Хозяин дневника: Forrest Gump Z 
Дата создания поста: 22 апреля 2009, 23:21
(с) чужие, но... заворожили... не смог пройти мимо...
Я много видел, хоть и мало прожилИ в двадцать семь внутри лишь пустота, Я видел души, что на кладбища похожи И как спасает сердце красота. Где мой очаг, приют, ночлег, спасенье? Где пристань моих мыслей, вещих снов? Где пройденный мной путь? Где отреченье От сказанных в запале всех ненужных слов? Я вроде молод телом, но разбит душою, И вроде ходят ноги, снятся сны... Но как же хочется услышать шум прибоя, Отдать себя всего биению волны. И как же хочется спеть песню ветра, Пройти с улыбкой по тропе луны... Но мне опять, опять не хватит метра Чтоб ощутить дыхание весны. И жалкий бред, терзающий сознанье, Что бередит мне душу, вяжет кровь Опять со мной. Нелепое призванье Все вечно принимать и в глаз, и в бровь.
Было изменено: 1:01 23/04/2009.
Было изменено: 1:01 23/04/2009.
Комментарии:
Я тебя придумал ранним утром,
Струями дождя нарисовал.
Сам себе казался сильным, мудрым:
Вот ОНА, что долго я искал.
Вот ОНА, с кем зимы у камина
Я бы рад спокойно коротать.
Вот ОНА, сомнения отринул,
Надо уже образ оживлять...
Но один лишь враг-слепое время,
Что ему заботы и дела?
И стучат настойчево мне в темя
Годы, дни-все времени тела.
Вот уже моей мечты творенье
У другого тает на руках,
Мне осталось лишь стихотворенье
И оскал на стонущих губах...
Я тебя придумал ранним утром,
Струями дождя нарисовал.
А другому ветер был попутным,
И другой твой поцелуй сорвал.
Струями дождя нарисовал.
Сам себе казался сильным, мудрым:
Вот ОНА, что долго я искал.
Вот ОНА, с кем зимы у камина
Я бы рад спокойно коротать.
Вот ОНА, сомнения отринул,
Надо уже образ оживлять...
Но один лишь враг-слепое время,
Что ему заботы и дела?
И стучат настойчево мне в темя
Годы, дни-все времени тела.
Вот уже моей мечты творенье
У другого тает на руках,
Мне осталось лишь стихотворенье
И оскал на стонущих губах...
Я тебя придумал ранним утром,
Струями дождя нарисовал.
А другому ветер был попутным,
И другой твой поцелуй сорвал.
Как тяжело любить на расстояньи,
Не видеть глаз, не гладить рук,
Лишь слышать в трубке звук дыханья
И заглушать стенанья мук.
Почти что год, а чувства вечность,
Считаю дни, а в мыслях эшафот.
И бьется с сердцем бесконечность...
Где ж ты, мой белый пароход?
Когда смогу я обнести стеною
Все наши замки из песка?
Когда смогу пройти с тобою,
Как по бульвару, по векам?
Залей же скрипка боль глухую,
Коль не залить ее вином.
Люблю ее одну родную,
И жду проклятое "потом"...
Эх, тяжело любить на расстояньи,
Не видеть глаз, не гладить рук.
Лишь слышать, слушать боль дыханья
И сердца собственного стук.
Не видеть глаз, не гладить рук,
Лишь слышать в трубке звук дыханья
И заглушать стенанья мук.
Почти что год, а чувства вечность,
Считаю дни, а в мыслях эшафот.
И бьется с сердцем бесконечность...
Где ж ты, мой белый пароход?
Когда смогу я обнести стеною
Все наши замки из песка?
Когда смогу пройти с тобою,
Как по бульвару, по векам?
Залей же скрипка боль глухую,
Коль не залить ее вином.
Люблю ее одну родную,
И жду проклятое "потом"...
Эх, тяжело любить на расстояньи,
Не видеть глаз, не гладить рук.
Лишь слышать, слушать боль дыханья
И сердца собственного стук.
Поэзия равных вен, стоны дождя и ветра,
Тяжко в небо смотреть, когда не хватает метра.
Если вокруг засовы, в рожу зевает прицел
Утром-спасибо Богу, за то что остался цел.
С вечера сердце в камень, мысли и песни в гранит,
Стихи и рассказы в пламя, смотри-ярко горит?
Любви-венец терновый, счастью-могильный покой.
Черным и серым по дому, в пропасть вниз головой.
Сказки кончаются плохо, смерть идет по пятам
Тех, кто ищет дорогу, и предается мечтам.
Тех, кто ищет спасенья от чьих-то призрачных рук
Ждет огонь очищенья, тысячи адовых мук.
А если кто-то в безумье ждет больших перемен,
Над тем с восторгом смеется поэзия равных вен.
Тяжко в небо смотреть, когда не хватает метра.
Если вокруг засовы, в рожу зевает прицел
Утром-спасибо Богу, за то что остался цел.
С вечера сердце в камень, мысли и песни в гранит,
Стихи и рассказы в пламя, смотри-ярко горит?
Любви-венец терновый, счастью-могильный покой.
Черным и серым по дому, в пропасть вниз головой.
Сказки кончаются плохо, смерть идет по пятам
Тех, кто ищет дорогу, и предается мечтам.
Тех, кто ищет спасенья от чьих-то призрачных рук
Ждет огонь очищенья, тысячи адовых мук.
А если кто-то в безумье ждет больших перемен,
Над тем с восторгом смеется поэзия равных вен.
Восход, серый ветер. О, Боже, как тошно
Смотреть в эти лица фальшивых друзей.
