Тяжелая работа.

«Привет, мам. Давно не общались. Если не ошибаюсь, уже год. Спешу тебе сообщить, что у меня всё хорошо! Взрослая жизнь оказалась не такой уж и скучной, как вы с папой мне обещали! Можешь меня поздравить: я стал грузчиком, как ты всегда и боялась! Но зато работа всегда есть. Дел по горло, присесть некогда. Людям постоянно нужно, чтобы мы разгрузили их или, наоборот, загрузили. Каждый день какие-то приключения! Профессия тяжелая, но интересная.

Вот вчера, к примеру, приезжаю я на базу, а там уже суматоха. Все носятся как угорелые, матом здороваются, инвентарь готовят: стропы, сигнальные ленты, страховочные верёвки, пустырник, горячий чай.

— Что за кипиш? — спрашиваю я у нашего бугра Тёмы Олегыча.

— А ты сам не видишь, что ли?! — орёт он на меня. — Глаза-то разуй! Табло для кого горит! «Слон» у нас! Раздувается с каждой минутой. Если быстро не явимся на адрес, там уже половину района накроет!

Через пять минут мы уже катились с мигалками по городу, а машины пропускали нас, словно мы какая-то правительственная делегация или скорая помощь. Все знают: если грузчики включили мигалку, значит проблема действительно широкого масштаба.

Приезжаем на адрес, а там весь дом уже трещит по швам, аж фасад отслаивается. Признаюсь — было страшно. Я со «слонами» до этого дела не имел.

Бригадир наш пошёл первым. Он — тёртый калач, быстро сориентировался на местности и по возвращении доложил: «Так, мужики, женщина с седьмого этажа купила на распродаже платье, а там хлопка на десять процентов меньше, чем ей продавец обещал. Теперь ходит по соседям и жалуется: говорит, что у неё обязательно аллергия будет, а распродажа уже закончилась, и деньги ей, скорее всего, не вернут. Сейчас весь этаж у нее собрался».

Дальше следовали инструкции: «Трое со мной наверх, будем окно выставлять — там так раздуло проблему, что она в дверной проём уже не пролезает. Привяжем немного другого груза, чтобы клиентке стала понятна мелочность ситуации, и спустим вниз. Надеюсь, что по пути превратится в муху и улетит, а если нет… — тут он посмотрел на меня: — Беги пока в магазин и пробуй поменять платье. Или хотя бы письменную гарантию возьми у продавца, что аллергии не будет».

В общем, мам, «слон» ничего не весит, поэтому спину я не напрягаю на таких выездах, больше — голову. Пока я в магазин бегал, наша бригада уже всё решила и проблему спустила вниз, где мы её упаковали и отвезли на склад. Платье мне, кстати, поменяли, но женщина уже не переживала и оставила всех соседей в покое. Но знаешь, мам, что меня больше всего удивило в этот день? Спускаемся мы с седьмого этажа вниз по лестнице, а нам навстречу бабушка идёт: вся сгорбленная, еле ноги переставляет, одежда сырая от пота, щёки — от слёз. Смотрю, а у неё на спине ноша: размер — маленький, но, чувствую, что прям давит её к земле.

Тёма Олегыч рукой махнул. Сказал, что это у неё личное и она сама решила свою ношу нести — никого со стороны напрягать не хочет. Лучше не лезть, а то можно перегрузиться, а за это никто платить не будет. Я всё равно попытался ей помочь, бесплатно, хоть бригадир и запрещал мне.

— Спасибо, — ответила мне эта бабушка. — Это мой крест, помощи не нужно. Всё равно уже ничего не вернуть вспять, никого не вернуть…

Слова эти были тяжелыми, как тысячи «слонов», так что я чуть было не вышел из строя. Но ребята меня быстро взяли под руки, разгрузили по дороге на склад, и я снова был готов к работе.

На прошлой неделе тоже интересно было. Сидим, играем в карты, заходит мой коллега Дюша Сахаров и протягивает мне лом со словами:

— Поехали, поможешь мне. Там у одного мужика самомнение изо всех щелей прёт. Так разнесло его, что вся семья, коллеги, друзья и даже собака не могут с ним разговаривать — тяжело.

Ехать пришлось на фирменной машине: редкий кабриолет, нафаршированный круче, чем космический корабль. Скорость развивает примерно такую же. Очень мощная и дорогая штука. Она у нас специально для таких случаев.

