостаточным. Более грубого нарушения воинской дисциплины трудно представить. Обвиняемый является столь вредным паразитом для дисциплины в войсках, что он должен быть беспощадно уничтожен.
По этим причинам суд применяет часть 5а Уголовного Кодекса Военного Времени для превышения обычных пределов наказания и выносит смертный приговор ".
Командир XV-го Армейского Корпуса поддержал приговор и рекомендовал приведение его в исполнение. 23 мая 1940-го судебный адвокат 4-й Армии охарактеризовал преступление как "омерзительное", но обусловленное количеством принятого алкоголя, а поэтому не заслуживающее смертного приговора. После знакомства с этим мнением Командующий 4-й Армии усомнился в правильности приговора и назначил второе слушание.
Когда подсудимый был вторично судим 24 мая в том же суде, но с другим Председателем Суда, его употребление алкоголя получило более тщательное рассмотрение. Суд вынес приговор 10, 5 лет каторжных работ. Однако, офицер, которому непосредственно подчинялся подсудимый, рекомендовал командующему 4-й Армии не утверждать новый приговор. По его мнению, смертный приговор был более уместен.
В противоположность своей ранней оценке, судебный адвокат 4-й Армии отметил в своей второй рецензии, что Виктор Г. для совершения изнасилования применил оружие. Суд, по его мнению, должен применить часть 1 Закона Против Насильственных Преступлений, предусматривающую смертную казнь для совершивших преступление с угрозой применения оружия.
Поэтому он рекомендовал отложить исполнение приговора и назначить новый процесс. Верховный Судья последовал его совету и назначил третий процесс.
30 мая 1940-го Суд XV Армейского Корпуса приговорил Виктора Г. к смертной казни за изнасилование с применением оружия по Части 1 Закона Против Насильственных Преступлений и Части 5а Уголовного Кодекса Военного Времени. Его непосредственный командир, как и после первого процесса, поддержал смертный приговор.
Однако, судебный адвокат опять изменил свою позицию и критиковал применение части 5а утверждая, что употребление подсудимым алкоголя оказало на него некоторое влияние и достаточным будет наказание в обычных пределах.
Тем не менее, он рекомендовал утверждение вердикта, но предложил замену смертного приговора на длительный срок каторжных работ.
Командир 4-й Армии подтвердил приговор, но отказался утвердить его смягчение. По его мнению, преступление нанесло огромный ущерб репутации Вермахта.
Виктор Г., однако, подал прошение о смягчении приговора. 17 июня 1940-го OKH (Верховное Командование Сухопутный Войск) проинформировало Суд XV Армейского Корпуса, что Командующий Армией утвердил смягчение приговора и заменил смертную казнь пятью годами каторжных работ.
Сначала помещённый в Эмсланд, Виктор Г. был переведён в августе 1942-го в тюрьму Зигбурга.
В январе 1943-го ОКН приказало перевести его в штрафной батальон Торгау.
19 апреля 1943-го командир штрафбата Торгау доложил, что Виктор Г. проявил готовность стать "полноценным солдатом" но, тем не менее, рекомендовал службу в батальоне для УДО (условно-досрочно освобождённых).
По неизвестной причине командир 464-й дивизии приказал перевести Виктора Г. в регулярную фронтовую часть. Освобождённый из-под стражи 13 мая 1943-го и отправленный в регулярную часть, Витрор Г. попал в 1944-м в британский плен.
+++
16 июня 1940-го Суд 7-й Танковой дивизии приговорил рядового Людвига Д. к восемнадцати месяцам за изнасилование пятнадцатилетней французской девушки.
Подсудимый приблизился к дому девушки, заметив её привлекательность и заявил семье, что расположится здесь вечером. Когда девушка проводила его в дом, он повалил её на пол. Когда она начала кричать, он закрыл ей рот и изнасиловал её, несмотря на её бурное сопротивление. После пост-судебного исследования репутации семьи, Главный Судья одобрил приговор, но смягчил наказание до одного года. Затем он назначил только три месяца каторжных работ с остатком срока в штрафном батальоне.
Людвиг Д. навредил "репутации Вермахта". Суд, однако, принял во внимание два смягчающих обстоятельства: во-первых, на войне солдаты вынуждены к длительному периоду воздержания, что "соблазняет" солдата "сильным сексуальным побуждением" к совершению "опрометчивых поступков".
В-вторых, французское чувство морали "не столь сильно действует на них, как на немцев" и, в-третьих, у подсудимого не было ранее нареканий и он полон раскаяния.
Командир полка Людвига Д. написал генералу Ирвину Роммелю. Для снижения наказания командир полка сообщил Роммелю, что "представляется сомнительным, что это был неопровержимый случай изнасилования, т. к. в последнее время было установлено, что репутация девушки по сведениям бургомистра... и администрации местной больницы не является хорошей (kein gutter). Свидетель, фрау J., также имеет сомнительную репутацию... Новые факты вынуждают меня требовать нового расследования".
На основе этих сведений Роммель не только распорядился местным властям допросить бургомистра и администратора больницы, но и обследовать девушку на предмет её сексуальной истории. Хотя медэксперт не смог прийти к определённому мнению об её предыдущей сексуальной активности, Бургомистр доложил, что у девушки было много сожителей. Администратор больницы поведал, что он не знаком с ней лично, но вся семья имеет дурную репутацию. Роммель поэтому решил поддержать вердикт, но смягчить приговор, как отмечено выше.
На западном фронте часто бывало, что репутация жертвы (а также её семейства) влияла на окончательное решение. Вдобавок суд (а также штатный юридический советник) проявляли национальные предрассудки, отличающиеся от тех, что на востоке, указывая на недостаточную моральность французов.
+++
Суд 29-й Танково-ренадёрской Дивизии и итальянки.
Суд не вынес приговоры к каторжным работам десяти индивидам, повинным в изнасилованиях или их попытках. Хотя это и небольшое число, некоторые изнасилования были коллективными, что везде в Вермахте приводило к суровым наказаниям. Все процессы проходили после того, как Италия оказалась в лагере Союзников.
Участвовавшая во всех главных битвах после высадки Союзников в 1943-м, дивизия была полностью уничтожена британской армией в апреле 1945-го. Командующий дивизией и Председатель Суда генерал-майор Фриц Полак утвердил приговор службы в штрафном батальоне десяти подсудимым.
Большинство материалов судебных дел внезапно прерываются, тем не менее позволяют определённые выводы: четверо осужденных относительно быстро условно-досрочно освободились из штрафных батальонов и были направлены в регулярные части.
Один служащий в штрафном батальоне попал в британский плен, а другой был так серьёзно ранен разрывам гранаты, что был отправлен на лечение в Германию. Судебные дела остальных четырёх преступников оканчиваются на их отправке в штрафные батальоны.
Другими словами, в течение нескольких недель после своих "чудовищных" преступлений десять из десяти осуждённых насильников сражались в регулярных частях либо в штрафных батальонах.
Вдобавок к свойству использования насильников в военных целях, с середины 1944-го к правосудию в Вермахте добавилось ещё одна черта. Военные суды стали объяснять случаи изнасилований ростом антигерманских настроений среди итальянцев. И, как и на восточном фронте, суды при преследовании насильников стали делать акцент на росте партизанского движения.
+++
Например, в сентябре 1944-го, суд приговорил двух офицеров к двум годам тюрьмы каждого за коллективное изнасилование итальянской женщины. Имевшие награды в нескольких кампаниях, подсудимые получили и хорошие характеристики. Поэтому суд учёл смягчающие обстоятельства.
