Американская сказка. Не Пушкин

Жил старик со своею старухой у самого стремного моря.
Мексиканский залив называлась - эта лужа с водою и нефтью.

Раз пошел тот старик на рыбалку с динамитом и сеткой китайской.
Динамит – чтобы нефть разогнавши, кинуть сетку – добыть себе рыбки.

Первый раз наш старик бросил шашку, полыхнуло пятно нефтяное.
Мусор всплыл, и подводная лодка. Скрежетнувши о банки пивные.

Открывается люк на подлодке, вылезает мужик в телогрейке.
Говорит старику он сквозь зубы – что ж ты, деда, тюленей пугаешь?
Мы пасли их три дня и три ночи, ты де, гад, всю малину попортил!
Но молчит наш старик, потому что – не поймет он Великий Могучий.
Плюнул в воду мужик в телогрейке, люк задраил и, свистнув ракетой,
Канул тенью в пучину морскую, всколыхнув наплывающий мусор…

… Подпалил тут старик наш – вторую, да и кинул немного левее.
Громыхнуло в воде, полыхнуло, завоняло и вздыбилось море.
Среди мусора всплыли фигуры, в аквалангах зеленых и масках.
Молча, мусор цветной раздвигая, поплыли те фигуры на берег.
Ласты сбросили и наваляли, старику - и за то и за это!
Как обратно уплыли – не знает, наш старик, он в отключке валялся…

… Вскоре солнце к закату клонилось, и обрел наш дедуля сознанье.
Челюсть вставил, встряхнулся – и третью… Подпалил он – и бросил правее.
Тишина. Лишь старик за пригорком, тихо дышит, штаны свои сушит.
Глядь – не рыба всплыла, не акула, даже мусор чуть чуть разметало,
Да по чистой (немного) водице проплывает мешок черный-черный.
Кинул сетку китайскую дедка, подтащил тот мешок он поближе.
Открывает. В мешке лежит силос. Почему то довольно сушеный…

…Взял он силос, негромко ругаясь, потащился с мешком он к корове.
(Нет, не к бабке, как можно подумать. Находилась старуха в отъезде!)
Накормил он травою коровку, да пошел облака наблюдая…

Вот подходит вечерняя дойка. Глядь – корова чего-то взбодрилась
И большие глаза той буренки – один влево, другой же вовнутрь,
Смотрят – будто у йогов индийских. Хоть не видел он йогов ни разу,
Понял дед, что мешок был волшебный. Посейдоном подарен он точно!
Надоил наш старик два корыта, молочка – сроду не было столько!

Перелил он в большие бутыли, в холодильник поставил огромный.
Жрать хотелось. Еще пол-корыта, нацедил жадный дед из коровки.
Та покорно стояла, жевала, лишь глаза закрывала по кайфу.
Отхлебнул старый хрыч из корыта. Раз, другой –и допил все до капли!

Глядь, вместо дома – хибары, появилась большая фазенда.
Вместо дюны – зеленая роща, всяки финики там и кокосы.
Море с мусором вдруг превратилось на глазах – в голубую лагуну.
И хайвей протянулся куда-то, по нему быстро поезд помчался.
Прилете самолет, а по трапу – ковыляет вот розовый слоник…

.. Вместо ржавого Доджа – Тахое, а за ним и второй подтянулся.
Синим цветом дедку те мигают, и манят за собой к горизонту.
Вышли люди из Тахо, подходят, к старику и, неласково глядя,
Прикрывай, говорят, наркотрафик, за тобой наблюдаем давно мы…

… И поехал старик на машине, улыбаясь слону и хайвею,
Поселили его в Джексонвилле (нафига ? а никто и не знает)
Восемь лет за мешок и тюленей, три скостили – за порчу подлодки,
Потому что подлодка – чужая, а тюлени мешок потеряли.
….
А мораль это сказки простая – коль играешь, дружок с динамитом,
Отойди – и не трогай, что всплыло!