Бенито Сантос - Колесо случая

Под предлогом доставки кокосов для доньи
Мерседес я посетила Бенито Сантоса много раз. Мы долго беседовали друг с другом,
но он так и не потеплел ко мне. Он всегда вызывающе сверлил меня взглядом, пока
я не отводила глаза. Он совершенно ясно давал мне понять, что говорит со мной только
потому, что об этом его попросила Мерседес Перальта. Он, конечно же, был таким,
как она и описала его, строгим и безжалостным.

Яростно
сжимая в руке мачете, Бенито Сантос неподвижно стоял под палящим полуденным
солнцем. Оно обжигало его спину, изрезанную тростником.

Сдвинув край шляпы, он пристально следил за группой усталых мужчин, бредущих
в город по пустым, убранным полям сахарного тростника.

Последние день и ночь все работали
без отдыха. Это был последний урожай сахарного тростника. Теперь эту землю
выровняют трактора, а затем ее распродадут по частям. Владелец этих полей не выдержал.
Как и все другие плантаторы, он был вынужден продать свои владения каракасской строительной
компании.

Долина превращалась в индустриальный
центр. Немцы и американцы строили свои фармацевтические лаборатории. Итальянцы привезли
на строительство обувной фабрики своих собственных рабочих.

- Проклятые иностранцы, - ругнулся
Бенито Сантос, сплюнув на землю.

Он не мог ни писать, ни читать, у него не было профессии. Он был рубщиком сахарного
тростника и знал только, как обращаться с мачете. Обтерев длинное лезвие о
землю, он вошел во внутренний двор гасиенды, свернув к небольшому бунгало, где
был расположен кабинет мастера. Толпа рабочих, сидящих в тени крыши,
подозрительно смотрела ему вслед, когда он входил в контору.

- Что тебе надо? - спросил его
маленький толстопузый мастер, сидящий за серым металлическим столом. - хочешь получить
расчет? - добавил он нетерпеливо, вытирая потную шею аккуратно сложенным белым
платком.

Бенито Сантос кивнул. Он был
неразговорчив и большей частью груб.

Услышав, что с ним заговорили, он спросил любезно: - я слышал, что сахарный
тростник повезут на фабрику в город, - пробормотал он, уставившись на массивную
шею мастера, которая как тесто выпирала на воротник его накрахмаленной рубашки.
- я однажды ходил на фабрику. Скажи, ты можешь нанять меня туда? Откинувшись на стуле, мастер смотрел на Бенито
Сантоса сквозь прикрытые веки. - ты живешь где-то здесь, не так ли? Как ты будешь
добираться до города? До него, пожалуй, больше пятнадцати миль.

- На автобусе, - буркнул Бенито
Сантос, глядя украдкой ему в глаза.

- На автобусе! - презрительно
захохотал мастер, приглаживая тонкие, аккуратно подрезанные усы. - ты прекрасно
знаешь, что автобус отходит только тогда, когда он полный. Ты никогда не уедешь
раньше полудня.

- Уеду, - отчаянно возразил Бенито
Сантос. - если ты дашь мне работу, я всегда буду приезжать вовремя. Я прошу
тебя.

- Слушай, - прошипел мастер. - я
нанимаю любого, кто может рубить тростник, несмотря ни на возраст, ни на опыт.
Но я устанавливаю им срок. И это известно каждому, кто работает у меня
шестидневку. На заводе и так людей больше, чем надо. - мастер начал перебирать
бумаги на столе. - не отвлекай меня больше. Я занятый человек.

Бенито Сантос шагнул во внутренний
двор, стараясь не наступать на траву, проросшую между камней. Мельница в конце двора
выглядела опустевшей. Он знал, что никогда больше не увидит долину такой.

Громкий гудок грузовика отрезвил
его. Он быстро шагнул в сторону, поднимая руку в просьбе подвезти его в город.
Его окутало облако пыли.

- Эй, Бенито, пройдись пешком, -
крикнул кто-то из машины.

Пыль осела, а он еще слышал крики
и смех рабочих на грузовике. Его пальцы сдавили рукоятку мачете. Он натянул
шляпу на брови, прикрыв глаза от яркого солнца и слепящей голубизны неба.

Он не пошел в город по широкой дороге.
Бенито Сантос шагал по пустынным полям, узкой пыльной тропой, ведущей к южной
окраине города, где находился субботний открытый рынок.