Суд утверждал: "Очевидно, что из-за таких преступлений итальянские партизаны получать новых последователей, что впоследствии приведёт к потерям среди невинных немецких солдат".
По другому делу коллективного изнасилования в феврале того же года суд также сосредоточился на потенциальном вреде от партизанского движения. Тогда трое подсудимых зверски изнасиловали шестнадцатилетнюю итальянку.
Определяя судьбу подсудимых, суд заявил: "Они... нанесли психологический и физический ущерб юной девушке тремя поочерёдными изнасилованиями... и наиболее сильно навредили репутации Вермахта в глазах итальянцев, которые придают большую важность сексуальной неприкосновенности молодых женщин".
Суд не ограничился этим, а сделал следующее предупреждение: "Если раньше итальянцы были дружелюбны к немецким солдатам, то теперь они относятся к ним враждебно и даже вступают в партизанские отряды и это ложится на совесть подсудимых". Главный судья подтвердил приговор к двум годам тюремного заключения и приказал отбывать его в штрафном батальоне.
В другом показательном случае оберефрейтор Вилли П. а августе 1944-го предстал перед судом за попытку изнасилования. Вынося приговор к одногодичному тюремному заключению.
В следующем случае марта 1944-го, суд снова в основном заботила партизанская проблема, а также итальянская сексуальная мораль.
7 марта 1944-го суд приговорил унтер-офицера Альфреда К. к двум годам тюремного заключения за узурпацию командирских полномочий и попытку изнасилования вместе с несанкционированным применением оружия.
Однажды вечером подсудимый приблизился к убежищу, в котором укрылись гражданские с намерением найти сексуального партнёра. Он объяснил им, что ему был дан приказ на проверку удостоверений личности. Когда он обнаружил молодую женщину без удостоверения личности, он сообщил ей, что она должна пройти с ним до командного пункта. Примерно в двухстах метрах от убежища он попытался изнасиловать её, угрожая пистолетом.
Однако, Альфреду К. не удалось преодолеть её сопротивление и он покинул место преступления. Председатель суда утвердил приговор и назначил наказание в полевом штрафном батальоне.
Учитывая чистый послужной список Альфреда К., суд учёл смягчающие обстоятельства для "защиты его от бесчестья приговора к каторжным работам".
На этапе следствия командир охарактеризовал Альфреда К. как "имеющего слабый, переменчивый характер", слишком неквалифицированным для звания офицера. На основании этой характеристики суд заявил: "Он не проявил никаких добродетелей, говорящих в его пользу. Наоборот, он является плохим солдатом и некомпетентным командиром". Несмотря на незавидную оценку, Альфред К. получил условно-досрочное освобождение через пять месяцев. Он поступил в часть 16-й Армии.
+++
Общее число заключённых, в конце концов возвращённых в регулярные войска, не поддаётся определению. После получения командования над резервной армией, Генрих Гиммлер приказал условно-досрочно освобождать заключённых всех мастей всегда, когда это возможно.
Один окончательный штрих: Суд 29-й Танковой Гренадёрской Дивизии в нескольких случаях превозносил моральные качества итальянцев в огромным отличием от судов, действовавших во Франции.
Было ли это следствием чувств суда либо фашистского единства народов Германии и Италии, остаётся предметом спекуляций. Последнее представляется маловероятным, учитывая то, что судебные процессы проходили после того, как Италия переметнулась в лагерь Союзников.
+++
Изнасилования: тыл.
Несмотря на то, что суды испытывали слегка повышенное сочувствие к жертвам, их отношение к покушениям на арийских женщин не сильно отличалось от подхода к покушениям на женщин других национальностей. Хотя суды часто делали акцент на предосудительности преступлений, военные интересы были приоритетными и послужные списки подсудимых были наиболее значимыми для их судеб. Потребность в живой силе также критически влияла на процесс.
Унтер-офицер Эрнст С. обвинённый Судом в июне 1941-го, получил приговор к одному году тюрьмы за изнасилование молодой немецкой женщины. Председатель Суда утвердил приговор и назначил исполнение наказания, но постановил, что дело будет пересмотрено на предмет условно-досрочного освобождения через два месяца.
У Эрнста С. был чистый послужной список, и суд счёл это смягчающим обстоятельством. Он также учёл его хорошее поведение и, на основании заявления его непосредственного командира о том, что Эрнст С. был "отчаянным дьяволом под огнём" и его храбрости на поле боя.
Сославшись на трудности, которые воздержание накладывает на солдат, суд заявил: "За долгое время до преступления у него не было подходящей возможности для секса, поэтому его опрометчивое поведение является понятным, даже если оно не может быть оправданным".
Его употребление алкоголя (которое, по мнению суда, наиболее вероятно усилило либидо) с исповедью в последнюю минуту также были сочтены смягчающими обстоятельствами.
Поэтому суд назначил минимальное наказание за совершённое изнасилование и завершил разбирательство.
Хотя судебное дело с этого места становится фрагментарным, один документ указывает, что Эрнст С. действительно был неожиданно освобождён. Суд продемонстрировал, что боевые достоинства одержали верх над Германским стремлением к защите женской чести.
В октябре 1939-го Суд 251-й Пехотной дивизии приговорил фелдфебеля Эрнста Ф. к восьми месяцам тюрьмы за попытку изнасилования немецкой домохозяйки. Председатель суда подтвердил приговор и назначил исполнение наказания. Начиная с конца 1939-го до весны 1940-го заключённый отправлял многочисленные петиции об условно-досрочном освобождении, которые Председатель Суда регулярно отвергал.
Однако, 16 мая 1940-го, через пять дней после начала Западного Наступления, Эрнст Ф. получил УДО на фронт. Он присоединился к своей части 251-й Пехотной Дивизии, участвовавшей в кампании.
Канонир Фрица В. также был скоро освобождён из заключения после изнасилования немки. Приговорённый Судом 253-й Пехотной Дивизии к одному году тюремного заключения за изнасилование в январе 1940-го пятнадцатилетней немецкой девушки, Фриц В. быстро "выскочил".
Командующий и Председатель Суда дивизии 13 мая 1940-го гарантировали ему немедленное УДО по "военным соображениям", а также 41 заключённому из других дивизий, сидящих в разных исправительных заведениях.
253-й, участвующей во французской кампании, требовалось столько бойцов, сколько возможно. Освобождённый 21 мая, Фриц В. вернулся в регулярные войска.
+++
Суд Берлинского Командования Вермахта.
В октябре 1941-го Берлинский суд приговорил обер-федфебеля, кандидата в офицеры, Станислауса Б. к трём годам каторжных работ.
Подсудимый напал на четырнадцатилетнюю дочь своего сослуживца, когда она стирала одежду своему отцу. Не дав ей кричать при помощи одеяла, он изнасиловал её. Хотя он ни разу полностью не проник в неё, он эякулировал.
Председатель суда утвердил приговор и назначил исполнение наказания. Прежде дважды уличённый в двух сексуальных злоупотреблениях, он не получил у суда права на смягчающие обстоятельства.
Утверждая, что мягкость в этом случае будет неуместна, суд заявил: "Он не удержался от нападения на четырнадцатилетнюю девочку для удовлетворения своих плотских желаний несмотря на то, что в его круге были женщины, готовые их удовлетворить".