Субъект этот недавно дорос до директора и теперь всем своей должностью в лицо тычет. Жена у него резко в содержанку превратилась, дети — в бесцельных лентяев, собака — в беспородную бестолочь. Со всеми разговаривает свысока и без конца грузит. Видела бы ты его лицо, когда он увидел нашу машину и узнал, что мы — простые грузчики. Дальше было ещё интереснее. Дюша завёл с ним беседу о политике, искусстве, истории, моде, религии — проще говоря, начал грузить по полной. И всё это на глазах у родных и близких. В общем, оказалось, что мужик этот ни в чем, кроме своей работы не разбирается особо. Самомнение сдувалось на глазах, и даже собака по итогу начала презрительно фыркать в сторону этого мавра. Как только разгрузили семью, стало ясно, что не такой уж этот мужик и плохой, просто внезапные успехи его сбили с толку. Обошлось в итоге без резких движений, но для профилактики я ему ломом все-таки пару раз по ЧСВ двинул.

Но знаешь, мам, что меня больше всего разозлило? Его жена работает врачом. Да, она не узкий специалист с редкими навыками и не доктор медицинских наук, но она постоянно встречается со сложными заболеваниями и помогает подобрать лечение. Её аналитический склад ума реально помог тысячам, и она об этом знает, но её самомнение — на уровне студента-первокурсника. Мне кажется, мы должны были объяснить её мужу, что она имеет вес в обществе гораздо больший, чем он, и должны были помочь ему научиться её уважать. Но мы просто остудили его пыл. Думаю, у него скоро начнётся рецидив.

Кстати, помнишь, как моя тётя — твоя сестра — на всех родных лет пять назад обиделась и с тех пор ни разу не позвонила? У нас недавно похожий случай был.

Одна женщина разобиделась на целый коллектив. Ей всё казалось, что она работает больше всех, и всегда самые тяжёлые задания ложатся только на её плечи, а зарплата у всех одинаковая.

Так вот, приезжаем мы на вызов с насосами, ведрами, топорами и начинаем воду спускать, которую на ней возят. Долго спускали. Только опустошим, а она опять начинает набирать, словно прохудившаяся лодка в море. Как же я тогда устал! Справились ближе к ночи. Еле убедили, что она работает не больше остальных. Разгрузили.

И снова, мам, снова я увидел то, что меня поразило до глубины души. Вечером, пока мы разбирались с этой обиженной, её коллега совершенно незаметно для остальных убиралась в общем офисе: протирала пыль на всех столах, поливала цветы, мыла посуду. Позже я узнал, что она делает так каждый день. Вот кто работает больше других, но при этом не выставляет свой труд напоказ — делает так не потому, что больше платят, а потому, что хочет, чтобы всем вокруг было комфортно и приятно. Знаешь, мы должны были показать на её примере, как бывает, но мы этого не сделали. Мы просто работали с цифрами.

Иногда мне кажется, что наша контора лишь временно снимает груз, чтобы потом вернуться повторно на вызов. Тёма Олегыч говорит, что это всё не моего ума дело, но я думаю о том, что мне стоит стремиться к повышению. Однажды и я смогу стать бригадиром, и тогда я начну действовать по-своему.

Знаешь, мам, ты, наверное, сильно удивлена, почему я пишу тебе обычное письмо, а не сообщение в мессенджер. Дело в том, что все эти слова даются мне непросто. Я пытался набирать сообщение, но мой телефон не выдерживает вес файла: слишком тяжелый текст, не хватает памяти. Я пишу тебе впервые за год после той ссоры. Мне до сих пор очень стыдно, и этот стыд давит на меня, висит на мне грузом, который не снять ни кран-балкой, ни погрузчиком. Тёма Олегыч посоветовал мне написать тебе обычное письмо. Он сказал, что это снимет с меня часть груза, но, знаешь, мне этого мало. Думаю, что нам стоит созвониться и поговорить как следует. Пожалуйста, если после прочтения ты готова простить мне мои слова, дай знать. Я обязательно позвоню, и мы скинем этот груз вместе, потому что теперь я знаю, что если не разгрузиться вовремя, то никаких денег и посторонней помощи потом не хватит. С любовью и надеждой, твой сын».

Александр Райн