теория разлуки(не мое-из жж одного человека...)

последние три года моей жизни представляли собой перманентное состояние разлученности. То есть я на нём по идее собаку съела. Оно мне тьфу. Я могу вести кружок при кризисном центре для жен моряков и дальнобойщиков, чертить маркером на белой доске график зависимости фрустрации от времени и небрежно ронять ремарки "ой, да ладно вам, девочки, и это пройдет, ещё от своих козлов нахлебаетесь".

Я, однако, хочу сказать, что маленькая разлука ничем особенно не отличается от большой. Партитура та же, затверженная до узнавания с первой ноты, с положения только рук на клавиатуру, со скрежета отодвигаемой табуретки. Первые несколько дней кажутся непереживаемыми. Первые несколько дней ты терпишь, сцепив зубы. Осязаемо перетерпливаешь каждую минуту; тягостно и несподручно, отчаянно медленно перекладываешь себе за спину отмеренные часы как еловые мокрые занозистые кругляки. Я знаю, что это, с чем его есть, я старательно занимаю себя, придумываю отвлечения сходить в гости, прочитать книгу, посмотреть что угодно в телевизоре, запечь баклажаны, прострочить юбку. Только бы делать что-нибудь, делать, иметь необходимость простых последовательностей заполняющих внимание.

Едва между моими занятиями образуется щель, как я вдруг обнаруживаю себя вот уж сорок минут сидящей на диване обхватив коленки и самозабвенно прокручивающей на изнанке закрытых век одно и то же кино, - и даже не кино, не визуальный ряд тактильный. Одно и то же движение кончиками пальцев от затылочных короткостриженных волос, пушащихся, щекотных смешно, - по шее, вдоль лопаток, по позвоночным бугоркам, горячей коже до последнего позвонка, самого начала впадинки и обратно и снова и снова все сначала и по кругу.

Самое начало разъединения бушует тактильной ломкой. Это трандец, ампутация, фантомные боли, абстинентный синдром неприкосновенности. Внутриатомные связи, видать, рвутся и электроны начинают метаться как расплеснутые из аквариума гуппи. Нужно следить за руками, потому что ладонь то и дело складывается заученной в безусловный рефлекс лодочкой и уже вот, неприсмотренная, тянется в никуда - накрыть округлость бицепса, скользнуть по плечу, повторить рельеф мускулатуры собственным движением. Я хожу и тоненько поскуливаю все время, у меня смещенный центр тяжести, внутри меня перекатывается тяжеленный шар для боулинга, меня заносит, я тычусь слепым щенком в собственные колени в бесплодном рефлексе зарыться в шею, в отчетливо вздрагивающий под кожей сердечный ток (у него так все время грохочет сердце, что отстающая свободно от тела футболка скачет как барабанная мембрана) - и затихнуть, сплющив себе нос и трудно дыша.

Чуть позже станет чуть легче привыкаешь, входишь в колею, дисциплинированной пай-девочкой плюхаешься в кровать, едва почуяв легкую сонливость чтобы переспать ночь, нырнуть в неё, в оглушение сна из вечера, когда все особенно остро, перекантоваться до утра. Не знаю, как у кого,- я чрезмерно завишу от времени суток. Я вечером и я утром разные люди. Боюсь, между собой если и знакомые, то в лучшем случае, - шапочно, по фамилии.

Потом еще будут спрессованные в квадратный брикет чистой лихорадки последние дни перед встречей. Невыносимость нетерпения. Последние метры всплытия до поверхности - грохот крови в ушах и колющий ком безвоздушного пространства под ребрами. Почти так же остро непереносимый, как самое начало.


Сплошная ткань разлуки, редко украшенная заплатками встреч. Я хорошо знаю этот покрой жизни. Господи, думаю я теперь все время, господи, пусть сейчас наконец будет все наоборот. Я как-нибудь потерплю, я дождусь, я найду чем себя занять, отвлечь и развлечь. Я буду вести себя тихо и держаться в рамках приличий. Только пусть все это, все эти правильные пропорции бытия - окажутся надолго.
А?