ОТ МАСТЕРА!

ОТ ШИРВИНДТА

К старости вообще половые и национальные признаки как-то рассасываются…

Я глубоко пьющий и активно матерящийся русский интеллигент с еврейским   паспортом и полунемецкими корнями. Матерюсь профессионально и   обаятельно, пью профессионально и этнически точно, с женщинами   умозрительно возбужден, с коллегами вяло соревновательно тщеславен. Но   умиротворения нет…Времени, отпущенного на жизнь, оказалось мало.

  Смерти я не  боюсь… Боюсь выглядеть старым. Боюсь умирания постепенного, когда придется хвататься за что-то и за кого-то… Я красивый старик, боящийся стать беспомощным. В общем, диагноз – «старость средней тяжести».

 В нашем возрасте (от 75-ти и выше) ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать.

 Я столько раз бросал курить, но ни к чему хорошему это не привело.   Возвращался обратно к этому пороку, пока сын, которого я очень слушаюсь и   боюсь, не сказал: «Всё, хватит».

 А потом меня навели на   замечательного академика, предупредив, что он никого не принимает, но   меня откуда-то знает и готов побеседовать.

 Я собрал полное собрание сочинений анализов мочи и поехал куда-то в конец шоссе Энтузиастов.

 Особняк, тишина, ходят милые кривоногие дамы в пластмассовых халатах.   Ковры, огромный кабинет. По стенам благодарственные грамоты от   Наполеона, от Петра I, от Навуходоносора… И сидит академик в золотых   очках.

 – Сколько вам лет? – говорит.

 – Да вот, – говорю, – четыреста будет.

 – Мы, значит, ровесники, я младше вас на год.

 Когда он увидел мою папку анализов, взмахнул руками: «Умоляю, уберите».   Мне это уже понравилось. Заглядывать в досье не стал. «А что у вас?» Я   говорю:

 – Во-первых, коленки болят утром.

 – А у меня, наоборот, вечером. Что еще?

 – Одышка.

 – Ну это нормально.

 – Я стал быстро уставать.

 – Правильно. Я тоже. В нашем возрасте так и должно быть.

 И я успокоился. Раз уж академик медицины чувствует себя так же, как и   я, то о чем тогда говорить? На прощание я сказал, что бросил курить.

 Он посмотрел на меня через золотые очки:

 – Дорогой мой, зачем? В нашем возрасте ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать. Доживаем как есть.

 Я поцеловал его в грамоты и ушел.

 Гений! А если бы он стал читать мою мочу…

Автор: Александр Ширвиндт