Он медленно брел по тропе, ощущая
в одном башмаке дыру, а в другом хлопающую подошву, поднимавшую пыль перед ним.
Время от времени он отдыхал в прохладной тени манговых деревьев, удрученно рассматривая
мимолетные зеленые очертания ящериц, которые стремительно носились взад и вперед
между кустов.

Было послеобеденное время, когда он
наконец добрался до рынка.

Площадь бурлила людьми. Торговцы, с уже охрипшими голосами, расхваливали товар
с тем же энтузиазмом, какой они проявляли и рано утром. Покупатели, в основном
женщины, бесстыдно торговались за цену. Бенито Сантос проходил мимо лотков португальских
фермеров, которые ломились под увядающими овощами; мимо мясных и рыбных рядов, вокруг
которых роились мухи, а шелудивые собаки с бесконечным терпением дожидались
кусочка мяса, упавшего на землю. Он улыбнулся, увидев наемных мальчишек,
стоявших за фруктовыми лотками. Они потихоньку подкладывали гнилые фрукты в бумажные
пакеты вместо тех, что выбрал покупатель.

Он позвенел монетами в своем
кармане, своей шестидневной зарплатой, размышляя, купить ли ему продуктов для
жены Альтаграции сейчас или немного позже. - позже, - сказал он вслух. Имелась возможность
сторговаться повыгоднее под конец распродажи.

- Покупай продукты, пока у тебя еще
есть деньги, - крикнула ему старая женщина, которая немного знала его. - бобы и
рис не станут дешевле.

- Только женщины ждут послеобеденной
торговли, - поддразнил его продавец, делая непристойный жест своим тазом.

Бенито Сантос яростно оглядел
смеющиеся лица разносчиков лебанессы, стоявших за броскими лотками с рекламой дешевой
одежды, поддельных драгоценностей и духов. Гнев вздул жилы на его висках, мышцы
на шее напряглись. В уме вновь возник унизительный инцидент в кабинете мастера.
В ушах зазвенел презрительный смех рабочих на грузовике. Мачете сверкнул в его
руке. С огромным усилием он повернулся и зашагал прочь.

Холодный пот выступил на теле. Во
рту было сухо. В желудке возникла неприятная дрожь, хотя он не был голоден. Надо
сейчас же достать ром, решил он. Не дожидаясь прихода домой. Ему был нужен ром,
чтобы рассеять гнев, рассеять его уныние, его подавленность.

Он целеустремленно направился к центральному
выходу рынка, где грузовики и вьючные обозы ожидали разгрузки продуктов. Он
пересек улицу и, войдя в небольшой темный магазин на углу, купил три поллитровые
бутылки дешевого рома.

Он сел в тени дерева, разглядывая грузовики
и ослов, стараясь не упустить момент, когда торговцы начнут расходиться.
Довольно вздохнув, он прислонился к дереву и, сняв шляпу, вытер рукавом пот и пыль
с изможденного лица.

Открыв бутылку, он опустошил ее
одним долгим глотком. Мало-помалу ром притупил напряжение в его желудке,
успокаивая боль в натруженной спине и усталых ногах. Он улыбнулся. Смутное чувство
благополучия зашумело в голове. Да, задумался он, лучше сидеть здесь,
наслаждаясь ромом, чем идти домой и слушать непрерывные придирки Альтаграции. Пусть
он немного успокоился, но это будет больше, чем он сможет вынести.

Сквозь усталые веки Бенито Сантос
разглядывал людей, собравшихся в круг возле ворот рынка. Это была толпа,
которая каждую субботу приходила сюда из ближайших деревень биться об заклад на
петушиных боях. Его сонный взгляд остановился на двух мужчинах, которые сидели под
деревом прямо напротив него. Он совершенно не интересовался петушиными боями,
однако его внимание привлекли два петуха в руках мужчин. Они отскакивали, взлетая
и опускаясь, поминутно приседая на своих крепких ногах.

Странным мягким жестом мужчина
взъерошил перья птиц и толкнул их друг к другу, возбуждая их боевой дух.

- Эта птица прекрасно выглядит, - сказал
Бенито Сантос человеку, который держал темного петуха с золотистыми перьями.

- Так оно и есть, - охотно согласился
мужчина. - после обеда ты увидишь ее в последней драке. Лучших птиц берегут для
последнего боя, - гордо добавил он, разглаживая перья петуха. - ты можешь смело
ставить на него. Сегодня он будет победителем.