Смеяться и петь между ними не сложно,
Но можно стать пеплом безумных идей.
Свобода лишь слово в сердце притихшем,
Скорей бы найти, чтоб потом не терять,
Чтоб мир перестал быть тупым и поблекшим,
Остались чтоб силы отраду принять.
Но тяжко бороться, всем бесам в потеху
Ломаются крылья и гнется спина,
Хоть ставлю себе я за вехою веху-
Вперед тишина и назад тишина.
Вокруг только ветер, и цвет его серый,
И хочется серость эту спугнуть.
Но в сердце усталость. С надеждой и верой
Бьется в агонии проклятый путь.
Смотреть в эти лица фальшивых друзей.
Смеяться и петь между ними не сложно,
Но можно стать пеплом безумных идей.
Свобода лишь слово в сердце притихшем,
Скорей бы найти, чтоб потом не терять,
Чтоб мир перестал быть тупым и поблекшим,
Остались чтоб силы отраду принять.
Но тяжко бороться, всем бесам в потеху
Ломаются крылья и гнется спина,
Хоть ставлю себе я за вехою веху-
Вперед тишина и назад тишина.
Вокруг только ветер, и цвет его серый,
И хочется серость эту спугнуть.
Но в сердце усталость. С надеждой и верой
Бьется в агонии проклятый путь.
Я знаю-есть любовь на свете,
Я видел счастья блеск в глазах
Тех, друг за друга кто в ответе,
Смешные слезы на глазах.
Я видел их, младых и старых,
Идущих с песней по земле.
Я видел в этих светлых парах
Что недоступно было мне.
Но вот и я во власти счастья,
И я хочу теперь кричать
О том, что пройдено ненастье,
Любовь и я готов принять.
Она прекрасней всех на свете,
Она покой и доброта,
На этой призрачной планете
Она реальная мечта.
Люблю... отрадны звуки эти,
Смешная песнь в душе моей.
Наверно, счастливы так дети
И я, когда пою о ней.
Любовь моя, не знай же горя,
Лети по сказочным мирам,
И на пути пусть будут зори,
И птичье пенье по утрам.
Покой пусть не тревожат боли,
Весна пусть стелется у ног,
А я, защитник твой и воин,
Буду ловить твой каждый вздох.
Я буду псом покорным виться,
Вокруг тебя, твой сон храня,
И буду о тебе молится
Тобой одной, любимая, живя.
Я видел счастья блеск в глазах
Тех, друг за друга кто в ответе,
Смешные слезы на глазах.
Я видел их, младых и старых,
Идущих с песней по земле.
Я видел в этих светлых парах
Что недоступно было мне.
Но вот и я во власти счастья,
И я хочу теперь кричать
О том, что пройдено ненастье,
Любовь и я готов принять.
Она прекрасней всех на свете,
Она покой и доброта,
На этой призрачной планете
Она реальная мечта.
Люблю... отрадны звуки эти,
Смешная песнь в душе моей.
Наверно, счастливы так дети
И я, когда пою о ней.
Любовь моя, не знай же горя,
Лети по сказочным мирам,
И на пути пусть будут зори,
И птичье пенье по утрам.
Покой пусть не тревожат боли,
Весна пусть стелется у ног,
А я, защитник твой и воин,
Буду ловить твой каждый вздох.
Я буду псом покорным виться,
Вокруг тебя, твой сон храня,
И буду о тебе молится
Тобой одной, любимая, живя.
Старый, озябший, от жизни уставший
Смотрит в глаза из зеркал.
Счастья старательно избегавший
Нужен ли? И не узнал...
Бредущий в потоке чьих-то страданий,
Покоя искал на пути.
Но нет уж надежды и нету желаний,
А прочь уже не уйти.
Натянуты нервы, спины согнуты,
Брошенный вызов повис в пустоте.
Как лезвия годы, иглы-минуты.
Ответ где искать? В темноте?
Годы промчались непойманной птицей,
Глядя назад не поймешь:
То ли вязал свою жизнь кривой спицей,
То ли втыкал отточенный нож.
То ли забыл ощущенье покоя,
В буре родившись-в бурю ушел.
В вечном движеньи отбоя-прибоя
Собственной тайны образ нашел.
Так и идет по земле незаметный,
Вряд ли он друг, но точно не враг.
Ищет надежды тайник неприметный
Чтобы прогнать сомненья и страх.
Веры он ищет остатки на свете
Чтобы тоски и боли не знать.
Ищет любви, за кого быть в ответе,
Чтоб одиночества избегать.
Смотрит в глаза из зеркал.
Счастья старательно избегавший
Нужен ли? И не узнал...
Бредущий в потоке чьих-то страданий,
Покоя искал на пути.
Но нет уж надежды и нету желаний,
А прочь уже не уйти.
Натянуты нервы, спины согнуты,
Брошенный вызов повис в пустоте.
Как лезвия годы, иглы-минуты.
Ответ где искать? В темноте?
Годы промчались непойманной птицей,
Глядя назад не поймешь:
То ли вязал свою жизнь кривой спицей,
То ли втыкал отточенный нож.
То ли забыл ощущенье покоя,
В буре родившись-в бурю ушел.
В вечном движеньи отбоя-прибоя
Собственной тайны образ нашел.
Так и идет по земле незаметный,
Вряд ли он друг, но точно не враг.
Ищет надежды тайник неприметный
Чтобы прогнать сомненья и страх.
Веры он ищет остатки на свете
Чтобы тоски и боли не знать.
Ищет любви, за кого быть в ответе,
Чтоб одиночества избегать.