Изнасилование дочери подчинённого и подрыв веры подчинённого в своего начальника придают делу Станислауса Б. отягчающие обстоятельства.
Штатный юридический советник сделал акцент на тех же моментах. Председатель Суда утвердил приговор и преступник был отправлен в Исправительный Лагерь II в Ашендорфермуре (Эмсланд).
Несмотря на благоприятные отзывы от начальника исправительного лагеря, командующий резервной армией отверг петицию о службе в батальоне для УДО, поданную в середине 1942-го.
Преступление, по его мнению, продемонстрировало "значительный недостаток в характере". Он также отметил, что Станислаус Б. не подходит для службы на "ответственной части фронта".
Однако, командующий резервной армией всё же приказал перевести его в середине 1943-го в Торгау для определения его пригодности к службе. И, хотя он получил от руководства Торгау не слишком лестный отзыв, оно подтвердило его "готовность к исправлению" и рекомендовало УДО в регулярную часть.
20-го сентября 1943-го, примерно через два года после осуждения, он был освобождён из-под стражи и отправлен в новую часть. Есть доклад о пропаже без вести Станислава Б. в операции 18 апреля 1944-го.
+++
В январе 1942-го Берлинский суд приговорил секретаря Вильгельма Р. к двум с половиной годам тюрьмы за развратные действия с попыткой изнасилования.
Подсудимый, под руководством которого находилось двадцать пять женщин-клерков, сосредоточился на трёх из них. Несколько свидетелей показывают, что у него был неподобающий контакт с 27-летней фройляйн С, когда он тискал её груди и, по двум свидетельствам, пытался снять с неё трусы. Во время этого эпизода он эякулировал.
По множественным свидетельствам подсудимый приставал подобным образом к двум молодым подчинённым ему женщинам в той же манере. Фельдмаршал Кейтель подтвердил приговор и приказал уволить Вильгельма К. с военной службы - стандартная процедура для гражданских военнослужащих, совершивших серьёзные преступления.
Утверждая о своей невиновности, подсудимый представил произошедшее как осознанную попытку женщин окрутить его. Суд, основавшийся на убедительных свидетельствах женщин, отверг его алиби. В ходе разбирательства суд учёл его чистый послужной список и хорошее поведение и счёл их смягчающими обстоятельствами.
Тем не менее, следующие факторы он счёл отягчающими обстоятельствами: во-первых, он упорно лгал до самого конца, во-вторых, он вынашивал планы мести против одной из жертв, доложивших об инциденте, пытаясь добиться её увольнения и, в-третьих, он совершил все преступления при исполнении служебных обязанностей.
"Его развращённость", утверждал суд, демонстрирует его "извращённые наклонности", являющиеся частью его характера, на что указывает тот факт, что он "не чурался показывать в офисе девушкам порнографию".
Суд закончил свои выводы следующим: "Он сильнее всего навредил репутации Вермахта. И факт продолжительной эмоциональной травмы у жертв сексуальных нападений даже уступает в значимости необходимости строгого осуждения этого типа преступлений в интересах защиты от них".
Вильгельм Р. для исполнения приговора содержался в мобильном тюремном соединении, а не в Эмсланде, куда отправляли приговорённых к каторжным работам. Его юрист немедленно отправил прошение об УДО, которое армейский медэксперт отверг как преждевременное в марте 1942-го, несмотря на множество пламенных писем от прежнего командующего Вильгельма.
В мае 1943-го командующий резервной армией приказал перевести Вильгельма Р. в Торгау для проверки на возможность УДО.
Он прибыл в Торгау в конце июня. В начале августа тюремное начальство дало о нём хороший отзыв, охарактеризовав его как "полезного солдата" и, ввиду его ограниченной степени пригодности, рекомендовали оправить его в батальон для УДО строительной части. Командующий Дивизией 464 принял эту рекомендацию и условно-досрочно освободил Вильгельма Р. 31 августа 1943-го.
+++
Берлинский суд в декабре 1944-го приговорил рядового Эмиля С. к двум годам тюрьмы за попытку изнасилования пятнадцатилетней свояченицы.
Однажды вечером подсудимый, напившись, упорно приставал к девочке. Он пытался снять с неё пижаму и тискал девочку. Когда вмешалась его жена, он несколько раз ударил её, посчитав её потерявшей сознание. Он снова напал на девочку.
Из-за упорного сопротивления девочки, ему не удалось проникнуть в неё. Он угрожал застрелить её, если она не скажет, что любит его. Жена снова вмешалась, и ей удалось успокоить и уложить его спать.
Председатель Суда утвердил приговор в виде службы во фронтовом штрафном батальоне. Суд отверг заявление Эмиля С. о том, что он был пьян до бесчувствия и не помнит о случившемся, но счёл употребление алкоголя смягчающим обстоятельством. Суд также счёл таковым его хорошее поведение и тот факт, что произошедшее "не соответствует его наклонностям". В январе 1945-го Эмиль С. был направлен на фронт.
+++
Для конца войны это не удивительно. Приступив к командованию резервной армией в сентябре 1944-го, Генрих Гиммлер распорядился отправлять по УДО на фронт сразу после приговора всех солдат, физически пригодных для этого.
Имевшие проблемы с дисциплиной отправлялись в полевые штрафные батальоны.
В делах по изнасилованиям немецких женщин суды не нагромождали словесных обвинений и не использовали нацистской риторики.
И встаёт вопрос, почему суды считали солдат-насильников немецких женщин менее презренными, чем дезертиров или "саботажников".
Учитывая выдающееся место женщины в нацистской демографической политике и акценте на сексуальную сдержанность и приличие, следовало бы ожидать, что изнасилования "Арийских" женщин должны были вызывать праведный гнев и фанатичное судейство.
Тем не менее, минимум 60% осуждённых возвращались в регулярные части. И даже если суды выносили строгие приговоры, в исключительных случаях даже смертные, делали они это не из идеологических соображений и не в целях социального очищения.
Немедленные военные интересы управляли юриспрунденцией и большинство осуждённых насильников возвращалось в Вермахт.
"Он показал своими действиями" - разглагольствовал суд, "что абсолютно не принимал во внимание репутацию Вермахта. Он достаточно взрослый, чтобы знать, что в Первую Мировую войну даже случайные инциденты сексуальных злоупотреблений немецких солдат эксплуатировались вражеской пропагандой злейшим образом для агитации против всего Германского народа". Верховный Судья подтвердил приговори и назначил исполнение наказания.
Суд 1-й Танковой дивизии в августе 1940-го высказал подобные соображения, когда приговорил оберефрейтора Вернера К. к трём годам каторжных работ за изнасилование 31-летней француженки.
Суд оценил проступок Вернера К. как результат скорее юношеской неосмотрительности, чем "преступных наклонностей".
К тому же, отметил суд, в дивизии уже было несколько случаев изнасилований. Наказание поэтому должно служить "эффективному сдерживанию других" от подобных преступлений.
22 мая 1940-го Суд XV-го Армейского Корпуса приговорил рядового Виктора Г. к смерти за один случай изнасилования и один случай принуждения с взломом и проникновением в жилище.
После употребления двух бутылок вина в течение примерно двух часов подсудимый направился к двум отдельно стоящим домам и угрожал проживающим в них семьям оружием.
Он даже производил выстрелы на улице и внутри зданий. В одном доме он начал тискать двух девушек, в возрасте 13 и 22 лет. Во втором доме он изнасиловал 16-летнюю дочь французского крестьянина Пауля Л. После изнасилования он уснул и оставался спящим до девяти часов утра следующего дня, когда патруль арестовал его.