- Ты уверен? - небрежно спросил
Бенито Сантос, вынимая другую бутылку из своего бумажного пакета. Он сделал долгий
глоток, затем пробрался сквозь толпу возбужденных мужчин, сидящих вокруг песочной
ямы. Они отодвигались, не глядя на него. Их глаза были направлены в центр арены,
где птицы сцепились в смертельной схватке.

- Ваши ставки! Джентльмены, ваши
ставки! - крикнул мужчина, и его голос на миг успокоил шум толпы. - ваши ставки
на последнюю драку! На настоящую драку! Мужчина
жадно меняли свои грязные банкноты на цветные фишки, которые обозначали сумму
ставок.

- Ты уверен, что твой петух
сегодня выиграет? - спросил Бенито Сантос владельца птицы с золотистыми перьями.

- Он уверен! - воскликнул мужчина,
восторженно целуя алый гребешок.

- Боишься поставить на кон, Бенито
Сантос? - спросил его один из парней, который работал с ним эту неделю. - лучше
иди и купи еду для своей старухи, если не хочешь скандала сегодня вечером. -
насмешливо добавил он.

Бенито Сантос сгреб фишки и без колебаний
поставил все свои заработанные деньги на петуха с золотистыми перьями. Он
верил, что удвоит свой капитал. Тогда он купит не только рис, но и мясо, и даже
ром. А может быть даже хватит денег на то, чтобы купить сыну его первую пару
башмаков.

Бенито захлестнуло волнение
зрителей, он, как и все, одобрительно закричал, когда владельцы подняли своих птиц
высоко над головами. Они сосали острые, смертельные шпоры на ногах петухов,
доказывая, что они не отравлены. Мужчины бормотали что-то ласковое своим птицам,
а затем по команде судьи положили их в центр песочной ямы.

Бойцы гневно оглядывали друг
друга, но от боя пока воздерживались. На них опустили плетеные клетки. Толпа
кричала, возбужденно подбадривая птиц на драку. Петухи дрожали от ярости, их оперение
под бритыми, налитыми кровью шеями, распустилось.

Клетки подняли. Петухи прыгнули
друг на друга, умело избегая ударов клювами и крыльями. Но вскоре они сцепились
в смертельном взрыве бешеных взмахов крыльев, ударов головой и ногами. Белые
перья петухов покраснели от крови из своих ран и глубоких порезов на шеях
противников.

Бенито Сантос молчаливо молился за
птицу, на которую он поставил. По сигналу судьи из ямы убрали петухов с открытыми
клювами и тяжелым дыханием. С нарастающей тревогой Бенито Сантос смотрел на
владельца птицы с золотистыми крыльями, который дул на раны. Он что-то говорил,
успокаивая петуха.

По команде судьи птиц вновь
поставили в центр круга. Белокрылая птица тут же совершила прицельный прыжок, запустив
шпоры в шею своего противника. Ликующий крик петуха нарушил безмолвие зрителей.
Петух с золотистым оперением упал замертво.

Бенито Сантос горько улыбнулся,
затем захохотал, стараясь сдержать свои слезы. - по крайней мере у меня остался
ром, - прошептал он, допивая остатки второй бутылки. Дрожащими пальцами он
вытер подбородок и, выйдя из толпы, направился к холмам. Пустые тростниковые поля
тянулись вдаль, сверкая в ярком послеполуденном солнечном свете. Желтая пыль на
дороге, поднятая его башмаками, прекрасным золотым порошком оседала на его руки.

Он медленно взбирался на крутой
холм. Где бы ни было дерево, он сворачивал с пути и отдыхал в его тени.

Он откупорил последнюю бутылку и сделал
глоток. Ему не хотелось видеть свою жену. Он не выносил взгляда ее обвиняющих
глаз. Бенито обвел глазами холмы вокруг себя, его взор остановился на зеленом откосе
по другую сторону дороги. Там была ферма генерала высшего ранга из правительства.

Бенито Сантос глотнул еще. Ром наполнил
его смутной надеждой.

Возможно, ему дадут работу на ферме. Он мог бы подрезать сочную, зеленую люцерну,
которая выращивалась специально для лошадей. Черт! У него хватит умения!
Подумал он. Бенито Сантос - рубщик тростника. Резать тростник или люцерну -
какая разница. Он может даже попросить аванс. Совсем немного.

Лишь бы купить риса и бобов.

Он взбежал на холм и по недавно проложенной
дороге направился к генеральской ферме. Он был так возбужден возможностью
получить работу, что даже не заметил двух солдат у широко открытых ворот.