Мы не дети Советов, не новейшей эпохи
Гибли в бездушьи перестроечных лет.
Наши песни печальны, как последние вздохи,
И не знаем другого, кроме горя и бед.
Но мы искали спасенья в солнечном небе,
Находили надежду в сиянии звезд.
Но зима заставляла больше думать о хлебе,
Выгоняла из теплых, ласковых гнезд.
И наши матери старились в поисках денег,
Среди наших отцов одна только пьянь.
И мы падали вниз, не считая ступеней
И дышало нам в спину дотошное: "Дрянь!"
А мы стучались, стучались в закрытые двери,
А мы крошили в руках стекла витрин,
Мы не дышали, не пели-мы были как звери,
Был каждый вместе с другими, но все же один...
Пусть идущие следом обретут свое счастье,
Подождем в стороне те веселые дни.
Пусть минует их боль, пустота и ненастье,
И за нас допоют, досмеются они.
Гибли в бездушьи перестроечных лет.
Наши песни печальны, как последние вздохи,
И не знаем другого, кроме горя и бед.
Но мы искали спасенья в солнечном небе,
Находили надежду в сиянии звезд.
Но зима заставляла больше думать о хлебе,
Выгоняла из теплых, ласковых гнезд.
И наши матери старились в поисках денег,
Среди наших отцов одна только пьянь.
И мы падали вниз, не считая ступеней
И дышало нам в спину дотошное: "Дрянь!"
А мы стучались, стучались в закрытые двери,
А мы крошили в руках стекла витрин,
Мы не дышали, не пели-мы были как звери,
Был каждый вместе с другими, но все же один...
Пусть идущие следом обретут свое счастье,
Подождем в стороне те веселые дни.
Пусть минует их боль, пустота и ненастье,
И за нас допоют, досмеются они.
Мне сказали что роду вчера,
А еще сказали что не жил
И теперь свои, мол, вечера
Буду коротать в тиши могил.
Но ведь ложь все это-я живой,
Я дышу и вижу, и смеюсь,
Беспокойной маюсь головой,
Так же одиночества боюсь.
Как и раньше я пишу стихи,
Как и раньше мысли на замке,
Точно так же все они плохи,
Точно так же мелочь в кулаке.
А они твердят что я мертвец,
Что не надо быть мне среди них,
Мол, не надо бередить сердец,
Мол, оставь нас в трауре одних.
Как же так? Я с кем-то из них пил,
С кем-то жил, кому-то помогал,
С кем-то даже за руку ходил,
Чей-то вроде сон оберегал.
Я пытался что-то доказать,
Говорил, ругался и кричал.
Все пытался к памяти воззвать,
Кулаком им по столу стучал.
И я песни все свои пропел,
Заново вся жизнь пересказал.
От усердья даже весь вспотел,
Но живым ни для кого не стал.
Только крик мой что-то разбудил
В их глазах, а может быть сердцах,
Вдруг один из них меня схватил,
Бросил, прокричав о подлецах.
И погнали с гиканьем толпой
От родных нескошенных полей.
И забыл я тут же что живой,
Стал умнее, опытней и злей.
И потупил я свой гордый взгляд,
Начал я смотреть из-под бровей.
Вот узнаю кто же виноват,
Ох, завоет тот меня сильней.
Ох, заплачет кто возвел хулу
Будто помер я еще вчера,
От того, кто распустил молву,
Не оставлю пуха и пера.
Я с вопросами туда-сюда
Походил, и стало мне ясней:
Что я жив был-то для них беда,
Сами они мертвого мертвей.
В стаде мертвецов один живой-
Надо его как-то обмануть,
Он и так не дружит с головой,
Можно ему жизнь перечеркнуть.
Может станет он одним из нас,
Мертвым вместе легче, чем живым.
Ведь у мертвых лишь один приказ:
Все живое превращаем в дым...
Так и бродят призраки живых
Среди мертвых, провонявших тел.
Сотни брошенных, худых, немых.
С миром мертвых нету у нас дел.
А еще сказали что не жил
И теперь свои, мол, вечера
Буду коротать в тиши могил.
Но ведь ложь все это-я живой,
Я дышу и вижу, и смеюсь,
Беспокойной маюсь головой,
Так же одиночества боюсь.
Как и раньше я пишу стихи,
Как и раньше мысли на замке,
Точно так же все они плохи,
Точно так же мелочь в кулаке.
А они твердят что я мертвец,
Что не надо быть мне среди них,
Мол, не надо бередить сердец,
Мол, оставь нас в трауре одних.
Как же так? Я с кем-то из них пил,
С кем-то жил, кому-то помогал,
С кем-то даже за руку ходил,
Чей-то вроде сон оберегал.
Я пытался что-то доказать,
Говорил, ругался и кричал.
Все пытался к памяти воззвать,
Кулаком им по столу стучал.
И я песни все свои пропел,
Заново вся жизнь пересказал.
От усердья даже весь вспотел,
Но живым ни для кого не стал.
Только крик мой что-то разбудил
В их глазах, а может быть сердцах,
Вдруг один из них меня схватил,
Бросил, прокричав о подлецах.
И погнали с гиканьем толпой
От родных нескошенных полей.
И забыл я тут же что живой,
Стал умнее, опытней и злей.
И потупил я свой гордый взгляд,
Начал я смотреть из-под бровей.
Вот узнаю кто же виноват,
Ох, завоет тот меня сильней.
Ох, заплачет кто возвел хулу
Будто помер я еще вчера,
От того, кто распустил молву,
Не оставлю пуха и пера.
Я с вопросами туда-сюда
Походил, и стало мне ясней:
Что я жив был-то для них беда,
Сами они мертвого мертвей.
