Спустя неделю после послания российского президента Федеральному собранию можно дать предварительный ответ на вопрос, насколько успешно донесена мысль Кремля до западных партнеров. Поскольку, безусловно, та часть послания, что была посвящена успехам России в области разработки новых вооружений, не в последнюю очередь была адресована именно Западу.
В целом для описания реакции западного государственно-политического и медийного мейнстрима лучше всего подходят слова "сдержанно" и "серьезно" (хотя исключения, конечно, есть - например, британский министр обороны).
Следует признать, что это составляет приятный и освежающий контраст с привычной истерикой иррационально-русофобских сил, чья позиция традиционно мечется между "Кремль блефует, никаких новых вооружений у России нет" и "Кремль окончательно сошел с ума и готов уничтожить весь мир, его надо остановить".
Подобное здравомыслие военного и государственного руководства стран НАТО, в первую очередь США, не может не радовать. Хотя, конечно, сам факт, что за последние годы многие из них действовали так, что умудрились создать себе репутацию невменяемых на антироссийской почве сил, печалит и говорит о степени проблем в мировой политической системе.
Наиболее показательна в этой связи реакция Пентагона - крайне аккуратная и взвешенная.
Как известно, самым первым комментарием из американского оборонного ведомства стало заявление неделю назад, что они "не удивлены" сообщениям о новых российских вооружениях и даже учли это в своих действиях. Насколько это правда, судить уже российской разведке, но нельзя не отдать должного сохраненному Пентагоном умению делать хорошую мину при плохой игре.
Позднее со стороны американских военных последовала более развернутая реакция. В частности, замминистра обороны США Джон Рудд на слушаниях в комитете по Вооруженным силам сената США сделал несколько знаковых заявлений. Во-первых, что американские военные в курсе того, что Россия разрабатывает новые вооружения. Во-вторых, что Пентагон разочарован формой, в которой "президент Российской Федерации решил представить их". Надо понимать, что оборонное ведомство расстроил демонстративный характер произошедшего. А в-третьих, на прямой вопрос сенаторов Рудд сообщил, что противоракетная оборона США не способна противостоять стратегическим силам России и Китая
образом, Пентагон, чье слово является едва ли не самым весомым в данном случае, продемонстрировал спокойный профессиональный подход к сложившейся ситуации.
Президент США, со своей стороны, также отметился довольно сдержанной реакцией на заявление Москвы, назвав его - вместе со своей британской коллегой - "безответственным".
Учитывая, что еще совсем недавно Дональд Трамп метал риторические громы и молнии, говоря о КНДР и грозя обрушить на Северную Корею все возможные кары (да и в принципе по характеру он склонен к некоторой театральности), подобная выдержанность может показаться несколько странной на первый взгляд. Но только на первый.
И даже Государственный департамент снизил привычный накал антироссийской риторики, существенно прикрутив эмоциональность своих комментариев. Формулировка "нас особо беспокоит" относительно разрабатываемых Россией систем оружия может служить образцом корректности и мягкости, учитывая обычную риторику Госдепа в адрес России в последние годы.
Фактически официальная реакция США на новости о российских вооружениях является именно такой, какой и должна быть, по большому счету, реакция глобальной сверхдержавы, которая оказалась перед весьма непростым вызовом со стороны реального и серьезного конкурента.
Просто на фоне последних трех десятилетий, в ходе которых внешнеполитическое позиционирование США все больше напоминает собственную карикатурную версию, создавалось впечатление, что американская элита окончательно забыла, что значит профессиональный и ответственный подход к решению судеб мира.
Как выясняется, это все-таки не так.
Вашингтон еще помнит, что значит вести себя на международной арене как действительно великая держава, а не как уверовавший в свою всесильность герой комикса. Правда, печально, что воспоминание об этом пробудилось там от осознания не парируемой оборонными системами ядерной угрозы и прямо озвученной позицией партнера, что ему не нужен мир, в котором не будет России.
