Ни зимы, ни лета, ни планов на личный рост… 50 оттенков серого за
карнизом. Город горбит тоннели и новый мост. Ты стоишь восклицательным
знаком — в бумажный рост, и небесный ласковый свет на тебя нанизан.
А
ты чувствуешь каждый камень, кору Кремля, видишь след столетий,
пропущенных через площадь. На четвёртой стадии февраля Пастернаком
плачется и полощет.
Ты умеешь кнутом и пряником, ждать молчком,
заводиться от полуслова и полувзгляда разноцветным, сделанным в СССР
волчком, закалённым в период его распада.
Никогда не берёшь
взаймы, не несёшь сумы, веришь в то, что счастье не продаётся. Это
внутриутробный баланс перемирия и войны, это пляски босого канатоходца…
У тебя ярким светом ресницы обожжены. Потому что под ними восходит солнце. Восходит солнце.
Потому что шикарное и с юмором))
Оч. понравилосЬ..
Презирая законы смерти, отрицая науку горя, обожает послушать Верди тайный оборотень Григорий. Носит дедовские подтяжки, перманентно грустит о детстве. Пьет вискарь из армейской фляжки, впрочем, редко и без последствий, впрочем, как-то ему влетело от заезжего нувориша.
Ерунда. Человечьим телом остаётся доволен Гриша. Только каждой весной на небо выползает луна, сверкая. Уповать на луну нелепо, но ты знаешь, она какая. Тихо катится над поселком неприкаянных душ спасатель. Поневоле завоешь волком.
Гриша, к вящей его досаде, бесконечной его обиде, не достойной четверостишья, покидает в ночи обитель. Обречён становиться мышью. Грызть морковку, пищать в кунжуте, развлекаться в полях совхоза. Смерть боится мышей до жути, до истерики, до психоза. Мышь опаснее приворота, чернокнижника или нага.
Мышь Григорий мужского рода. Только пишется с мягким знаком. Лысый, с пузиком, в телогрейке, неестественного формата.
Плотник Вася - магистр рейки - должен был умереть. Куда там. Для костлявой вся жизнь рутина, у начальства не забалуешь. Но Григорий бежал, скотина, зубоскаля напропалую, и налево бежал, и прямо, и по ящикам, где консервы. Смерть - внимание - тоже дама, у нее, между прочим, нервы.
Между прочим, почётный житель, даже лично знакома с Данте:
- сами, дурни, косой машите. Расплодили мышей-мутантов.
Изучая проблемы страха и достоинства аллегорий, обожает послушать Баха тайный оборотень Григорий, гордый титулом мракоборца. Тени шастают между ёлок. Гриша снова в углу скребётся. Смерть боится идти в посёлок.
