.....

Глядя ей в глаза, я опускаю свою руку прямо на подъём её ступни. Так, что моя ладонь ложится, почти полностью закрывая, и пальчики и выгнутость подъёма, ощущая нежность чулка и бьющийся пульс на случайно попавшейся жилке, а мой большой палец проскальзывает под ступню, почти к самой пяточке...
Она вздрагивает. И взгляд из изучающего превращается в удивляющийся и удовлетворённый.
Я начинаю свой Путь.

Дивная ножка
женщины-кошки,
пятка нежнее цветка,
дай подержаться
за ножку немножко,
кожа белей молока,
черный чулок,
и ступня балерины,
страсть, а непросто подъем,
нет притягательней
этой картины,
ножка!!!!!
на колене моем...
Светлана Эр.

Это стихотворение, как мне кажется очень подходит именно к этой записи в моём дневнике.
Но...

Мне нужно вернуться в ресторан. Там меня ждут. Я ещё не закончил с ножкой...

...

Она вздрогнула. И ножка инстинктивно согнулась в коленке. Совсем чуть-чуть...
А-а-а...
Где-то там, в конце моего пути вдруг блеснула ослепительная белая вспышка. Словно вырвался неимоверной световой силы, из темницы кто-то или что-то, но с бешеным стремлением к свету и ко мне...
Это мой друг "разрез на юбке" открыл тоненькую полоску яркой и белой...
Ничем не прикрытой, невинной и чистой в своей белизне и яркости...
Чулки. Я был прав.
Там где заканчивались чулки открывался мир без штор и паранджи, без пуританских километров ткани и без ложной стыдливости прекрасного белого лебедя. Белое царство красоты...
Белое...
Говорят, что белый это холодный цвет, цвет снега и льда. Мороза и оцепенения. Но в этот миг белый цвет стал для меня прожектором чистоты и наготы. Открывающейся тайной и воспаляющимся огнём. Бушевала стихия чёрно-белого колдовства, женского естества и мужского, чего-то животного...

Аккуратно и максимально нежно я развернул свою ладонь, так чтобы нижняя часть её ступни оказалась прямо у меня на ладони. Но не нарушая контакта, мягким поглаживанием и прикосновением...
И она была вынуждена ещё немного приподнять свою коленку. Лёгкий толчок пробежал от самых кончиков её пальцев туда, в высь к белому...
Я снова решил взглянуть в её глаза. Не ломаю ли я так тщательно выстроенную увертюру в нашей пьесе? Не берут ли верх инстинкты и упоение он мгновения откровений? Продолжается ли игра? Или уже тело отдано во власть чувств и гормонов? Женственность или расчёт? Искренность или сюжет?

Нет. Её глаза отвечали мне с благодарностью...
Ты сама нежность. Я жду...

Левая рука уцепилась за стойку бара, а правая всё ещё держала фужер с торчащей из него трубочкой. Только...
Трубочка застыла в своём движении. Сжатая в губах, зубах...
Выскочив из фужера разбрызгивая капли жидкости на одежду, на руки и на...
На чулок...

Если бы мы не были посредине ресторана, сидя на крошечных стульчиках у стойки бара. Если бы не было круговорота цветовой и световой феерии. Мельтешения тел, звуков и всего какого-то вообще невозможного.
Могло бы показаться, что у женщины соскочила туфелька с ножки и любезный мужчина галантно пытается водрузить случайную утрату на своё законное место.
Только...
Всё это происходит с замедлением в сотню раз.
Вокруг сплошная сутолока, а эти двое замерли в своём неспешном диалоге. Не происходит смены позиций. Она смотрит на него, он держит правой рукой её ножку. Немного склонившись. Её правая рука с фужером остановилась в слегка неестественном положении.
Никто не чувствует нарастающего напряжения, экспоненциально растущих зарядов энергии. Энергетического противостояния и насыщения до искрения атмосферы вокруг нас двоих.
Будто кокон или энергетическое поле неимоверной силы сталкивало нас друг к другу. Сжимаясь с каждым нашим вздохом, спрессовывая и так, до критической массы "накачанное" и разогретое ядро. Ядерный взрыв не минуем. Зашкаливают все приборы.
Пожарной команде и отряду спасателей выступить на стартовые позиции. Будут тысячи жертв и огромный участок поражения. Разрушения и глобальный катаклизм.

...

Для меня же... Время неслось с сумасшедшей скоростью. Я не успевал опомниться от одного потрясения, как обрушивалось новое. Только что я был ослеплён открывшейся узкой полоской белого участка тела там... Почти у горизонта, за магистральностью и путеводством чёрного чулка.
И теперь...
Я вижу, что она тоже начала свой Путь.
И наши Пути должны где-то пересечься, встретиться. Нет больше сил выдерживать этот накал страстей. Перегорают один за другим, все предохранители. Начали лопаться лампочки и взрываться фужеры.

Хорошо. Сделаю следующий шаг.
Женщина ждёт. Женщина зовёт. Женщина дарит мне...

Я подношу свою левую руку к её ножке и пытаюсь смахнуть те нечаянные капли жидкости, которые могли осквернить и испортить безупречность этого зрелища.
И касаюсь - внутренней стороны коленки, ложбинки под коленкой, так немного сбоку, и немного пониже...
Но вот - я уже обеими руками поддерживаю эту чудесную ножку...

Рефлекторное движение... Очередной толчок всего естества. Спазм или судорога. И мне приходится привстать со своего места, чтобы не выпустить из рук...
Но. Нужно.
Нельзя.
Я не понимаю.

Она роняет свой фужер. Из её уст слышен вздох. Горячий, страстный.
Что-то кричит бармен.
Я опускаюсь на колено и встаю прямо в стеклянные осколки и в лужу. Главное не выпускать из рук...
Она поправляет слишком широко распахнувшийся разрез на своей юбке и смотрит на меня.
Я чувствую рядом со своим коленом на полу, что-то...
Это туфелька! Моё спасение и моё чудо. Наше спасение.

...

Вынужденно отпускаю правой рукой свою ношу, и выуживаю из темноты приполья на свет, чтобы показать ей наше спасение.
Она глядит на свою туфельку и кивает мне в ответ. Да это правильное решение.
Она будет в состоянии встать на обе ноги, и идти...
Её взгляд, говорит мне веди меня...