Самое важное за кадром, всегда за кадром...

Самое важное за кадром, всегда за кадром. Множество вопросов каждый день, а ответов так мало! Она состояла из смелости, но иногда так прижималась ко мне. В такие моменты она ничего не говорила, и мне так хотелось ее защищать от всего. И еще я так чувствовал, так чувствовал ее. Как она танцевала, как! Мысленно я ей все рассказываю до сих пор. И буду рассказывать. Всегда буду рассказывать. Хоть так.

Смелая, такая смелая. Ничего не боится. Я ругал ее за это, а она дальше все делала по-своему. Любит прогуливаться по краю, по самому краю. Говорит, что обостряет инстинкты. Правда, иногда становится непонятно, куда уж более?

Какая она? Дерзкая. Любила танцевать всю ночь. И вообще не жила, а танцевала. Одни считали ее слишком беспечной, вторые тяжело вздыхали: "Везет же некоторым!", а третьи пытались разложить по полочкам ее концепцию. А на самом деле, не было никакой концепции. Она танцевала дальше в полном отсутствии концепции. А я любовался ею...

Я ни разу не видел, как она плакала. Не показывала, гордая, такая гордая. Загадочная. Всегда на грани, всегда. Все делала медленно, особенно когда спешила. Чувствовала все заранее. То смеялась, то грустила. И меня всегда так тянуло к ней, так тянуло. Такая она была родная. Даже когда она не рядом, мне хочется думать только о ней. И мне часто кажется, что проснусь с нею рядом. Как раньше.

В чем же был ее главный секрет? Я так и не понял этого. За все то время, пока мы были вместе. Откуда в ней столько смелости? Почему она так любит все начинать заново? Что она при этом чувствует? Я о стольком ее не спрашивал, пока мы были вместе. Все думал, это никогда не закончится. А однажды она исчезла из моей жизни навсегда.

Такая она была сумасшедшая, безрассудная, смелая, настоящая. Вопросов больше чем ответов, всегда больше. Даже сейчас ее уже нет рядом, а вопросы еще остались. Хоть так. Трогательная такая, каждое ее слово трогало меня. Кошка, такая же ласковая и такая же упрямая. Всегда делала что хотела, всегда. И я наслаждался ею.

Порой она делала такие странные вещи, но в итоге оказывалось единственно правильные. Все чувствовала, все. Она притягивала, окутывала собой. Беспечная, порою такая наивная, так хотелось верить людям. Обжигалась, снова верила. В этом была вся она, открытая, хрупкая. Или сильная? Теперь я могу только вспоминать о ней. Хоть так. А я столько всего не сказал ей, все думал, это никогда не закончится. Мы о стольком не договорили с ней. И однажды она просто исчезла. Гордая. Не говорила много, не плакала, не упрекала, не просила, не звонила потом, не писала. Хотя ей было больно, не показывала. В этом была вся она, настоящая, ни на кого не похожая, сильная. Или слабая? За все это время я так и не понял этого. Бывает же такое, женщины уже нет, а вопросы остались...

Так хотелось приручить ее, так хотелось! И я так скучаю... Я боялся говорить ей об этом тогда. Думал, это слабость. Как же я скучаю! Я теперь часто говорю ей об этом мысленно. И я все ей рассказываю, как раньше. Как будто она рядом. Она была моей единственной, я просто не видел других женщин. Она знала об этом, она же все про меня знала. Все чувствовала кончиками пальцев, и меня тоже. Я фотографировал ее, и у меня осталось столько ее фотографий! Но все же знаешь, самое главное остается за кадром, всегда за кадром. Столько вопросов, а ответов так мало! И из всех этих вопросов один не дает мне покоя больше остальных. Знаешь, я порой думаю, если бы у нас родился ребенок, какого цвета у него были бы глаза? И еще с некоторых пор я просто ненавижу частицу бы. Потому что все могло БЫ быть по-другому. Потому и ненавижу.


Было изменено: 0:53 31/03/2010.