В стаде мертвецов один живой-
Надо его как-то обмануть,
Он и так не дружит с головой,
Можно ему жизнь перечеркнуть.
Может станет он одним из нас,
Мертвым вместе легче, чем живым.
Ведь у мертвых лишь один приказ:
Все живое превращаем в дым...
Так и бродят призраки живых
Среди мертвых, провонявших тел.
Сотни брошенных, худых, немых.
С миром мертвых нету у нас дел.
Разговоры ни о чем в полуночной тиши,
Разговоры под дождем, ты не очень спеши,
Надо просто разгадать что наболело днем,
Надо просто рассказать о том и о сем.
Ты захочешь уйти-я открою дверь,
Ты боишься пути-за порогом ждет зверь.
Остановка за углом, усталый трамвай,
Запах боли кругом, смотри не зевай.
Как вернешься домой, ты предчувствиям верь,
Снова будет с тобой одиночества зверь.
Снова будет смотреть из пустого окна,
Снова будешь не спать-одна ты, одна...
Этот жалкий закон миллиона потерь
Проповедует он-одиночества зверь.
Это наша беда и в ней легче вдвоем,
И хоть не знаем когда, но все чуда ждем.
Может стоит закрыть эту чертову дверь?
Чтобы смог нас забыть одиночества зверь.
Чтоб смогли мы понять о чем сердце грустит,
Призрак горя унять и душа не болит.
И в разговорах ни о чем, в полуночной тиши,
Ты забудешь обо всем, ты свой страх заглуши,
А захочешь уйти, не открою я дверь,
Пусть уснет на пути одиночества зверь.
Разговоры под дождем, ты не очень спеши,
Надо просто разгадать что наболело днем,
Надо просто рассказать о том и о сем.
Ты захочешь уйти-я открою дверь,
Ты боишься пути-за порогом ждет зверь.
Остановка за углом, усталый трамвай,
Запах боли кругом, смотри не зевай.
Как вернешься домой, ты предчувствиям верь,
Снова будет с тобой одиночества зверь.
Снова будет смотреть из пустого окна,
Снова будешь не спать-одна ты, одна...
Этот жалкий закон миллиона потерь
Проповедует он-одиночества зверь.
Это наша беда и в ней легче вдвоем,
И хоть не знаем когда, но все чуда ждем.
Может стоит закрыть эту чертову дверь?
Чтобы смог нас забыть одиночества зверь.
Чтоб смогли мы понять о чем сердце грустит,
Призрак горя унять и душа не болит.
И в разговорах ни о чем, в полуночной тиши,
Ты забудешь обо всем, ты свой страх заглуши,
А захочешь уйти, не открою я дверь,
Пусть уснет на пути одиночества зверь.
Сколько брошено слов и незначащих фраз,
Сколько прожитых дней позади.
Сколько лиц промелькнуло, улыбок и глаз,
Да и сколько еще впереди.
Но одной лишь хочу я о главном сказать,
Лишь с одной воплотить все мечты.
Для одной я хочу рай при жизни создать,
Стать опорой ее доброты.
Для одной, для нее... для кого, где она?
Где же луч, что осветит мне путь?
Упираются руки, посмотришь-стена.
Не пройти, не сломать, не свернуть.
Вечный поиск ответов, любимых и жен,
Краткий стоп... бег по кругу опять.
Сам себе я порою бываю смешон
Все пытаясь узнать и понять.
Ну а так ли уж нужно ответы искать,
Биться лбом о закрытую дверь,
Робким голосом к Богу часто взывать
И хранить нудный список потерь?
Ждать удачи с небес-это слишком старо,
А ответы лежат на пути.
Просто скинуть с себя безнадеги клеймо,
Не назад, а вперед лишь идти.
И появится вскоре с улыбкой она,
Тихо спросит: "Ну где же ты был?"
Звонкой песней в душе разольется весна
И пойму: для нее лишь я жил.
Для нее я проделал нелегкий свой путь,
Сотни пар я сапог истоптал,
Для нее лишь сумел и судьбу обмануть,
И себя до конца я узнал.
А пока не случилось то мной, не сбылось,
Пока ветер мне песни поет,
Чтобы снова потом горевать не пришлось
Душу смело отправлю в полет.
И пронзая стрелой синь холодных небес,
Все пространства и все времена,
Поищу, где находится замок чудес
Той, которая очень нужна.
Знаю, где-то она и сама меня ждет,
И устала быть тоже одна.
Так же давит на грудь одиночества лед
Той, которая очень нужна.
Сколько прожитых дней позади.
Сколько лиц промелькнуло, улыбок и глаз,
Да и сколько еще впереди.
Но одной лишь хочу я о главном сказать,
Лишь с одной воплотить все мечты.
Для одной я хочу рай при жизни создать,
Стать опорой ее доброты.
Для одной, для нее... для кого, где она?
Где же луч, что осветит мне путь?
Упираются руки, посмотришь-стена.
Не пройти, не сломать, не свернуть.
Вечный поиск ответов, любимых и жен,
Краткий стоп... бег по кругу опять.
Сам себе я порою бываю смешон
Все пытаясь узнать и понять.
Ну а так ли уж нужно ответы искать,
Биться лбом о закрытую дверь,
Робким голосом к Богу часто взывать
И хранить нудный список потерь?
Ждать удачи с небес-это слишком старо,
А ответы лежат на пути.
Просто скинуть с себя безнадеги клеймо,
Не назад, а вперед лишь идти.
И появится вскоре с улыбкой она,
Тихо спросит: "Ну где же ты был?"
