Мелкая 25...

Дочь вошла в период гламура.
Новогодний утренник в детском саду, платье с открытыми плечами и туфли на высоком каблуке убедили её: гламур - это как раз то, что ей сейчас необходимо.

Я полагаю, что тут ещё влияние няни сказывается.
Потому что как ни приду вечером домой, как ни обниму ребёнка - удушающий аромат няниной парфюмерии. Закрыть глаза - так кажется, будто тискаю няню.
Всё-таки убеждён я, что парфюмерный запах не подчеркивает индивидуальность женщины, а как раз маскирует.
Ну и мыться надо чаще.
И спортом регулярно заниматься. Тогда шлаки выводятся с потом или же вообще не успевают скопиться. И запах получается узнаваемый и оттого возбуждающий.
Хотя это неважно.

Няня подарила ребёнку свою губную помаду.
Прихожу я вечером домой. Няня прощается с ребёнком. Открывает сумочку, вынимает тюбик с помадой и отдаёт ей. Уходит.
Смотрю: ребёнок норовит прямо так, без зеркала размазать помаду по губам.
Душа моя, возопил я, ступай в ванную к зеркалу. И там крась губы рта.

Потому спохватываюсь и ей вслед: только не вздумай вытирать помаду рукавом.
Ага, есть у неё свойство: утираться рукавом. Или об меня.
Неужели тоже перенято от няни?
Потому что лично я вытираю пальцы и губы о скатерть. Или о занавеску. А сморкаюсь в футболку.

Возвращается с красными губами. Но надо отметить, губы вымазаны аккуратно. Что неожиданно для меня.
Но вид, конечно, шлюшечий.
Хорошо, думаю, что няня теней для век и румян не оставила. Мой ребёнок выглядел бы чудовищем.

Подходит с помадой наготове и хочет мне губы красить.
Ты что, говорю, мужчины губы не красят.
А когда ты станешь тётей, спрашивает.
Дело в том, что у неё скопился запас сокровищ - всякого рода украшений. И она хотела бы, чтобы мы занимались украшательством друг друга.
Нет, говорю, этого не случится никогда. Не было этого до сих пор. И не будет впредь.

Соврал я, соврал.
Красил я губы. И глаза подводил. И ресницы удлинял.
В 9-м классе, в летнем трудовом лагере это всё и произошло.
Случился праздник. На морскую тематику. Не помню, как называется, но с Посейдоном, нереидами, чертями и прочим.
А у нас была компания. Четыре человека: трое ребят и девочка.
И мы не хотели быть чертями. Мы хотели быть особенными.
А мне в то время нравилась группа "Кисс". Показал я фотки ребятам и мы решили повторить их корпс-пейн.
И вот тогда меня накрасили. Это сделала наша вожатая - молодая училка. "Сделала" она мне глаза и отметила, что получилось красиво. Ты, Женя, сказала она, похож стал на девочку. И губки, говорит, бантиком.
И чувствовал я, что ей приятно.
Мне тоже было очень приятно. И я в течение дня потом не раз бегал к ней, чтобы она освежала мой макияж.

Но косметики ребёнку мало. Она хочет серьги в уши.
Душа моя, говорю, это больно. Ты готова вынести боль?
Да, говорит, хочу серьги.
А давай, говорю, мы тебе штангу в язык введём? И колечко в носик? А то ещё можно серёжку в пупок. Представляешь, говорю, ты придёшь в садик, покажешь своему Тимофею пупок с серёжкой, Тимофей и обалдеет.
Ответом было категорическое НЕТ. Только в ушки. И для наглядности она потрогала мочки ушей.

Да, окончательно решил я, это полностью влияние няни.
А вовсе, например, не мамы.
Это у мамы и штанга в языке и серьга в пупке.

Договорились проколоть уши в субботу.
А в пятницу ребёнок заболел. Бронхит.

И вот сижу я с ней дома. Страдаю от безвылазности. Тем более, на вскр была договорённость с инструктором по горным лыжам.
Ага, решил я попробовать горные лыжи.
Я даже отрепетировал позу "чайника".

Оказывается, само понятие "чайник" пошло из горных лыж. "Чайниками" называли людей, не умеющих кататься, но зачем-то красующихся на снежных склонах в такой позе: вес тела перенесён на одну ногу, вторая нога отставлена в сторону. Одна рука упирается в бок, а другая рука на отлёте держится за лыжную палку. Получается чайник с округлой ручкой и носиком.