Назначая наказание, суд охарактеризовал преступление как "особо грубое нарушение дисциплины", которое "помогало вражеской пропаганде, приписывающей поголовное постыдное и насильственное поведение немецким солдатам на оккупированных территориях". Суд продолжал: "Он настолько навредил чести и репутации Германского солдата, что заслуживает самого сурового наказания.
Высшее наказание, предусмотренное за изнасилование в виде 15 лет каторжных работ представляется недостаточным. Более грубого нарушения воинской дисциплины трудно представить. Обвиняемый является столь вредным паразитом для дисциплины в войсках, что он должен быть беспощадно уничтожен.
По этим причинам суд применяет часть 5а Уголовного Кодекса Военного Времени для превышения обычных пределов наказания и выносит смертный приговор ".
Командир XV-го Армейского Корпуса поддержал приговор и рекомендовал приведение его в исполнение. 23 мая 1940-го судебный адвокат 4-й Армии охарактеризовал преступление как "омерзительное", но обусловленное количеством принятого алкоголя, а поэтому не заслуживающее смертного приговора. После знакомства с этим мнением Командующий 4-й Армии усомнился в правильности приговора и назначил второе слушание.
Когда подсудимый был вторично судим 24 мая в том же суде, но с другим Председателем Суда, его употребление алкоголя получило более тщательное рассмотрение. Суд вынес приговор 10, 5 лет каторжных работ. Однако, офицер, которому непосредственно подчинялся подсудимый, рекомендовал командующему 4-й Армии не утверждать новый приговор. По его мнению, смертный приговор был более уместен.
В противоположность своей ранней оценке, судебный адвокат 4-й Армии отметил в своей второй рецензии, что Виктор Г. для совершения изнасилования применил оружие. Суд, по его мнению, должен применить часть 1 Закона Против Насильственных Преступлений, предусматривающую смертную казнь для совершивших преступление с угрозой применения оружия.
Поэтому он рекомендовал отложить исполнение приговора и назначить новый процесс. Верховный Судья последовал его совету и назначил третий процесс.
30 мая 1940-го Суд XV Армейского Корпуса приговорил Виктора Г. к смертной казни за изнасилование с применением оружия по Части 1 Закона Против Насильственных Преступлений и Части 5а Уголовного Кодекса Военного Времени. Его непосредственный командир, как и после первого процесса, поддержал смертный приговор.
Однако, судебный адвокат опять изменил свою позицию и критиковал применение части 5а утверждая, что употребление подсудимым алкоголя оказало на него некоторое влияние и достаточным будет наказание в обычных пределах.
Тем не менее, он рекомендовал утверждение вердикта, но предложил замену смертного приговора на длительный срок каторжных работ.
Командир 4-й Армии подтвердил приговор, но отказался утвердить его смягчение. По его мнению, преступление нанесло огромный ущерб репутации Вермахта.
Виктор Г., однако, подал прошение о смягчении приговора. 17 июня 1940-го OKH (Верховное Командование Сухопутный Войск) проинформировало Суд XV Армейского Корпуса, что Командующий Армией утвердил смягчение приговора и заменил смертную казнь пятью годами каторжных работ.
Сначала помещённый в Эмсланд, Виктор Г. был переведён в августе 1942-го в тюрьму Зигбурга.
В январе 1943-го ОКН приказало перевести его в штрафной батальон Торгау.
19 апреля 1943-го командир штрафбата Торгау доложил, что Виктор Г. проявил готовность стать "полноценным солдатом" но, тем не менее, рекомендовал службу в батальоне для УДО (условно-досрочно освобождённых).
По неизвестной причине командир 464-й дивизии приказал перевести Виктора Г. в регулярную фронтовую часть. Освобождённый из-под стражи 13 мая 1943-го и отправленный в регулярную часть, Витрор Г. попал в 1944-м в британский плен.
+++
16 июня 1940-го Суд 7-й Танковой дивизии приговорил рядового Людвига Д. к восемнадцати месяцам за изнасилование пятнадцатилетней французской девушки.
Подсудимый приблизился к дому девушки, заметив её привлекательность и заявил семье, что расположится здесь вечером. Когда девушка проводила его в дом, он повалил её на пол. Когда она начала кричать, он закрыл ей рот и изнасиловал её, несмотря на её бурное сопротивление. После пост-судебного исследования репутации семьи, Главный Судья одобрил приговор, но смягчил наказание до одного года. Затем он назначил только три месяца каторжных работ с остатком срока в штрафном батальоне.
Людвиг Д. навредил "репутации Вермахта". Суд, однако, принял во внимание два смягчающих обстоятельства: во-первых, на войне солдаты вынуждены к длительному периоду воздержания, что "соблазняет" солдата "сильным сексуальным побуждением" к совершению "опрометчивых поступков".
В-вторых, французское чувство морали "не столь сильно действует на них, как на немцев" и, в-третьих, у подсудимого не было ранее нареканий и он полон раскаяния.
Командир полка Людвига Д. написал генералу Ирвину Роммелю. Для снижения наказания командир полка сообщил Роммелю, что "представляется сомнительным, что это был неопровержимый случай изнасилования, т. к. в последнее время было установлено, что репутация девушки по сведениям бургомистра... и администрации местной больницы не является хорошей (kein gutter). Свидетель, фрау J., также имеет сомнительную репутацию... Новые факты вынуждают меня требовать нового расследования".
На основе этих сведений Роммель не только распорядился местным властям допросить бургомистра и администратора больницы, но и обследовать девушку на предмет её сексуальной истории. Хотя медэксперт не смог прийти к определённому мнению об её предыдущей сексуальной активности, Бургомистр доложил, что у девушки было много сожителей. Администратор больницы поведал, что он не знаком с ней лично, но вся семья имеет дурную репутацию. Роммель поэтому решил поддержать вердикт, но смягчить приговор, как отмечено выше.
На западном фронте часто бывало, что репутация жертвы (а также её семейства) влияла на окончательное решение. Вдобавок суд (а также штатный юридический советник) проявляли национальные предрассудки, отличающиеся от тех, что на востоке, указывая на недостаточную моральность французов.
+++
Суд 29-й Танково-ренадёрской Дивизии и итальянки.
Суд не вынес приговоры к каторжным работам десяти индивидам, повинным в изнасилованиях или их попытках. Хотя это и небольшое число, некоторые изнасилования были коллективными, что везде в Вермахте приводило к суровым наказаниям. Все процессы проходили после того, как Италия оказалась в лагере Союзников.
Участвовавшая во всех главных битвах после высадки Союзников в 1943-м, дивизия была полностью уничтожена британской армией в апреле 1945-го. Командующий дивизией и Председатель Суда генерал-майор Фриц Полак утвердил приговор службы в штрафном батальоне десяти подсудимым.
Большинство материалов судебных дел внезапно прерываются, тем не менее позволяют определённые выводы: четверо осужденных относительно быстро условно-досрочно освободились из штрафных батальонов и были направлены в регулярные части.
Один служащий в штрафном батальоне попал в британский плен, а другой был так серьёзно ранен разрывам гранаты, что был отправлен на лечение в Германию. Судебные дела остальных четырёх преступников оканчиваются на их отправке в штрафные батальоны.
Другими словами, в течение нескольких недель после своих "чудовищных" преступлений десять из десяти осуждённых насильников сражались в регулярных частях либо в штрафных батальонах.