Звонкой песней в душе разольется весна
И пойму: для нее лишь я жил.
Для нее я проделал нелегкий свой путь,
Сотни пар я сапог истоптал,
Для нее лишь сумел и судьбу обмануть,
И себя до конца я узнал.
А пока не случилось то мной, не сбылось,
Пока ветер мне песни поет,
Чтобы снова потом горевать не пришлось
Душу смело отправлю в полет.
И пронзая стрелой синь холодных небес,
Все пространства и все времена,
Поищу, где находится замок чудес
Той, которая очень нужна.
Знаю, где-то она и сама меня ждет,
И устала быть тоже одна.
Так же давит на грудь одиночества лед
Той, которая очень нужна.
-Мы еще живы!-солдаты писали
Письма своим матерям и друзьям.
-Мы еще живы!-их души кричали,
Видя в врагах своих лишь обезьян.
-Мы еще живы! Захлопните двери!-
Неслось из палат смертельнобольных.
-Мы еще живы! Хотя почти звери!-
Пели бродяги в трущебах сырых.
-Мы еще живы!-зловеще несется
С голодных кварталов, от детворы.
-Мы еще живы!-калека смеется.
Мы еще живы! А живы ли Вы?
Вы-заседающие в комитетах,
Пьющие виски с красной икрой!
Вы-раздевающие в кабинетах
Девок, считая это игрой!
Вы-незаслуженно взявшие почести
Чьих-то погибших отцов, сыновей!
Вы-создающие сами пророчества,
Чтобы жилось Вам сытней и теплей!
Вы-убивающие ради прибыли!
Вы-те которые вечно правы!
Вы-что всю совесть из душ своих выгнали!
Вы-клика мафий! А живы ли Вы?
Письма своим матерям и друзьям.
-Мы еще живы!-их души кричали,
Видя в врагах своих лишь обезьян.
-Мы еще живы! Захлопните двери!-
Неслось из палат смертельнобольных.
-Мы еще живы! Хотя почти звери!-
Пели бродяги в трущебах сырых.
-Мы еще живы!-зловеще несется
С голодных кварталов, от детворы.
-Мы еще живы!-калека смеется.
Мы еще живы! А живы ли Вы?
Вы-заседающие в комитетах,
Пьющие виски с красной икрой!
Вы-раздевающие в кабинетах
Девок, считая это игрой!
Вы-незаслуженно взявшие почести
Чьих-то погибших отцов, сыновей!
Вы-создающие сами пророчества,
Чтобы жилось Вам сытней и теплей!
Вы-убивающие ради прибыли!
Вы-те которые вечно правы!
Вы-что всю совесть из душ своих выгнали!
Вы-клика мафий! А живы ли Вы?
Нас сжигает любовь, развивая сердца,
Проповедуя смерть с языка мудреца.
Стирает надежда, рассекая круги
Те, которые чертим мы взмахом руки.
Наша вера отрава, покоя раба,
Наше счастье в забаву терзает толпа.
Мы уходим в рассвет, превращаясь в закат.
И не буду лукавить-я этому рад.
Проповедуя смерть с языка мудреца.
Стирает надежда, рассекая круги
Те, которые чертим мы взмахом руки.
Наша вера отрава, покоя раба,
Наше счастье в забаву терзает толпа.
Мы уходим в рассвет, превращаясь в закат.
И не буду лукавить-я этому рад.
Сумочка на палочке за моей спиной,
Снова путь-дороженька вьется предо мной.
Где конец тропиночке-знает только Бог,
Миновать дороженьку жаль, но я не смог.
Все мои ошибочки в сумочке моей,
Тяжела та сумочка для моих плечей.
А дорога длинная, тяжко здесь идти,
Да и мало радости вдоль сего пути.
Эх, судьба-судьбинушка, сжалься надо мной,
Отпусти чужбинушка в старый домик мой.
Ждут меня, кручинятся: матушка моя,
Батя и братишечка-вся моя семья.
Верят, ждут, надеются, плачут обо мне.
Дай же Бог нам встретится...
Снова путь-дороженька вьется предо мной.
Где конец тропиночке-знает только Бог,
Миновать дороженьку жаль, но я не смог.
Все мои ошибочки в сумочке моей,
Тяжела та сумочка для моих плечей.
А дорога длинная, тяжко здесь идти,
Да и мало радости вдоль сего пути.
Эх, судьба-судьбинушка, сжалься надо мной,
Отпусти чужбинушка в старый домик мой.
Ждут меня, кручинятся: матушка моя,
Батя и братишечка-вся моя семья.
Верят, ждут, надеются, плачут обо мне.
Дай же Бог нам встретится...
Подари мне радость встречи,
Чтоб в глазах сиянье дня.
Подари мне жаркий вечер,
Чтоб расстаял от огня.
Принеси в ладонях ветер,
Чтоб унес разлуки след.
И луч солнца, чтоб был светел
Наш мирок без зла и бед.
Ты согрей меня улыбкой,
Чтоб оттаяла душа,
Я живу с своей ошибкой
Очень часто не дыша.
Ты забудь о всех ненастьях,
Что случаются порой
И усни в моих объятьях...
Сохраню я твой покой.
Чтоб в глазах сиянье дня.
Подари мне жаркий вечер,
Чтоб расстаял от огня.
Принеси в ладонях ветер,
Чтоб унес разлуки след.
И луч солнца, чтоб был светел
Наш мирок без зла и бед.
Ты согрей меня улыбкой,
Чтоб оттаяла душа,
Я живу с своей ошибкой
Очень часто не дыша.