Но ребёнок заболел. Досада.
Кстати, шарился я тут в эти выходные по сайту.
Сколько же людей днём, в такую роскошную погоду торчат на сайте.
Что, у ваших детей тоже бронхит?
Ну ладно, это ваши дела(с).

В вскр температура пришла в норму.
Одел я дочку, вывел на улицу, посадил на снегокат. Катаю.
Прошло полчаса. Возвращаемся домой.

Вижу - салон красоты.
Хм, думаю, деньги у меня с собой, ребёнок тоже. Просто зайти узнать, прокалывают ли они уши.

Заходим.
Да, говорят, прокалываем. раздевайтесь.
Будем ушки колоть, спрашиваю?
Будем.

Выходит тётька, которая мастер. Тётька нерусская. И лицо совсем несимпатичное.
Ох ты, озадачился я, мы, кажется, попали.
Но делать нечего, раз уж пришли.

Пока я пристраивал нашу верхнюю одежду на вешалку и общался на ресепшене, тётька - мастер взяла за руку дочку и увела.
Вхожу я в кабинет, а дочь уже сидит на кушетке и выбирает серёжки по цвету. Выбрала зелёные.
Мне понравились фиолетовые.
Но она коза упрямая, поэтому остановились на зелёных.

Тётька хоть и несимпатичная, но дело знает. И главное, что меня успокоило и вызвало доверие к ней - это крайне благожелательная реакция на неё моего ребёнка.

Приготовила тётька аппарат, приставила к мочке уха ребёнка, примерилась и нажала на спусковой крючок.

Со мной как-то поделились впечатлением от прочтения дневника. Отметили, что, кроме безусловной любви к ребёнку, у меня присутствует здоровый цинизм.
Я согласен с такой оценкой.

Поэтому напишу вот что.
Как-то видел я документальные кадры убийства человека. К уху приставили ствол пистолета. Выстрел.
Голова жертвы дёргается. Жертва валится на бок.

Произошло нечто очень похожее.
Раздался сухой щелчок. Мой ребёнок дёрнул головой и едва не упал. Но я её подхватил и удержал.
Она заревела.

Надо сказать, она не приучена плакать. Ещё с младенчества, когда она падала, я не бросался поднимать её, ощупывать и тревожно спрашивать: ты цела? не ушиблась?
То есть не выработался у неё рефлекс: падение - можно реветь. А взрослые начнут прыгать вокруг и кудахтать.
Но уж если она плакала, то - да, значит, ей по-настоящему больно.

Сидит, стало быть, она на кушетке, ревёт в голос. Слёзы крупные.
Обнимаю её.
И что-то так жалко её стало. Думаю: вот откажется она второе ухо прокалывать, так и ладно: будем носить серьгу в одном ухе.

Но дочь - отважный котёнок.
Успокоилась. Всхлипывает, но готова снова принять боль.
Пробили второе ухо. Опять рёв и слёзы, но уже существенно меньше.

А через минуту уже стоит возле зеркала, откидывает волосы назад и разглядывает уши.

Выходим из кабинета. Одеваемся. Тётька - мастер и на ресепшене восхищаются ребёнком. Превозносят выбор ею серёг.

Одеваемся.
Рядом сидит тётька-клиент салона. Ей покрасили волосы. И вот она сидит, сохнет и я ощущаю, что она тоже сейчас присоединиться к тётькам - работницам.

Нет, думаю, хватит уже восторгов. Моя дочка и так уже слишком часто называет себя красивой. Это неполезно для будущей её взрослой жизни. Это помешает ей саморазвиваться и самосовершенствоваться.
А зачем, в самом деле? Ведь и так "красивая"...

Одеваю дочку и спрашиваю у неё вполголоса: ну что, может быть, всё-таки проколем пупок, носик и язык?
Спрашиваю так, чтобы тётька с выкрашенными волосами это слышала.

Чувствую, тётька заледенела. Замерла и смотрит на меня. Наверное, думает: какой ужасный йопнутый папаша у такой прелестной девочки. Бедный ребёнок.

Открываю дверь, чтобы выпустить наружу ребёнка. Оборачиваюсь к тётьке. Сидит и смотрит нам вслед.
Подмигиваю ей и выхожу.

Я надеюсь, что "гламурный период" в развитии ребёнка закончится.
"Розовые кофточки", джинсы со "стразиками", длинные ногти - я приму, конечно.

По мне, пусть хоть лесбиянкой станет.
Хоть страпонессой в сексуальных отношениях с мужчинами.
Лишь бы счастливой себя ощущала, а не ждала, когда же оно нагрянет, это самое счастье.

Было изменено: 16:14 24/01/2011.