- Ты думаешь, куда идешь? - остановил
его один из них, указывая винтовкой на знак у дороги. - читать умеешь? Тебе нельзя
пересекать эту линию. Это частная дорога.

У Бенито Сантоса с каждым вдохом в
горле росла обида. Он переводил взгляд с одного солдата на другого, затем
обратился ко второму, который прислонился к крупному валуну около знака. Он
выглядел постарше и казался более дружелюбным. - я отчаянно ищу работу, -
прошептал он.

Солдат молча кивнул головой, его
глаза остановились на жестких черных волосах Бенито Сантоса, которые вылезли
сквозь порванную соломенную шляпу.

Его поношенные подвернутые брюки и рубашка цвета хаки влажно липли к его высокому,
исхудавшему телу. - здесь ты не получишь работы, - дружелюбно сказал он. - во
всяком случае, здесь нет никого, кто мог бы нанять тебя.

- Но кто-то же должен был остаться
с лошадьми, - настаивал Бенито Сантос. - я мог бы помогать ему. Хотя бы пару
часов в день.

Часовые переглянулись, а затем,
пожав плечами, проказливо улыбнулись.

- попроси Германа, он отвечает за лошадей, - сказал мужчина помоложе. - возможно,
он поможет тебе.

На миг Бенито Сантосу показалось,
что солдаты смеются над ним. Но он чувствовал себя слишком признательным за их
заботу о нем. Боясь, что они могут изменить решение и прогнать его, он поспешил
к холму по прямой мощеной дороге.

Он резко остановился перед генеральским
домом, нерешительно рассматривая двухэтажное здание. Оно было ослепительно белым,
с длинным балконом на массивных колоннах. Вместо того, чтобы окликнуть кого-нибудь,
он на цыпочках подкрался к одному из окон нижнего этажа. Оно было открыто и
ветерок ласково шевелил ажурную занавеску. Ему захотелось хотя бы одним глазом
посмотреть на то, что было внутри. Он слышал, что роскошную мебель сюда
привезли из европы.

- Что ты здесь делаешь? - громко
крикнул кто-то за его спиной.

Вздрогнув, Бенито Сантос едва не выронил
бутылку. Он удивленно оглядел жилистого мужчину среднего возраста, с белокурыми,
тщательно подстриженными волосами. Это наверное Герман, которого солдаты советовали
повидать, подумал он, заглядывая в беспокойные глаза мужчины. Они были голубы,
как небо, и свирепо сияли под нависшими бровями.

- Дай мне работу, - попросил
Бенито Сантос. - какую угодно работу. - мужчина подошел поближе к Бенито Сантосу
и угрожающе взглянул на него. - как ты посмел прийти сюда, пьяница? -
презрительно закричал он. - убирайся прочь, пока я не спустил на тебя собак.

Взгляд Бенито Сантоса дрогнул, веки
непроизвольно затрепетали. Он чувствовал себя, как нищий. Он не выносил просить
о милости. Он всегда был честным тружеником. Его язык отяжелел. - хотя бы на пару
часов. - он протянул свою руку так, чтобы мужчина мог видеть трещины и мозоли на
его ладони. - я хороший работник. Я рубщик тростника. Я могу резать траву для лошадей.

- Пошел прочь, - закричал Герман.
- ты пьян.

Бенито
Сантос медленно брел по дороге, волоча конец мачете по земле.

Путь казался длиннее, чем обычно, протягиваясь вдаль, словно нарочно пытаясь
задержать его приход домой. Ему хотелось с кем-нибудь поговорить.

Монотонное жужжание насекомых создавало чувство еще большего одиночества.

Он шел вдоль сухого оврага к своей
лачуге. На миг он остановился, глубоко вдыхая вечернюю свежесть и позволив
ласковому ветерку остудить его покрасневшее лицо.

Сутулясь, он вошел в хижину. Здесь
не было окон, лишь отверстия спереди и сзади, которые он закрывал на ночь
кусками картона, подпирая их палками.

Внутри стояла удушливая жара. Его
раздражали звуки трущихся о дерево веревок гамака и неровное дыхание
Альтаграции. Он знал, что она кипит от гнева. Он обернулся, взглянув на сына,
спящего на земле. Его прикрывали грязные лохмотья, которые едва закрывали
маленькую грудь. Бенито Сантос не мог вспомнить, было ли ребенку два года или
три.