Ты забудь о всех ненастьях,
Что случаются порой
И усни в моих объятьях...
Сохраню я твой покой.
.. и мы сжигаем мосты
Мы говорим, что время лечит...
И считаем что круты,
Чьи-то души калеча...
Мы забываем позвонить
И забываем написать...
А чем кого-то извинить,
Легче к черту послать...
Мы говорим, что время лечит...
И считаем что круты,
Чьи-то души калеча...
Мы забываем позвонить
И забываем написать...
А чем кого-то извинить,
Легче к черту послать...
Ну здравствуй, милая.
Тебя как чуда жду,
Ловлю улыбки, нежный звонкий смех
И на него, как на маяк себя веду,
Ускорить только б время бег.
Украсть минуты у больной разлуки,
Урезать одиночества часы,
Побольше дней отнять у скуки
И бросить сердце на любви весы.
Любимая, прости за годы муки,
За то что долго ты одна.
У горя жалостливые звуки,
Нам эту чашу пить до дна.
Пусть для тебя сияет солнце,
Тебе пусть птицы гимн поют,
Луна пусть улыбается в оконце,
Лишь для тебя звучит цветов салют.
Все для того, чтоб ты лишь улыбалась,
Чтоб счастья блеск играл в глазах,
Чтоб дверь в прекрасное почаще открывалась,
Вкус поцелуя таял на губах...
А за окном ведь дождь и плачет небо,
А вместе с ним грущу и я.
И если б только мог... но это все же небыль,
Ошибка личностного бытия.
А если б мог любви я дать свободу,
Разлуку встречей навсегда перевернуть
И если б мог я изменять погоду,
То был бы проще наш с тобою путь.
И каждый день казался б милой сказкой,
А ночь была б полна весны,
И слово каждое дышало б только лаской,
И были бы беспечны наши сны...
Но снова дождь и снова плачет небо,
И в одиночестве грущу с ним вместе я...
Когда ж прервется опостылевшая небыль...
Ошибка личностного бытия?
Тебя как чуда жду,
Ловлю улыбки, нежный звонкий смех
И на него, как на маяк себя веду,
Ускорить только б время бег.
Украсть минуты у больной разлуки,
Урезать одиночества часы,
Побольше дней отнять у скуки
И бросить сердце на любви весы.
Любимая, прости за годы муки,
За то что долго ты одна.
У горя жалостливые звуки,
Нам эту чашу пить до дна.
Пусть для тебя сияет солнце,
Тебе пусть птицы гимн поют,
Луна пусть улыбается в оконце,
Лишь для тебя звучит цветов салют.
Все для того, чтоб ты лишь улыбалась,
Чтоб счастья блеск играл в глазах,
Чтоб дверь в прекрасное почаще открывалась,
Вкус поцелуя таял на губах...
А за окном ведь дождь и плачет небо,
А вместе с ним грущу и я.
И если б только мог... но это все же небыль,
Ошибка личностного бытия.
А если б мог любви я дать свободу,
Разлуку встречей навсегда перевернуть
И если б мог я изменять погоду,
То был бы проще наш с тобою путь.
И каждый день казался б милой сказкой,
А ночь была б полна весны,
И слово каждое дышало б только лаской,
И были бы беспечны наши сны...
Но снова дождь и снова плачет небо,
И в одиночестве грущу с ним вместе я...
Когда ж прервется опостылевшая небыль...
Ошибка личностного бытия?
Несправедливость мира-старая печаль:
Кому-то-все, кому-то-хлеба крошки,
Обронишь слово только, невзначай,
А уж кусают душу люди-мошки.
А я люблю ее, печаль в душе храня,
О каждом миге, прожитом не с нею.
И я сгораю в пламени великого огня,
Гасить который не хочу и не умею.
Подобно школьнику я у нее учусь.
Учусь в любви не знать сомнений,
И верить на слово учусь,
Не требуя каких-то подтверждений.
Дарить покой, лечить от рваных ран
Лишь словом, мыслью, через расстоянья.
Учусь духовный разгонять туман,
Чтоб четче виделись порывы и желанья.
Учусь на мир смотреть без гнева,
Стараюсь понимать людей.
И пусть безлик сосед что слева,
С правого достаточно идей.
Спасибо Ей, что дарит лишь блаженство,
Что делит груз моих же бед.
Ведь даже имя совершенство-
Любовь, один на все ответ.
Любовь, отброшены страданья,
Затихли горести обид.
Любовь... последнее признанье:
Мне это имя душу сохранит.
Кому-то-все, кому-то-хлеба крошки,
Обронишь слово только, невзначай,
А уж кусают душу люди-мошки.
А я люблю ее, печаль в душе храня,
О каждом миге, прожитом не с нею.
И я сгораю в пламени великого огня,
Гасить который не хочу и не умею.
Подобно школьнику я у нее учусь.
Учусь в любви не знать сомнений,
И верить на слово учусь,
Не требуя каких-то подтверждений.
Дарить покой, лечить от рваных ран
Лишь словом, мыслью, через расстоянья.
Учусь духовный разгонять туман,
Чтоб четче виделись порывы и желанья.
Учусь на мир смотреть без гнева,
Стараюсь понимать людей.
И пусть безлик сосед что слева,
С правого достаточно идей.
Спасибо Ей, что дарит лишь блаженство,
Что делит груз моих же бед.
Ведь даже имя совершенство-
Любовь, один на все ответ.
Любовь, отброшены страданья,
Затихли горести обид.
Любовь... последнее признанье:
Мне это имя душу сохранит.
То ли смех терзает душу,
То ли стон звенит в ушах.