Вдобавок к свойству использования насильников в военных целях, с середины 1944-го к правосудию в Вермахте добавилось ещё одна черта. Военные суды стали объяснять случаи изнасилований ростом антигерманских настроений среди итальянцев. И, как и на восточном фронте, суды при преследовании насильников стали делать акцент на росте партизанского движения.
+++
Например, в сентябре 1944-го, суд приговорил двух офицеров к двум годам тюрьмы каждого за коллективное изнасилование итальянской женщины. Имевшие награды в нескольких кампаниях, подсудимые получили и хорошие характеристики. Поэтому суд учёл смягчающие обстоятельства.
Суд утверждал: "Очевидно, что из-за таких преступлений итальянские партизаны получать новых последователей, что впоследствии приведёт к потерям среди невинных немецких солдат".
По другому делу коллективного изнасилования в феврале того же года суд также сосредоточился на потенциальном вреде от партизанского движения. Тогда трое подсудимых зверски изнасиловали шестнадцатилетнюю итальянку.
Определяя судьбу подсудимых, суд заявил: "Они... нанесли психологический и физический ущерб юной девушке тремя поочерёдными изнасилованиями... и наиболее сильно навредили репутации Вермахта в глазах итальянцев, которые придают большую важность сексуальной неприкосновенности молодых женщин".
Суд не ограничился этим, а сделал следующее предупреждение: "Если раньше итальянцы были дружелюбны к немецким солдатам, то теперь они относятся к ним враждебно и даже вступают в партизанские отряды и это ложится на совесть подсудимых". Главный судья подтвердил приговор к двум годам тюремного заключения и приказал отбывать его в штрафном батальоне.
В другом показательном случае оберефрейтор Вилли П. а августе 1944-го предстал перед судом за попытку изнасилования. Вынося приговор к одногодичному тюремному заключению.
В следующем случае марта 1944-го, суд снова в основном заботила партизанская проблема, а также итальянская сексуальная мораль.
7 марта 1944-го суд приговорил унтер-офицера Альфреда К. к двум годам тюремного заключения за узурпацию командирских полномочий и попытку изнасилования вместе с несанкционированным применением оружия.
Однажды вечером подсудимый приблизился к убежищу, в котором укрылись гражданские с намерением найти сексуального партнёра. Он объяснил им, что ему был дан приказ на проверку удостоверений личности. Когда он обнаружил молодую женщину без удостоверения личности, он сообщил ей, что она должна пройти с ним до командного пункта. Примерно в двухстах метрах от убежища он попытался изнасиловать её, угрожая пистолетом.
Однако, Альфреду К. не удалось преодолеть её сопротивление и он покинул место преступления. Председатель суда утвердил приговор и назначил наказание в полевом штрафном батальоне.
Учитывая чистый послужной список Альфреда К., суд учёл смягчающие обстоятельства для "защиты его от бесчестья приговора к каторжным работам".
На этапе следствия командир охарактеризовал Альфреда К. как "имеющего слабый, переменчивый характер", слишком неквалифицированным для звания офицера. На основании этой характеристики суд заявил: "Он не проявил никаких добродетелей, говорящих в его пользу. Наоборот, он является плохим солдатом и некомпетентным командиром". Несмотря на незавидную оценку, Альфред К. получил условно-досрочное освобождение через пять месяцев. Он поступил в часть 16-й Армии.
+++
Общее число заключённых, в конце концов возвращённых в регулярные войска, не поддаётся определению. После получения командования над резервной армией, Генрих Гиммлер приказал условно-досрочно освобождать заключённых всех мастей всегда, когда это возможно.
Один окончательный штрих: Суд 29-й Танковой Гренадёрской Дивизии в нескольких случаях превозносил моральные качества итальянцев в огромным отличием от судов, действовавших во Франции.
Было ли это следствием чувств суда либо фашистского единства народов Германии и Италии, остаётся предметом спекуляций. Последнее представляется маловероятным, учитывая то, что судебные процессы проходили после того, как Италия переметнулась в лагерь Союзников.
+++
Изнасилования: тыл.
Несмотря на то, что суды испытывали слегка повышенное сочувствие к жертвам, их отношение к покушениям на арийских женщин не сильно отличалось от подхода к покушениям на женщин других национальностей. Хотя суды часто делали акцент на предосудительности преступлений, военные интересы были приоритетными и послужные списки подсудимых были наиболее значимыми для их судеб. Потребность в живой силе также критически влияла на процесс.
Унтер-офицер Эрнст С. обвинённый Судом в июне 1941-го, получил приговор к одному году тюрьмы за изнасилование молодой немецкой женщины. Председатель Суда утвердил приговор и назначил исполнение наказания, но постановил, что дело будет пересмотрено на предмет условно-досрочного освобождения через два месяца.
У Эрнста С. был чистый послужной список, и суд счёл это смягчающим обстоятельством. Он также учёл его хорошее поведение и, на основании заявления его непосредственного командира о том, что Эрнст С. был "отчаянным дьяволом под огнём" и его храбрости на поле боя.
Сославшись на трудности, которые воздержание накладывает на солдат, суд заявил: "За долгое время до преступления у него не было подходящей возможности для секса, поэтому его опрометчивое поведение является понятным, даже если оно не может быть оправданным".
Его употребление алкоголя (которое, по мнению суда, наиболее вероятно усилило либидо) с исповедью в последнюю минуту также были сочтены смягчающими обстоятельствами.
Поэтому суд назначил минимальное наказание за совершённое изнасилование и завершил разбирательство.
Хотя судебное дело с этого места становится фрагментарным, один документ указывает, что Эрнст С. действительно был неожиданно освобождён. Суд продемонстрировал, что боевые достоинства одержали верх над Германским стремлением к защите женской чести.
В октябре 1939-го Суд 251-й Пехотной дивизии приговорил фелдфебеля Эрнста Ф. к восьми месяцам тюрьмы за попытку изнасилования немецкой домохозяйки. Председатель суда подтвердил приговор и назначил исполнение наказания. Начиная с конца 1939-го до весны 1940-го заключённый отправлял многочисленные петиции об условно-досрочном освобождении, которые Председатель Суда регулярно отвергал.
Однако, 16 мая 1940-го, через пять дней после начала Западного Наступления, Эрнст Ф. получил УДО на фронт. Он присоединился к своей части 251-й Пехотной Дивизии, участвовавшей в кампании.
Канонир Фрица В. также был скоро освобождён из заключения после изнасилования немки. Приговорённый Судом 253-й Пехотной Дивизии к одному году тюремного заключения за изнасилование в январе 1940-го пятнадцатилетней немецкой девушки, Фриц В. быстро "выскочил".
Командующий и Председатель Суда дивизии 13 мая 1940-го гарантировали ему немедленное УДО по "военным соображениям", а также 41 заключённому из других дивизий, сидящих в разных исправительных заведениях.
253-й, участвующей во французской кампании, требовалось столько бойцов, сколько возможно. Освобождённый 21 мая, Фриц В. вернулся в регулярные войска.
+++
Суд Берлинского Командования Вермахта.
В октябре 1941-го Берлинский суд приговорил обер-федфебеля, кандидата в офицеры, Станислауса Б. к трём годам каторжных работ.
Подсудимый напал на четырнадцатилетнюю дочь своего сослуживца, когда она стирала одежду своему отцу. Не дав ей кричать при помощи одеяла, он изнасиловал её. Хотя он ни разу полностью не проник в неё, он эякулировал.