Альтаграция вылезла из гамака, ее
взгляд устремился к пакету в его руках. Она опустилась перед ним на колени и спросила
резким, визгливым голосом: - где еда? Бенито? -
Когда я пришел туда, рынок уже закрылся, - пробормотал Бенито Сантос, перейдя
от детской кровати в угол лачуги. Крепко сжимая в руке бумажный пакет, он
добавил: - Мне кажется, у нас еще осталось немного бобов и риса.

- Ты прекрасно знаешь, что у нас
ничего нет, - сказала Альтаграция, пытаясь схватить пакет. - у тебя хватило
времени, чтобы напиться. - ее лицо с желтоватой, обвисшей кожей покраснело. Ввалившиеся,
обычно безжизненные глаза засверкали в гневе и отчаянии.

Он ясно почувствовал ускоренное
биение ее сердца. Ему не было перед ней оправдания. Он ничего не мог объяснить
ей.

- Заткнись, женщина, - крикнул он.
Он достал бутылку рома и выпил остатки, не переводя дыхание. - всю ночь я работал,
рубя тростник. Я устал. - он бросил пустую бутылку в отверстие хижины. - сейчас
я хочу немного тишины и покоя. Я не позволю, чтобы женщина кричала на меня.

Забери ребенка и убирайся отсюда ко всем чертям.

Альтаграция схватила его за руку,
прежде чем он опустился на детскую кроватку. - дай мне денег. Я сама куплю еду.
Ребенок хочет есть. - она вывернула его карман. - где деньги? - повторяла она в
смятении, непонимающе разглядывая его. - ты не получил сегодня заработок? Не
мог же ты пропить все деньги, полученные за шесть дней. - непристойно ругаясь, она
вцепилась ему в волосы и заколотила сжатыми кулаками по его спине и груди.

Он почувствовал себя пьяным, но не
от рома, а от бешенства и безнадежности. Проблеск ужаса мелькнул в ее глазах,
когда он поднял свой мачете. Ее крик наполнил воздух, затем наступила тишина.
Он взглянул на ее распростертую фигуру, на ее спутанную копну волос, намокшую
от крови.

Кто-то дергал его за штаны.
Маленький сын вцепился в его ногу с такой силой, что ему подумалось страшное.
Он никогда не сможет освободиться от его объятий. Одержимый необъяснимым
страхом, он попробовал освободить его хватку, но ничего не вышло. Глаза ребенка,
направленные на мать, были темны, а глубоко в них бушевало все то же обвинение.
Под неумолимым взором ребенка у него застучало в висках. В слепом неистовстве
он поднял мачете еще раз.

Никогда в жизни он не чувствовал такого
мучительного одиночества.

Никогда прежде у него не было такого ясного ума. Словно совсем из другой жизни,
более многозначительной - жизни с высокой целью - он вглядывался сейчас в
кошмар, которым стало его существование. Он намочил несколько тряпок в стоявшей
поблизости канистре с керосином и поджег свою хижину.

Он бежал, сколько мог, затем
остановился. Он неподвижно рассматривал опустошенные поля у подножия холма и
далекие горы. По утрам у этих гор цвет надежды. За ними море. Он никогда не
видел моря. Он только слышал, что оно огромно.

Бенито Сантос подождал, пока горы,
холмы и деревья не превратились в тени. Тени, словно воспоминания о детстве. Он
чувствовал, что снова шагает со своей матерью по узким улочкам деревушки среди толпы
верующих за какой-то процессией в сумерках, со свечами, мигающими в темноте. - святая
мария, матерь божья, молись за наших грешников сейчас и в час их смерти. Аминь.
- его голос, подхваченный ветром, тысячью маленьких звуков окутал холмы. Он
съежился от страха и вновь понесся в диком беге. Он бежал до тех пор, пока не
прервалось дыхание. Он чувствовал себя втоптанным в мягкую землю. Почва
поглощала его, успокаивала своей чернотой. И Бенито Сантос знал, что это
последний день его бесполезной жизни. Он наконец умрет.

Он открыл глаза на звук женского плача.
Это был ночной бриз, посвистывающий вокруг него. Как он хотел остаться навсегда
в этой тьме! Но он знал, что теперь ничто не достанется ему легко. Он встал, поднял
свой мачете и зашагал по дороге, которая вела к горам. Ясный свет струился с небес.
Он струился вокруг него, он делал воздух тоньше и легче для дыхания.

Он шел в никуда. Ни на что не
глядя. У него не было никаких эмоций.

Было только смутное ощущение, смутная надежда на то, что он может увидеть море.


Флоринда Доннер
Сон ведьмы