Может быть я просто трушу?
Сам с собою на ножах?
Или нету мне спасенья?
Выйти б в поле где рассвет...
Час не пробил для прощенья,
Тычут в спину пистолет.
Я не понял был я не был,
Жил, иль может страшный сон?
Лишь глаза все ловят небо
И шуршит в стволе патрон.
Может это не за мою?
Горько так вот умирать:
Только вьюга мне женою,
Только холод обнимать...
Они это сны о черном,
А вокруг лишь пустота.
В этом мире сером вздорном
Вечно пошлость, маета.
Тянут вниз стальны оковы
И оковы на душе.
Двери, решки, ключ, засовы
Для любви моей уже.
Кто я, где я, почему я?
Нет ответа, хоть ты плач.
Меж мирами вновь вишу я
Не спаситель, не палач.
А отпрянет руки мне ли
Кто-то добрый и простой,
С кем на солнечной постели
Обретет душа покой?
А забудут мои беды?
А простят мои слова?
Вот вопросы, где ответы?
Лишь шумит вдали трава...
Кто же скажет был я, не был,
Кто прогонит страшный сон?
С кем ловить я буду небо,
С кем дыханье в унисон?
Кто мне скажет что я БУДУ???
Да и кто мне скажет с кем?...
Надоело верить чуду,
Надоело быть... совсем.
Надоело впрок смеяться,
Груз обид своих копить,
И назад все возвращаться,
В прошлом боль свою топить.
Ночью лунной надоело
Выть от страха и тоски!
Ждать уже отрочертело!!
В масло плавятся мозги!!!
Тише... тише... успокойся...
Криком горю не помочь.
Будет счастье, ты не бойся,
Будет рядом чья-то дочь.
Будут ночи у камина,
Будут дни в сиянье глаз,
У родителей смотрины.
Будет радостней рассказ.
Но когда все это будет?
И то мной ли, вот вопрос?
Время только лишь рассудит
И страна уставших рос.
То ли стон звенит в ушах.
Может быть я просто трушу?
Сам с собою на ножах?
Или нету мне спасенья?
Выйти б в поле где рассвет...
Час не пробил для прощенья,
Тычут в спину пистолет.
Я не понял был я не был,
Жил, иль может страшный сон?
Лишь глаза все ловят небо
И шуршит в стволе патрон.
Может это не за мою?
Горько так вот умирать:
Только вьюга мне женою,
Только холод обнимать...
Они это сны о черном,
А вокруг лишь пустота.
В этом мире сером вздорном
Вечно пошлость, маета.
Тянут вниз стальны оковы
И оковы на душе.
Двери, решки, ключ, засовы
Для любви моей уже.
Кто я, где я, почему я?
Нет ответа, хоть ты плач.
Меж мирами вновь вишу я
Не спаситель, не палач.
А отпрянет руки мне ли
Кто-то добрый и простой,
С кем на солнечной постели
Обретет душа покой?
А забудут мои беды?
А простят мои слова?
Вот вопросы, где ответы?
Лишь шумит вдали трава...
Кто же скажет был я, не был,
Кто прогонит страшный сон?
С кем ловить я буду небо,
С кем дыханье в унисон?
Кто мне скажет что я БУДУ???
Да и кто мне скажет с кем?...
Надоело верить чуду,
Надоело быть... совсем.
Надоело впрок смеяться,
Груз обид своих копить,
И назад все возвращаться,
В прошлом боль свою топить.
Ночью лунной надоело
Выть от страха и тоски!
Ждать уже отрочертело!!
В масло плавятся мозги!!!
Тише... тише... успокойся...
Криком горю не помочь.
Будет счастье, ты не бойся,
Будет рядом чья-то дочь.
Будут ночи у камина,
Будут дни в сиянье глаз,
У родителей смотрины.
Будет радостней рассказ.
Но когда все это будет?
И то мной ли, вот вопрос?
Время только лишь рассудит
И страна уставших рос.
Я много видел, хоть и мало прожил
И в двадцать семь внутри лишь пустота,
Я видел души, что на кладбища похожи
И как спасает сердце красота.
Где мой очаг, приют, ночлег, спасенье?
Где пристань моих мыслей, вещих снов?
Где пройденный мной путь? Где отреченье
От сказанных в запале всех ненужных слов?
Я вроде молод телом, но разбит душою,
И вроде ходят ноги, снятся сны...
Но как же хочется услышать шум прибоя,
Отдать себя всего биению волны.
И как же хочется спеть песню ветра,
Пройти с улыбкой по тропе луны...
Но мне опять, опять не хватит метра
Чтоб ощутить дыхание весны.
И жалкий бред, терзающий сознанье,
Что бередит мне душу, вяжет кровь
Опять со мной. Нелепое призванье
Все вечно принимать и в глаз, и в бровь.
И в двадцать семь внутри лишь пустота,
Я видел души, что на кладбища похожи
И как спасает сердце красота.
Где мой очаг, приют, ночлег, спасенье?
Где пристань моих мыслей, вещих снов?
Где пройденный мной путь? Где отреченье
От сказанных в запале всех ненужных слов?
Я вроде молод телом, но разбит душою,
И вроде ходят ноги, снятся сны...
Но как же хочется услышать шум прибоя,
Отдать себя всего биению волны.
И как же хочется спеть песню ветра,
Пройти с улыбкой по тропе луны...
Но мне опять, опять не хватит метра
Чтоб ощутить дыхание весны.
И жалкий бред, терзающий сознанье,
Что бередит мне душу, вяжет кровь
Опять со мной. Нелепое призванье
Все вечно принимать и в глаз, и в бровь.