Председатель суда утвердил приговор и назначил исполнение наказания. Прежде дважды уличённый в двух сексуальных злоупотреблениях, он не получил у суда права на смягчающие обстоятельства.
Утверждая, что мягкость в этом случае будет неуместна, суд заявил: "Он не удержался от нападения на четырнадцатилетнюю девочку для удовлетворения своих плотских желаний несмотря на то, что в его круге были женщины, готовые их удовлетворить".
Изнасилование дочери подчинённого и подрыв веры подчинённого в своего начальника придают делу Станислауса Б. отягчающие обстоятельства.
Штатный юридический советник сделал акцент на тех же моментах. Председатель Суда утвердил приговор и преступник был отправлен в Исправительный Лагерь II в Ашендорфермуре (Эмсланд).
Несмотря на благоприятные отзывы от начальника исправительного лагеря, командующий резервной армией отверг петицию о службе в батальоне для УДО, поданную в середине 1942-го.
Преступление, по его мнению, продемонстрировало "значительный недостаток в характере". Он также отметил, что Станислаус Б. не подходит для службы на "ответственной части фронта".
Однако, командующий резервной армией всё же приказал перевести его в середине 1943-го в Торгау для определения его пригодности к службе. И, хотя он получил от руководства Торгау не слишком лестный отзыв, оно подтвердило его "готовность к исправлению" и рекомендовало УДО в регулярную часть.
20-го сентября 1943-го, примерно через два года после осуждения, он был освобождён из-под стражи и отправлен в новую часть. Есть доклад о пропаже без вести Станислава Б. в операции 18 апреля 1944-го.
+++
В январе 1942-го Берлинский суд приговорил секретаря Вильгельма Р. к двум с половиной годам тюрьмы за развратные действия с попыткой изнасилования.
Подсудимый, под руководством которого находилось двадцать пять женщин-клерков, сосредоточился на трёх из них. Несколько свидетелей показывают, что у него был неподобающий контакт с 27-летней фройляйн С, когда он тискал её груди и, по двум свидетельствам, пытался снять с неё трусы. Во время этого эпизода он эякулировал.
По множественным свидетельствам подсудимый приставал подобным образом к двум молодым подчинённым ему женщинам в той же манере. Фельдмаршал Кейтель подтвердил приговор и приказал уволить Вильгельма К. с военной службы - стандартная процедура для гражданских военнослужащих, совершивших серьёзные преступления.
Утверждая о своей невиновности, подсудимый представил произошедшее как осознанную попытку женщин окрутить его. Суд, основавшийся на убедительных свидетельствах женщин, отверг его алиби. В ходе разбирательства суд учёл его чистый послужной список и хорошее поведение и счёл их смягчающими обстоятельствами.
Тем не менее, следующие факторы он счёл отягчающими обстоятельствами: во-первых, он упорно лгал до самого конца, во-вторых, он вынашивал планы мести против одной из жертв, доложивших об инциденте, пытаясь добиться её увольнения и, в-третьих, он совершил все преступления при исполнении служебных обязанностей.
"Его развращённость", утверждал суд, демонстрирует его "извращённые наклонности", являющиеся частью его характера, на что указывает тот факт, что он "не чурался показывать в офисе девушкам порнографию".
Суд закончил свои выводы следующим: "Он сильнее всего навредил репутации Вермахта. И факт продолжительной эмоциональной травмы у жертв сексуальных нападений даже уступает в значимости необходимости строгого осуждения этого типа преступлений в интересах защиты от них".
Вильгельм Р. для исполнения приговора содержался в мобильном тюремном соединении, а не в Эмсланде, куда отправляли приговорённых к каторжным работам. Его юрист немедленно отправил прошение об УДО, которое армейский медэксперт отверг как преждевременное в марте 1942-го, несмотря на множество пламенных писем от прежнего командующего Вильгельма.
В мае 1943-го командующий резервной армией приказал перевести Вильгельма Р. в Торгау для проверки на возможность УДО.
Он прибыл в Торгау в конце июня. В начале августа тюремное начальство дало о нём хороший отзыв, охарактеризовав его как "полезного солдата" и, ввиду его ограниченной степени пригодности, рекомендовали оправить его в батальон для УДО строительной части. Командующий Дивизией 464 принял эту рекомендацию и условно-досрочно освободил Вильгельма Р. 31 августа 1943-го.
+++
Берлинский суд в декабре 1944-го приговорил рядового Эмиля С. к двум годам тюрьмы за попытку изнасилования пятнадцатилетней свояченицы.
Однажды вечером подсудимый, напившись, упорно приставал к девочке. Он пытался снять с неё пижаму и тискал девочку. Когда вмешалась его жена, он несколько раз ударил её, посчитав её потерявшей сознание. Он снова напал на девочку.
Из-за упорного сопротивления девочки, ему не удалось проникнуть в неё. Он угрожал застрелить её, если она не скажет, что любит его. Жена снова вмешалась, и ей удалось успокоить и уложить его спать.
Председатель Суда утвердил приговор в виде службы во фронтовом штрафном батальоне. Суд отверг заявление Эмиля С. о том, что он был пьян до бесчувствия и не помнит о случившемся, но счёл употребление алкоголя смягчающим обстоятельством. Суд также счёл таковым его хорошее поведение и тот факт, что произошедшее "не соответствует его наклонностям". В январе 1945-го Эмиль С. был направлен на фронт.
+++
Для конца войны это не удивительно. Приступив к командованию резервной армией в сентябре 1944-го, Генрих Гиммлер распорядился отправлять по УДО на фронт сразу после приговора всех солдат, физически пригодных для этого.
Имевшие проблемы с дисциплиной отправлялись в полевые штрафные батальоны.
В делах по изнасилованиям немецких женщин суды не нагромождали словесных обвинений и не использовали нацистской риторики.
И встаёт вопрос, почему суды считали солдат-насильников немецких женщин менее презренными, чем дезертиров или "саботажников".
Учитывая выдающееся место женщины в нацистской демографической политике и акценте на сексуальную сдержанность и приличие, следовало бы ожидать, что изнасилования "Арийских" женщин должны были вызывать праведный гнев и фанатичное судейство.
Тем не менее, минимум 60% осуждённых возвращались в регулярные части. И даже если суды выносили строгие приговоры, в исключительных случаях даже смертные, делали они это не из идеологических соображений и не в целях социального очищения.
Немедленные военные интересы управляли юриспрунденцией и большинство осуждённых насильников возвращалось в Вермахт.
На Западе за подобные преступления офицеры и солдаты несли куда более строгое наказание. За примерами далеко ходить не стоит. За изнасилование француженки один немецкий офицер был приговорен к пяти годам концентрационного лагеря.
Безнаказанность немецких солдат и эсэсовцев только потворствовала сексуальному насилию. В Польше немецкие оккупанты каждую ночь предпринимали вылазки в еврейские гетто. Не стеснялись они и днем. Они заставляли раздеваться попавшихся женщин и девушек, приказывая им лечь на землю. После этого наиболее привлекательные насиловались самым грязным образом.
Еврейский гинеколог в Варшавском гетто свидетельствовал следующее: "Массовые изнасилования происходили в стекольном магазине на улице Свитокер. Немцы прямо на улице хватали самых красивых и здоровых девушек, заставляя их упаковывать в магазине зеркала. Когда девушки завершали работу, их насиловали". На улице Франциска в Варшавском гетто немецкие офицеры взяли в заложницы сорок еврейский женщин. Их затащили в один из домов, заставили напиться и танцевать голыми, после чего их изнасиловали.
