Встреча.....

Я подошел к странной витрине магазина, испускающей вечером белесый молочный свет, и стал рассматривать манекены. Именно манекены, а не плащи и костюмы, шляпы и туфли. Строгие, отточенные, холодные черты их безжизненных лиц нравились мне. Точнейшая пропорциональность, застывшие движения рук и головы, но вот положение тела... оно было явно неестественным, не человеческим.
Я всегда здесь останавливался. Любил просто стоять, особенно вечером, когда витрина светит этим ровным матовым светом. А сейчас... был день, и я двинулся дальше, только представил ровный, холодный молочный свет, льющийся на меня, и снова удивился умиротворению, которое он на меня оказывал.
Описать мое состояние? Я всегда его ловлю... поймал и в тот раз. Это, прежде всего легкость, граничащая с полетом. Кажется, что способен потерять грань касания пыльной поверхности земли. Рождались какие-то образы: все легкие, прозрачные, чистые, умытые. Они явно не соответствовали лицам спешивших навстречу мне людей, и возможно и были истоками, основанием моего парящего состояния.

... Её я увидел издалека. Она плакала. Шла и плакала, закрывая одной рукой лицо, словно от солнца. Её светлая мальчишеская рубашка и голубые джинсы были заметны в толпе, а неспокойные русые волосы, откинутые назад, только подчеркивали ее быстрый шаг и полное безразличие к окружающему. Когда она проходила мимо меня, я успел заметить ее лицо. Оно меня поразило... поразило ярким отображением несчастья. И я решил пойти за ней. Тем более что, почти поравнявшись со мной, она побежала.
Шли мы довольно долго. Она была все время в метрах десяти впереди меня. Оказались на набережной, тихой безмятежной набережной почти стоящей темной городской речки, со склонившимися к ней ивами и с чистыми зелеными пологими берегами. Она прошла к берегу и села на траву почти у самой воды.
Изгиб речки в этом месте создавал иллюзию ее величавости и чистоты. Место было пустынное, но красивое. Сразу за речкой, если смотреть над ажурной металлической сеткой городского моста, виднелись золотые купола Храма. И было странно, что этот тихий уголок находится почти в центре города и до бурлящей жизни каких-то полкилометра.
Я тоже сел на этот травянистый склон берега, только чуть выше и по диагонали. Она сидела, подтянув к себе колени, обхватив их руками. Волосы рассыпались, закрыв и плечи и лицо. Она плакала, плакала безутешно. Спина ее вздрагивала.
Мне хотелось подойти к ней, увидеть мельком брошенный взгляд заплаканных искрящихся в солнечном свете глаз и выслушать... помочь... вытереть слезы. Но что-то удерживало, не давало думать об этом, как о необходимом. Может, ей хотелось побыть одной? Я даже захотел уйти... Но...
- Что-нибудь произошло? неожиданно спросил я.
Она резко повернулась ко мне. Смотрела широко раскрытыми глазами так, словно увидела что-то не существующее в природе, а не меня, потерявшего от этого взгляда свою почти постоянную полуулыбку... а не меня, молодого человека девятнадцати лет, сдавшего вчера последний экзамен в летней сессии.
- Что вам надо? Она отвернулась, стала смотреть на воду. Вода была почти черная, но видимо именно такой ее цвет подходил для ее состояния.
Я встал, спустился к ней. Сел рядом. Конечно, она могла уйти, и, скорее всего, ушла бы, но я был везучим в этот день. Она снова обхватила ноги руками и уткнулась подбородком в коленки. Я смотрел на нее сбоку и ее беззащитность, слезы и... красота не позволяли смотреть куда-нибудь еще. На нее можно было бы смотреть долго, не отрываясь. Бывают такие лица. Смотришь, как будто бы пьешь, и не можешь напиться. Вода родниковая, обжигающе холодная, кристально чистая, сверкающая... и ее все мало. Все это вместе: летящие свободные волосы, четкий плавно очерченный профиль, большие серо-голубые глаза, немного покусанные влажные губы... образовывали законченный образ. Может быть, еще свет... Солнце было с её стороны и подсвечивало ее.