В который раз опять терзаю душу,
Опять надежды, чувства и мечты...
В который раз себя до дна разрушу,
Чтоб снова создавала меня ты.
Быть может ты дашь мне покой и негу?
В тепле твоих очей найду приют?
Ведь ты не дашь на сердце выпасть снегу
И ты создашь желаемый уют.
Я так хочу поверить в это счастье,
Я так хочу скорей тебя обнять!...
Но слишком часто попадал в ненастье,
Чтоб смог тебя так быстро я принять...
Опять надежды, чувства и мечты...
В который раз себя до дна разрушу,
Чтоб снова создавала меня ты.
Быть может ты дашь мне покой и негу?
В тепле твоих очей найду приют?
Ведь ты не дашь на сердце выпасть снегу
И ты создашь желаемый уют.
Я так хочу поверить в это счастье,
Я так хочу скорей тебя обнять!...
Но слишком часто попадал в ненастье,
Чтоб смог тебя так быстро я принять...
Я очарован и смешон,
Бессмысленно крошу гранит,
Возможно чуточку влюблен,
Возможно и стрела торчит...
Сиянье этих дивных глаз
Рождает в полночи зарю,
Пред ними меркнет и алмаз,
Для них должно звучать "Люблю".
Для них открыты двери в рай,
Пред ними сыпятся сердца...
Я в них читаю:"Ты дерзай!"
И кровь стекает от лица.
Я в них читаю взрыв страстей
И обещание огня,
В них ожидание вестей...
Но это все не для меня...
Кто я? Прохожий, слово, тень,
Случайно ставший под обстрел,
Проживший тихо новый день,
И вечный статус "не у дел".
Бессмысленно крошу гранит,
Возможно чуточку влюблен,
Возможно и стрела торчит...
Сиянье этих дивных глаз
Рождает в полночи зарю,
Пред ними меркнет и алмаз,
Для них должно звучать "Люблю".
Для них открыты двери в рай,
Пред ними сыпятся сердца...
Я в них читаю:"Ты дерзай!"
И кровь стекает от лица.
Я в них читаю взрыв страстей
И обещание огня,
В них ожидание вестей...
Но это все не для меня...
Кто я? Прохожий, слово, тень,
Случайно ставший под обстрел,
Проживший тихо новый день,
И вечный статус "не у дел".
Меняя часто краски и холсты
Себя всегда для общества рисуем:
То принцы, идиоты, то шуты,
То львы, то боязливые косули.
То плачем, то смеемся невпопад.
То проклят нами мир, то он прекрасен.
И смело душу отправляем в ад,
Ведь для нее и путь уже не ясен.
А что же с раем? Есть ли он тот рай,
Куда отправить душу на побывку?
Пусть нет ответа, только ты играй,
Опять терзай гитару, нервы, скрипку...
Играй назло врагам, назло судьбе,
Рисуй себя: аккордами, стихами...
Чтоб счастье не забыло о тебе,
Чтобы умыло радости слезами.
Что будет дальше? Не сейчас гадать.
Что будет, то и будет, там увидим.
Быть может, снова будешь ты летать,
От собственных стремлений лишь зависим...
И пусть пока надломаны крыла,
Но ты играй, чтоб вздрогнули соседи...
Но ты играй... чтоб музыка плыла
До солнца, что над нами всеми светит.
Играй, как-будто твой последний час...
Играй и плачь, рисуй себя слезами...
Живи, дыши, храни любви алмаз,
И струны не бросай под батогами.
Себя всегда для общества рисуем:
То принцы, идиоты, то шуты,
То львы, то боязливые косули.
То плачем, то смеемся невпопад.
То проклят нами мир, то он прекрасен.
И смело душу отправляем в ад,
Ведь для нее и путь уже не ясен.
А что же с раем? Есть ли он тот рай,
Куда отправить душу на побывку?
Пусть нет ответа, только ты играй,
Опять терзай гитару, нервы, скрипку...
Играй назло врагам, назло судьбе,
Рисуй себя: аккордами, стихами...
Чтоб счастье не забыло о тебе,
Чтобы умыло радости слезами.
Что будет дальше? Не сейчас гадать.
Что будет, то и будет, там увидим.
Быть может, снова будешь ты летать,
От собственных стремлений лишь зависим...
И пусть пока надломаны крыла,
Но ты играй, чтоб вздрогнули соседи...
Но ты играй... чтоб музыка плыла
До солнца, что над нами всеми светит.
Играй, как-будто твой последний час...
Играй и плачь, рисуй себя слезами...
Живи, дыши, храни любви алмаз,
И струны не бросай под батогами.
Выблевано все человеческое.
Лезет наружу звериное.
Забыто давно все отеческое
И ложь, как песнь соловьиная.
И нет чтоб творить историческое:
Светлое, доброе, чистое...
Вокруг только лишь истерическое,
Нелепо-грязное, быстрое.
Уж пуля готова подарочная
Под спятивший мозг, зачерствевший.
Ох, тайна бытия загадочная:
Где бродит палач подобревший?
Лезет наружу звериное.
Забыто давно все отеческое
И ложь, как песнь соловьиная.
И нет чтоб творить историческое:
Светлое, доброе, чистое...
Вокруг только лишь истерическое,
Нелепо-грязное, быстрое.
Уж пуля готова подарочная
Под спятивший мозг, зачерствевший.
Ох, тайна бытия загадочная:
Где бродит палач подобревший?
Извините, но прежде чем оставить комментарий, следует ввести логин и пароль!
(ссылку "ВХОД" в правом верхнем углу страницы хорошо видно? :)