На фоне этих преступлений вопрос: возможно ли вообще, чтобы имелись добровольные сексуальные контакты между немецкими солдатами и гражданским населением? кажется циничным.
Настоящие любовные связи в преобладающем большинстве были просто невозможны. Если принимать во внимание идеологию СС и вермахта, то действия оккупантов вылились в отвратительнейший коктейль и военного насилия, презрения к женщинам и расизма. Так как на Восточном фронте шли постоянные бои и военные части надолго не задерживались в одном месте, не могло быть и речи о возникновении подобия мирной жизни, которое мы могли наблюдать на Западе. Немногие добровольные сексуальные контакты, которые все-таки имелись, предпочитали не афишировать. Сами немецкие солдаты опасались строжайших наказаний за "братание с представителями низших рас". Сами женщины тоже не собирались распространяться о подобных связях, так как в конце войны и на Востоке, и на Западе они могли подвергнуться суровым репрессиям со стороны своих же соотечественников. Многие наши сограждане, пригнанные в годы войны на принудительные работы в Германию, после 1945 года оказались в сталинских лагерях. Они воспринимались как политически неблагонадежные люди, так как имели контакты с немцами. Принудительность выселения, как правило, не бралась в расчет
Чувства стыда и страха перед политическими репрессиями заставили на десятилетия замолчать женщин Восточной Европы. И до сих пор у нас не принято говорить о добровольном сожительстве с немецкими солдатами. Как ни парадоксально, но в отличие от западных стран у нас до сих пор не имеется ни одного научного исследования по данной тематике, по этой проблеме не ведутся общественные дискуссии. Единственным источником, проливающим свет на сексуальные преступления оккупантов, являются документы, представленные советскими обвинителями на Нюрнбергском трибунале. Но все это можно объяснить никто не заинтересован вытаскивать на белый свет грязное белье, и уж тем более никто не жаждал вновь возвращаться к болезненным воспоминаниям. О подобных связях пытались забыть сразу же после окончания войны. Приведу шокирующий пример. Прижитого в годы войны "немчонка" женщины далеко не всегда оставляли в живых. Известны случаи, когда мать собственноручно убивала младенца, потому что он "сын врага". В одном из партизанских воспоминаний описан подобный случай. За три года, пока в деревне "столовались" немцы, русская женщина прижила от них троих детей. В первый же день после прихода советских войск она вынесла свое потомство на дорогу, положила рядком и с криком: "Смерть немецким оккупантам!" разбила всем головы булыжником...
Отсутствие обсуждения по этой тематике в России привело к тому, что в Германии до сих отказываются признать свою ответственность за сексуальное насилие, которое творили немецкие солдаты на территории СССР. Видимо, эта щекотливая тема ждет своего часа, когда уйдут из жизни те, кого она касается. Не стоит забывать, что для старшего поколения немцев сексуальные преступления во время войны ассоциируются с "Иваном, насилующим женщин", а вовсе не с доблестными солдатами немецкой армии. Это был некий эффект замещения, шоры, за которые пытались спрятаться немцы. Нельзя отрицать, что бойцы Красной Армии не раз совершали эксцессы на оккупированной немецкой территории. Но они были всего лишь ответной реакцией на зверства, совершенные немцами, которые развязали Вторую мировую войну.
По мнению военного социолога Рут Зайферт, изнасилование является крайним актом насилия, который осуществлен сексуальными средствами. Для фрау Зайферт сексуальное насилие в годы войны было всего лишь проявлением многовекового враждебного отношения мужчины в отношении женщины. Изнасилование это всего лишь попытка унизить женщину и сделать ее покорной. Война, насилие и показная мужественность всегда шли рука об руку. Поэтому насилие как бы уже заложено в саму внутреннюю структуру армии.
Это, конечно, не значит, что каждый солдат станет насильником. Тем не менее война благоприятствует сексуальному насилию. В этом отношении Вторая мировая война ничем не отличается от современной ситуации на Балканах. Сразу же после окончания боевых действий завоеватель берет на себя "традиционное право" изливать свою ненависть на побежденных и их женщин. Как немецкие солдаты творили сексуальное насилие над женщинами России, Франции, Белоруссии, Украины, так американские, британские, французские и русские солдаты ответили подобными же действиями на занятой территории Германии. По большому счету изнасилования немецких женщин были всего лишь местью за то, что нацистский режим во время войны творил на оккупированных территориях.
Пик сексуального насилия приходился на апрель май 1945 года. Третий рейх бился в агонии, и война подходила к концу. В определенной степени этот сюжет выходит за рамки этой книги, но мы все равно остановимся на нем. Массовые изнасилования в основном состоялись в Берлине весной 1945 года. После себя они оставили глубокие следы в коллективной памяти немцев. Но в отличие от сексуальных преступлений, совершенных немцами на восточных оккупированных территориях, этот сюжет хорошо изучен в Германии. Причина этого интереса кроется в политике Федерального министерства беженцев и инвалидов войны, которое в свое время проявило повышенный интерес к "насилию, творимому Красной Армией", что должно было содействовать более активному переселению немцев в западную зону оккупации. В десяти огромных томах содержится множество свидетельств о бесчисленных злоупотреблениях красноармейцев. О сексуальном насилии даже был снят фильм. Режиссер Хейке Сандер назвал его "Освободители и освобожденные". В своем пояснении к этой ленте он говорил: "Немецкие женщины и девушки насиловались русскими, поляками, французами и американцами, а во время отступления немецкой армии даже чехами, сербами и словаками".
Берлин в конце апреля 1945 года. Там, где когда-то стояли дома и магазины, сейчас находятся выгоревшие руины. Солдаты Красной Армии наносят последний удар в сердце Третьего рейха. По растерзанным улицам между развалинами домов и обгоревшими танками передвигаются массы людей. Усталые, разочарованные женщины тащат за собой нагруженные доверху каким-то скарбом тележки, тачки и детские коляски. За ними следуют испачканные детишки.
Беглецы сообщают жителям Берлина, что авангард Красной Амии ведет себя прилично и был крайне дисциплинированным, но прибывающие за ним воинские части тут же начинают грабежи и насилие. Слухи о насилиях "варваров с востока" с быстротой молнии распространяются по разрушенной немецкой столице. Красноармейцев представляют в соответствии с клише, навязанными нацистской пропагандой раскосый монголоид, убивающий детей. Истерический страх перед русскими не идет ни в какое сравнение с ужасами войны последних месяцев. Йозеф Геббельс знал свое дело он накрепко вбил в немецкие мозги образ восточного недочеловека с окровавленными по локоть руками. В последние дни войны нацистские агитаторы сознательно сеяли панику среди населения.
Безнаказанность немецких солдат и эсэсовцев только потворствовала сексуальному насилию. В Польше немецкие оккупанты каждую ночь предпринимали вылазки в еврейские гетто. Не стеснялись они и днем. Они заставляли раздеваться попавшихся женщин и девушек, приказывая им лечь на землю. После этого наиболее привлекательные насиловались самым грязным образом.
Еврейский гинеколог в Варшавском гетто свидетельствовал следующее: "Массовые изнасилования происходили в стекольном магазине на улице Свитокер. Немцы прямо на улице хватали самых красивых и здоровых девушек, заставляя их упаковывать в магазине зеркала. Когда девушки завершали работу, их насиловали". На улице Франциска в Варшавском гетто немецкие офицеры взяли в заложницы сорок еврейский женщин. Их затащили в один из домов, заставили напиться и танцевать голыми, после чего их изнасиловали.