Я немного склонился вниз, и голова её закрыла солнце, и... вот... тогда... я... сказал:
- Ну и красивая же ты...
Она взглянула на меня, не убирая голову с коленей, и улыбнулась... Улыбка и слезы... и солнце. Зеленый ковер берега сонной речки... и я, смешной в своем восхищении всем этим... или... ей понравились мои слова?
- Ты что? произнесла она. Очнись... Уснул?
- Что?
- Что с тобой? В ее голосе появились новые оттенки. Она выпрямилась, в глазах запрыгали голубинки. Что ты тут делаешь?
- Ничего. Смотрю на тебя...
- Хорошее занятие... - она опять улыбнулась. Но я тебя не знаю.
- А зачем знать? Я это я. Ты это ты.
- В общем-то, да... все равно... какая разница.
Она опять погрустнела, глаза потускнели... и солнце зашло за тучу. Хотя все могло быть наоборот...
Долго ли мы сидели молча, я не помню. Время было похоже на эту сонную речку: кажется, что она не движется, а на самом деле в глубине течение сильное, уносит. Думалось обо всем... о ветре, о взгляде ее теперь уже внимательных глаз, травинке с муравьем, о звуках, о моей Женьке, выходящей замуж за моего друга через две недели, о руках ее... о руках Её... О сессии, которую я только что сдал. Сдал без происшествий и залетов, все на "отлично"... Только Грач поставил "отлично минус бал"... отвечал я конечно на "три минус бал", но Грач... это Грач. "У тебя что-то произошло? Да... - говорит, - личные дела требуют осмотрительности... - и выводит "отлично". Стыдно было...
Но причем здесь все это?
Сидим. Смотрим. Вокруг... друг на друга. Не говорим, но... "молчим" - я бы не сказал. Каждое движение, каждый взгляд, каждый намек на прикосновение рождали целую цепочку мыслей, которую, без сомнения, читали мы вдвоем.
- Я тебя увидел еще на проспекте. Ты как-то странно плакала... потом побежала... Может я смогу чем-нибудь помочь?
- Я уже не плачу? перебила она меня.
- Да... уже нет.
- И даже улыбаюсь... - Она встала. Ну, я пойду.
- Куда?
- Домой...
- А это далеко? Я сел на корточки и снова смотрел на нее, заслонившую солнце.
- Да... вообще-то... тебе не стоит... - усмехнувшись, она прищурилась. Опять с тобой что-то... Я пошла.
Она отошла, и солнце ударило мне по глазам. Я невольно пошатнулся, встал на колени, зажмурился и очутился в красном мире. Красные деревья, красная река... какие-то переплетения и круги. Я опустил голову и открыл глаза. Яркий рисунок зеленой травы и мои почему-то ярко-синие джинсы... муравьи и жук, раз в десять больше всех их вместе взятых... Но уже почти все, их много он один. Я отогнал муравьев, жук медленно пополз, ковыляя на пораненных лапках.
- Что там? раздался вдруг надо мной ее голос.
- Ты еще не ушла? не поднимая головы, спросил я.
Она быстро пошла от меня. "Вот дурак... простофиля... простой Филя... точно Филя!" Я догнал её.
- Подожди. Прости. Я просто Филя. Филимон... просто.
Она усмехнулась. Остановилась, посмотрела искоса, с прищуром... как собака, когда изучает что-то удивительное.
- Филимон, значит? А меня... меня...
- Глукерья... Глуша. Глуша и Филимон. Почти сказка...
- Такого имени нет. Гликерия, по-моему есть... Филя...
- А что, плохое имя?
- Почему? Хорошее... - усмехнулась она.
- А если бы я был Александром, было бы лучше?
- Хуже...
- Почему?
- Потому. По-моему, тебе в другую сторону... Так?
Она еще стояла прямо передо мной, словно ждала ответа на вопрос.
- Я пойду... пока.
Я взял ее за руки, сжал запястья.
- Ты не уйдешь... я тебя не пущу.
- Ты смотри, шустрый какой. - Она опять прищурилась и склонила голову на бок, изучает. И что дальше?
- Пойдем ко мне...
- А больше ничего?
Я отпустил запястья, взял ее пальцы и почувствовал, что она не уйдет.