И в горе и в радости.

— Все-таки мамины щи были вкуснее, — сказал Боря, и эта капля стала последней в чаше терпения его супруги.

Щи молча были спущены в унитаз, зашитые на заднице джинсы вспороты, рассортированные по парам носки разъединены, а все общие фото сорваны с холодильника и, превратившись в бумажную авиацию, выпущены в окно вместе с магнитиками.

— Ты чего?! — испуганно спросил Боря, глядя на жену, нервно запихивающую его пожитки в спортивную сумку, где он хранил свои заначки: финансовые и жидкие.

— Чтоб рожи твоей я здесь больше не наблюдала! — прошипела жена.

Она вручила Боре сумку, швырнув ее через всю комнату, и разбила копилку в виде свиньи, в которую Боря обещал с каждой зарплаты откладывать жене на новое пальто.

На пол посыпались серебристые пятаки и рубли, между черепков затесался один смятый полтинник, который Боря в порыве любви кинул на годовщину свадьбы. Общая сумма накоплений составила 263 рубля и 73 копейки. Владелец сбережений стыдливо собирал рубли по полу, а закончив, заголосил:

— Да как ты смеешь меня выгонять?! Я здесь ремонт своими руками сделал!

Жена взглянула на отошедшие от стен криво поклеенные обои, которые Боря купил с рук на Авито. В углу стояли потолочные панели, уже полтора года собирающие пыль и периодически заменяющие гладильную доску.

Напольные плинтусы Боря прикрутил без специальных соединителей и углов, объясняя это экономией. В процессе сверления кирпичных стен он полностью уничтожил три аккумулятора от шуруповерта, что в денежном соотношении равнялось мешку этих самых соединителей.

Про ванную и кухню говорить смысла не было, ведь Боря сразу предупредил, что он не плиточник, а на плиточника денег у них нет, и потому все вышло так, как вышло. А то, что у дельфина в ванной отсутствует плавник и половина «клюва», так это не его вина, что художник не рассчитал квадратуру их стены.

— Да куда ты без меня?! В огороде и полдня не протянешь! Кто рассаду поливать будет? А ветки кто сожжет? Мясо пожарит? Это тебе не вскопал грядку и весь день свободен: ходи, траву дергай, да салаты руби! Здесь мужская рука нужна. Меня не жалеешь, так хоть тещу пожалей!

Тут Боря начал вспоминать, как он возил любимую Любовь Геннадьевну на своей рабочей газели по всем колхозным рынкам; как отдал ее телевизор своему другу в ремонт, а тот, пользуясь накопленной годами мудростью, посоветовал ей купить новый, потому что этот уже никуда не годится. А то, что он пьяный его со стола грохнул, так это он им одолжение сделал.

Слова завели Борю на курорты Новороссийска, куда он отвез жену пять лет назад. Она тогда долго выпендривалась по поводу того, что это не отпуск, а трехдневная командировка, куда Боря взял ее вторым водителем, заявив, что «газель» не сильно отличается от легковушки. Поняв, что жена вполне справляется, Боря всю обратную дорогу пил пиво и делился с ней впечатлениями от проведенного отпуска. Особенно ему запомнилось то, что им не пришлось тратиться на дорогущие отели, а ночевка в машине была замечательным романтическим приключением.

— Ну ладно тебе, солнышко, побузили и хватит, — лебезил Боря, расплываясь в одной из своих невинных улыбок обгадившего ковер щенка.

Жена смотрела на него прямым и переполненным иронии взглядом. Боря замолчал, переосмыслил все, что вылетело из его рта за последние десять минут, а потом молча взял сумку и вышел в коридор.

Когда он дошел до своей старой «газели» и попросил соседского мужика, как обычно, прикурить его сдохший аккумулятор, на телефон пришло сообщение от жены:

«Возвращайся!»

Боря широко улыбнулся.

— Так и знал, любит меня, дура!

Следом пришло второе сообщение:

«Ты забыл свой шуруповерт!»

Александр Райн