На фоне этих преступлений вопрос: возможно ли вообще, чтобы имелись добровольные сексуальные контакты между немецкими солдатами и гражданским населением? кажется циничным.
Настоящие любовные связи в преобладающем большинстве были просто невозможны. Если принимать во внимание идеологию СС и вермахта, то действия оккупантов вылились в отвратительнейший коктейль и военного насилия, презрения к женщинам и расизма. Так как на Восточном фронте шли постоянные бои и военные части надолго не задерживались в одном месте, не могло быть и речи о возникновении подобия мирной жизни, которое мы могли наблюдать на Западе. Немногие добровольные сексуальные контакты, которые все-таки имелись, предпочитали не афишировать. Сами немецкие солдаты опасались строжайших наказаний за "братание с представителями низших рас". Сами женщины тоже не собирались распространяться о подобных связях, так как в конце войны и на Востоке, и на Западе они могли подвергнуться суровым репрессиям со стороны своих же соотечественников. Многие наши сограждане, пригнанные в годы войны на принудительные работы в Германию, после 1945 года оказались в сталинских лагерях. Они воспринимались как политически неблагонадежные люди, так как имели контакты с немцами. Принудительность выселения, как правило, не бралась в расчет
Чувства стыда и страха перед политическими репрессиями заставили на десятилетия замолчать женщин Восточной Европы. И до сих пор у нас не принято говорить о добровольном сожительстве с немецкими солдатами. Как ни парадоксально, но в отличие от западных стран у нас до сих пор не имеется ни одного научного исследования по данной тематике, по этой проблеме не ведутся общественные дискуссии. Единственным источником, проливающим свет на сексуальные преступления оккупантов, являются документы, представленные советскими обвинителями на Нюрнбергском трибунале. Но все это можно объяснить никто не заинтересован вытаскивать на белый свет грязное белье, и уж тем более никто не жаждал вновь возвращаться к болезненным воспоминаниям. О подобных связях пытались забыть сразу же после окончания войны. Приведу шокирующий пример. Прижитого в годы войны "немчонка" женщины далеко не всегда оставляли в живых. Известны случаи, когда мать собственноручно убивала младенца, потому что он "сын врага". В одном из партизанских воспоминаний описан подобный случай. За три года, пока в деревне "столовались" немцы, русская женщина прижила от них троих детей. В первый же день после прихода советских войск она вынесла свое потомство на дорогу, положила рядком и с криком: "Смерть немецким оккупантам!" разбила всем головы булыжником...
Отсутствие обсуждения по этой тематике в России привело к тому, что в Германии до сих отказываются признать свою ответственность за сексуальное насилие, которое творили немецкие солдаты на территории СССР. Видимо, эта щекотливая тема ждет своего часа, когда уйдут из жизни те, кого она касается. Не стоит забывать, что для старшего поколения немцев сексуальные преступления во время войны ассоциируются с "Иваном, насилующим женщин", а вовсе не с доблестными солдатами немецкой армии. Это был некий эффект замещения, шоры, за которые пытались спрятаться немцы. Нельзя отрицать, что бойцы Красной Армии не раз совершали эксцессы на оккупированной немецкой территории. Но они были всего лишь ответной реакцией на зверства, совершенные немцами, которые развязали Вторую мировую войну.
По мнению военного социолога Рут Зайферт, изнасилование является крайним актом насилия, который осуществлен сексуальными средствами. Для фрау Зайферт сексуальное насилие в годы войны было всего лишь проявлением многовекового враждебного отношения мужчины в отношении женщины. Изнасилование это всего лишь попытка унизить женщину и сделать ее покорной. Война, насилие и показная мужественность всегда шли рука об руку. Поэтому насилие как бы уже заложено в саму внутреннюю структуру армии.
Это, конечно, не значит, что каждый солдат станет насильником. Тем не менее война благоприятствует сексуальному насилию. В этом отношении Вторая мировая война ничем не отличается от современной ситуации на Балканах. Сразу же после окончания боевых действий завоеватель берет на себя "традиционное право" изливать свою ненависть на побежденных и их женщин. Как немецкие солдаты творили сексуальное насилие над женщинами России, Франции, Белоруссии, Украины, так американские, британские, французские и русские солдаты ответили подобными же действиями на занятой территории Германии. По большому счету изнасилования немецких женщин были всего лишь местью за то, что нацистский режим во время войны творил на оккупированных территориях.
Пик сексуального насилия приходился на апрель май 1945 года. Третий рейх бился в агонии, и война подходила к концу. В определенной степени этот сюжет выходит за рамки этой книги, но мы все равно остановимся на нем. Массовые изнасилования в основном состоялись в Берлине весной 1945 года. После себя они оставили глубокие следы в коллективной памяти немцев. Но в отличие от сексуальных преступлений, совершенных немцами на восточных оккупированных территориях, этот сюжет хорошо изучен в Германии. Причина этого интереса кроется в политике Федерального министерства беженцев и инвалидов войны, которое в свое время проявило повышенный интерес к "насилию, творимому Красной Армией", что должно было содействовать более активному переселению немцев в западную зону оккупации. В десяти огромных томах содержится множество свидетельств о бесчисленных злоупотреблениях красноармейцев. О сексуальном насилии даже был снят фильм. Режиссер Хейке Сандер назвал его "Освободители и освобожденные". В своем пояснении к этой ленте он говорил: "Немецкие женщины и девушки насиловались русскими, поляками, французами и американцами, а во время отступления немецкой армии даже чехами, сербами и словаками".
Берлин в конце апреля 1945 года. Там, где когда-то стояли дома и магазины, сейчас находятся выгоревшие руины. Солдаты Красной Армии наносят последний удар в сердце Третьего рейха. По растерзанным улицам между развалинами домов и обгоревшими танками передвигаются массы людей. Усталые, разочарованные женщины тащат за собой нагруженные доверху каким-то скарбом тележки, тачки и детские коляски. За ними следуют испачканные детишки.
Беглецы сообщают жителям Берлина, что авангард Красной Амии ведет себя прилично и был крайне дисциплинированным, но прибывающие за ним воинские части тут же начинают грабежи и насилие. Слухи о насилиях "варваров с востока" с быстротой молнии распространяются по разрушенной немецкой столице. Красноармейцев представляют в соответствии с клише, навязанными нацистской пропагандой раскосый монголоид, убивающий детей. Истерический страх перед русскими не идет ни в какое сравнение с ужасами войны последних месяцев. Йозеф Геббельс знал свое дело он накрепко вбил в немецкие мозги образ восточного недочеловека с окровавленными по локоть руками. В последние дни войны нацистские агитаторы сознательно сеяли панику среди населения.
войска имеют право и обязаны применять в этой борьбе без каких либо ограничений любые средства, ведущие к успеху, даже против женщин и детей".
(Из приказа В. Кейтеля от 16. 12. 1942
Цит. по: Война Германии против Советского Союза.,
Берлин., 1992
(Из приказа В. Кейтеля от 16. 12. 1942
Цит. по: Война Германии против Советского Союза.,
Берлин., 1992
Извините, но прежде чем оставить комментарий, следует ввести логин и пароль!
(ссылку "ВХОД" в правом верхнем углу страницы хорошо видно? :)