осень - время гламура и панков

Так уж получается, что именно на осень приходится вся моя разгульная жизнь. Весенние гормональные всплески проходят довольно вяло видимо, сказывается послезимнее изнеможение, авитаминоз и сопутствующие этому периоду активизации общественно-политических и учебных процессов.
А вот осенью отдохнувший за лето организм требует немедленной их растраты жизненных сил и материальных накоплений.
Данная тенденция наблюдается года эдак с 99-го. Той далекой осенью мою немецкую группу объединили со второй, и таким образом, я попала в класс с поразительным для лингвистического лицея количеством мальчиков (8!) и неоднозначной репутацией, т. е. единогласным осуждением родителей-учителей и восхищением всех остальных обитателей школы.
С упоительной радостью я забивала на ненужные уроки, чтобы лишний разок подымить в уютно-каменных дворах Остоженки, поржать над очередными нелепостями "крутых" ребят или, настреляв по приколу десяток-другой монеток у респектабельных пешеходов на Крымском валу, пропустить по баночке джин-тоника. Пить надо было так: заглотнув побольше этого ароматизированного спирта, опустить голову вниз, к коленям, и, считая до 10, трясти ею из стороны в сторону. Ни с чем не сравнимый эффект! А главное, какая экономия с банки за 12 рублей улетаешь далеко и надолго.
2 октября того же года, как сейчас помню, в новой олимпийской деревне некий чувак прокалывал мне уши сережкой, позаимствованной у кого-то из там присутствующих. (Страшно представить!)
Спустя еще какое-то время в октябре или ноябре, - когда нас, девятиклашек, допустили на лицейскую дискотеку, произошло немыслимое для всех событие. Счастливые и взбудораженные этим фактом, мы собрались его отпраздновать, дабы не являться на долгожданную дискотеку неприлично трезвыми. Сначала мы просто по-деццки бухали, потом мелко хулиганили, проникая под видом "почты" в сталинские подъезды, уже тогда оборудованные домофонами. Мы пили еще, еще и еще в конце концов, пить стало нечего. Темнело. Но душа просила большего. Найдя такую же страждущую душу из соседней песочницы, я направилась на поиски приключений к метро. Пара традиционных джин-тоников и мы бредем, дико хохоча, мимо "Чайки", гаражей, заборов... кстати о них пьяному море по колено, заборы, кстати тоже, но вот незадача если их вовремя не заметить, то может произойти то, что произошло с моей товаркой: великолепный кульбит и морда лица сохраняет очаровательный отпечаток поцелуя с осенним асфальтом. Но что может остановить героев на пути к совершенству! Вперед, только вперед! Вот уже за кустами показалось красно-кирпичное здание, по ходу замечаю слева горящие огни окон какого-то вагончика: "Катюх, смотри-ка, палатку поставили прям напротив лицея, терь за сигаретами можно к метро не бегать". Бодрым размашистым шагом направляемся через калитку во двор и вдруг слышим громоподобный оклик: "Ребят!". Продолжаем движение.
-Ребят! О, да это девчата! Ну-ка пройдемте к машине!
И вот она, трагическая развязка. Сказочная сигаретная палатка оказалось ментовозом. Как позже выяснилось, оказались они там по договоренности волею судеб целых 4 года моей жизни прошли в так называемом элитном учебном заведении с преобладающим большинством непростых деток, чьи предки готовы были отвалить нехилую сумму, чтобы их чадо не травмировало психику пребыванием в местах типа обезьянник. Предполагалось, что отпрыски аристократических родов или интеллигентских семей типа меня не могут оказаться в такое время в таком месте и в таком виде. Но господам в фуражках (или чем там они тогда были) разбираться в моей родословной было некогда.
Пребывание в 60-м отделении милиции было поистине незабываемым! Конечно же, маленьких принцесс не стали сажать в клетку к серым волкам, однако, пытали довольно изощренно. Я никогда не была пионером, хотя всю жизнь об этом мечтала. И вот в этой клоаке у меня появилась возможность проявить себя соответствующим образом. Могу с гордостью заявить: я вела себя достойно этого громкого звания! По-партизански молчала несмотря на угрозы, не выдавая имена сообщников, т. е. собутыльников, даже когда мне пригрозили страшной расправой, т. е. выгоном из школы. А потом перехитрила их всех сделав вид, что сдалась под их натиском, назвала фамилии тех, кого уже успели выгнать.
Но мне предстояло еще одно испытание - сссссучка-крашеная-инспекторша позвонила домой и произвела на маму поистине неизгладимое впечатление.
моральные страдания вытрезвили меня довольно быстро, о чем я не преминула заявить во всеуслышанье.
-Значит трезвая? ну раз трезвая убирай за своей бухой подругой!
Делать этого не хотелось даже во славу Ленина и пионерской организации. Каться валялась на полу в луже блевотины и дрожала от отходняка, а я беспокойно требовала ей одеяла и чаю с лимоном, чем приводила местных работников в неописуемый восторг.
в конце концов, эта активность мне изрядно надоела, отпускать меня явно не собирались. Тогда я уселась на крылечке, и смоля одну за другой, завела задушевные разговоры с одним из явных новобранцев, оказывая психологические консультации по вопросам семьи и брака, кои он решил вскорости заключить с любимой истеричной девушкой.
Да, вот вспоминаю я щас об этом - картина маслом: эдакая девочка из английского пансиона, в темно-синем твидовом пальтишке, черных штанишках с атласной вышивкой и даже из-под грязи блестящих синих мартинсах. Добавьте к этому белоснежный французский кашне, уже, конечно, чуть менее белые узенькие перчатки и очки а-ля Гарри Поттер - вот вам образ дивного ночного виденья на грязных ступенях в облеванной ментовке.
около полуночи мимо пронеслась шокированная мама, даже не взглянув на свое чадо. еще бы! она себе такого не могла представить даже в страшных снах. в состоянии аффекта она подписала весь бред, в котором меня обвинили, а именно:
"Находилась в нетрезвом виде и виде, унижающем (или оскорбляющем?) человеческое достоинство"
Что за вид такой, мы так и не поняли. Но звучит неплохо )
Так вот, спустя минут 15 сюда же ворвался папа, а страшнее моего отца в гневе могу быть только я. Как он их там всех не передушил - загадка. Но все стояли по стойке смирно, даже ссссучка-инспекторша. Нашим пунктом перед конечным - домом - был наркодиспансер на Каширке, откуда папа вышел со справкой-результатом анализов. Да, папа был настроен решительно ) Хотел покарать дяденек. Но чем в итоге дело закончилось - неизвестно. Помню, что долго еще висела в школе бумаженция с выговорами кому-то и припиской: дело в отношении Т-ой и Б-ой решается. Выговоров-то у меня и без этого было предостаточно! )
В том же многострадальном 99-ом началось мое хиппо-панкование на Арбате и толкиенистские заморочки (а как же без этого! я ж нормальный московский подросток из семьи инженеров и врачей )))

Вот так ознаменовалась эта тенденция к осенним дебошам. Дальше больше. Ибо верна истина: маленькие дети - маленькие проблемы, а большие, соответственно.. )