О любви и ненависти

рассуждать о поэтике Коэна, о поэтике Коэна по-русски, и еще о поколенческой, извините,
разнице восприятия (о том, что граница, за которой меняется восприятие
Коэна, судя по всему, проходит плюс-минус по середине 1970-х:
грубо говоря, те, кто родился после, обуяны эстетическим релятивизмом и
видят Коэна лишь одним из миллиона равновеликих элементов
общекультурного фона, знают его только потому, что The Future звучала в
"Прирожденных убийцах", а Hallelujah - в "Шреке", и в их восприятии
Коэн с одинаковой легкостью совпадает с образами искателя духовности,
кабацкого лабуха и исполнителя в жанре "мьюзак для клея телок").
Есть музыка. Есть тексты. Неважно, откуда они взялись в нашей жизни. Собираются люди и некоторым образом эти тексты читают (ну, или прочитывают). И читая (прочитывая), они совершают ту работу, которой мы все обязаны автору. Больше и не нужно ничего.