Читая Хармса или Странный вечер...

Вечером после работы вхожу в вестибюль метро Белорусская-кольцевая.
Вижу - драка.
Точнее, один мужчина поколачивает другого.
Присматриваюсь.
Дед, сухопарый и подтянутый, в очках с синими почему-то стёклами, суёт кулаки в лицо таджику. Вероятно, гастарбайтеру.

Дед, надо полагать, отставной офицер.
Насчёт идентификации национальности избиваемого я ошибся: тот был явно киргиз.
Всматриваюсь внимательнее и понимаю, что ошибся вторично: не киргиз, а бомж. Просто у него щёки опухшие и разрез глаз, соответственно, азиатский.

Бомж, избегая тычков в своё лицо, неуклюже и как бы нехотя отворачивается и норовит повернуться к отставнику спиной.
Отставник, в свою очередь, не желая бегать вокруг бомжа, чтобы занять удобную позицию для нанесения coup de grace, пользуется тем, что есть: стоя за спиной бомжа, пытается достать того кулаком.

Дед наверняка рассудительный и порядочный.
Рассудительный, потому что не месит бомжа по почкам: какой смысл выколачивать пыль с завшивленного тулупа.
Порядочный, потому что не рубит по затылку.

Поодаль у стены сидели на корточках три бомжа, о чём-то переговаривались и поглядывали на дерущихся.

Я торопился и поэтому не стал дожидаться, пока дед станет пальцами выдавливать глаза у бомжа и рвать тому кадык.

Сбегаю по эскалатору вниз и вхожу в вагон метро.
Читаю хармсова "Гвидона". Читаю вслух - мне хочется почувствовать ритм текста.
Улыбаюсь и иногда начинаю тихо ржать.

Поднимаю взгляд - на меня смотрит барышня, сидящая напротив, и улыбается. Ей смешно: мужчина что-то читает в метро и веселится.
Подмигиваю ей и снова опускаю глаза в монитор.

Эх, я так и не научился знакомиться "на улице".

Выхожу на Октябрьской. Мне нужно на радиальную в сторону Тёплого Стана.

В этот момент я уже читаю "Елизавету Бам".

Вхожу в вагон.
Вагон полупустой. Это странно: времени всего девятый час вечера.

Не сажусь.
Я никогда не сажусь: вскоре наверняка ввалится народ и придётся вставать уступать место.
Лучше уж совсем не садиться.
А то бывают ситуации: встанет человек, освобождая место для старушки, а та начнёт хватать и удерживать его за плечи и впихивать обратно на сидение, объясняя, что ей скоро выходить и вообще она любит постоять.
И вот этот вежливый человек, на мой взгляд, начинает выглядеть крайне глупо. Тем более, что обычно в таких случаях на него пялятся другие пассажиры.

Еду я, стало быть, упиваясь Хармсом.
Подъезжаем к станции.
Почему-то объявляют Третьяковскую. Вместо Шаболовской.
Мама дорогая... я сел в поезд противоположного направления.

Подхожу к двери. Стою в каком-то отупении. Не могу поверить, что я такая бестолочь.
Ну и в Хармса погружён до сих пор.

Поезд трогается.
И вдруг с сидения в середине вагона срывается мужчина, подбегает к двери, возле которой нахожусь я, и с криком "Стойте! Не надо! Как же так! Мне выйти!" начинает колотить в закрытую дверь.

Поезд уже мчится.

Мужчина беснуется, а я стою буквально в метре от него.
Он рвётся наружу.
Он впился кончиками пальцев в сдвинутые створки дверей. Мне даже показалось, что его ногти вошли в резиновую прокладку.

Мелькнула мысль: "Сейчас он раздвинет двери".

Видимо, мужчина тоже надеялся на это.
Потому что в конце концов отчаявшись, он отошёл от двери и пнул её ногой.

Этого ему показалось мало и он харкнул в дверь.
Не плюнул, а именно харкнул.

Плевок повис на стекле и, тая, стал сползать вниз.

Я человек от природы слюнявый.
К примеру, лет до 13 я не мог правильно произносить звук "че". У меня получалось "це" - слюна мешала.

Но чтобы ни с того ни с сего плюнуть в кого-нибудь или куда-нибудь, нужно всё-таки время, чтобы собрать во рту сгусток слюны.
А этот мужчина плюнул внезапно, импульсивно.
Причуды физиологии.

Кстати, сам мужчина выглядел вполне прилично.
У него на голове были длинные волосы. На вид вполне чистые.
Но это само по себе ни о чём не говорит.
Я тоже месяц назад ещё был с длинными волосами. А я полагаю себя приличным человеком.

На нём было длинное пальто.
Через плечо - кожаный портфель на ремне.

И он не был пьяным.

Видывал я костюмных мужчин, пьяных в хлам, с коростой подсохшей блевотины на брюках и ботинках.
Жертвы корпоративов.

И вот стоим мы с ним рядом возле одной двери.
Остальные сидят.
Боковым зрением вижу: народ ёрзает коленями: пытаются вжаться в спинки сидений.

Мне бы отойти подальше от бесноватого.
А я продолжаю стоять.

Мало того, я смотрю то на дверь (как бы она не разошлась по шву на ходу поезда),
то на сползающий по ней плевок (надо же, какое обилие слюнной жидкости),
то на самого мужчину (что же всё-таки с ним происходит).

В какой-то момент мы встретились глазами.
И он сразу ко мне.
Улыбаюсь ему, смотрю в глаза и говорю: "Спокойно".

Я почему-то уверен, что он не бросится на меня.
Но для большей уверенности мне следует продолжать смотреть ему в глаза и улыбаться.

Сработало. Он отвёл взгляд, отступил на пару шагов и уставился в мелькающую тьму за дверью.

Прибыли на Китай-Город.
Мужчина вогнал в паз створку раздвигающейся двери и выскочил наружу. При этом напугал людей, готовящихся войти в вагон.

К платформе, что напротив, подходит поезд. Как удачно - не придётся ждать. Я уже устал ехать не туда, куда мне надо.

Вхожу в вагон.
Читаю "Литературные анекдоты". Всё того же Хармса.
И прибываю на станцию "Кузнецкий Мост".

Йопвашумать... я опять сел не в тот поезд.

Надо уже сосредоточиться.
Иначе я останусь под землёй навечно.

Сам себе поражаюсь: как это я умудряюсь ехать не туда. Ведь каждый вечер езжу по одному маршруту.
Это всё абсурдный Хармс...
Надо бы полечиться тургеневской "Асей".

...
...
...
Я не расслаблялся до тех пор, пока за окнами вагона не узнал вестибюль станции "Ленинский Проспект".

Было изменено: 23:59 06/04/2012.