*Выше нас не живёт никто*: Галя Моррелл

МЫ ХОДИМ В ЗВЕРИНЫХ ШКУРАХ И ОХОТИМСЯ С ГАРПУНОМ. МЫ ПЬЕМ ЖИВУЮ КРОВЬ И ПОРОЙ НЕ МОЕМСЯ МЕСЯЦАМИ. У НАС ТРЕТЬ ГОДА ДЛИТСЯ НОЧЬ, ТРЕТЬ ДЕНЬ, А ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ ВРЕМЯ СУМЕРКИ. МОИ ДРУЗЬЯ ИСКРЕННЕ ЖАЛЕЮТ МЕНЯ. МОЙ ПЕРЕЕЗД ИЗ МАНХЭТТЕНА НА СЕВЕР ГРЕНЛАНДИИ ОНИ РАССМАТРИВАЮТ КАК ОПРОМЕТЧИВЫЙ ШАГ НАЗАД В КАМЕННЫЙ ВЕК, В АНТРОПОГЕНОВОЕ ВРЕМЯ, В ВЕЛИКОЕ ОЛЕДЕНЕНИЕ. НО ЭТО, КОНЕЧНО, С КАКОЙ СТОРОНЫ ПОСМОТРЕТЬ ЕСЛИ ИЗ КОСМОСА, ТО НЕ НУЖНО БЫТЬ ЭЙНШТЕЙНОМ, ЧТОБЫ УВИДЕТЬ, ЧТО МНЕ СИЛЬНО ПОВЕЗЛО. ВЕДЬ ТЕПЕРЬ Я ЖИВУ ТАМ, ГДЕ ЖИВЕТ НАСТОЯЩАЯ ЭЛИТА МИРА. ПОТОМУ ЧТО ВЫШЕ НАС НЕ ЖИВЕТ НИКТО.

Белая Земля, Калааллит Нунаат, так официально называется наш остров, который Эрик Рыжий назвал Зеленой Землей. Первооткрыватель Гренландии, викинг Эрик Рыжий был, помимо прочего, большим шутником. В итоге, тысячу лет спустя Гренландия по-прежнему воспринимается многими как шуткa, как идеал символической пустоты, но никак не место. Хотя можно побиться об заклад, что многие видели его воочию. Белая Земля проплывает под нами всякий раз, когда мы летим с востока в Нью-Йорк или Монреаль. Как раз в это время приносят второй завтрак. Ешь, смотришь из иллюминатора вниз на белые снега, перемежающиеся бурыми скалами, и думаешь: а что если в самолете что-нибудь испортится и он совершит здесь вынужденную посадку? Но, разумеется, никакого "если" не происходит. Вместо этого приносят кофе и таможенную декларацию, заполнение которой заставляет до поры до времени забыть о Белой Земле.
Но есть люди, которые в поисках адреналина и чего-то еще отваживаются на неслыханное: покупают тур стоимостью семь тысяч евро, встают на лыжи в Исортоке и за 23 дня пересекают ледяной панцирь с востока на запад, после чего триумфально въезжают в Европу или Америку. В подобной эпопее есть смысл. Гренландия на 85 процентов покрыта льдами, и только когда сам, шаг за шагом, пройдешь по ее неровной и опасной поверхности, сможешь почувствовать ее огромность, сиятельность и эфемерность. Но чтобы понять Гренландию как страну как сообщество живущих здесь людей, понадобится гораздо больше времени.



Белье нужно снимать с веревки осторожно, чтобы
не сломать: на морозе оно превращается в лист железа


Тысячи лет тому назад жители Сибири перебрались через земляной тогда еще Берингов мост, после чего осели на Аляске, на острове Элсмир, а самые неугомонные дошли по льду до западных берегов Гренландии. Именно инуиты были первыми исследователями Арктики. Пири, Хенсон, Кук и все остальные пришли потом. Им досталась слава. Вспоминают их здесь по-разному, но это отдельная история.
Сейчас на Белой Земле живут 53 тысячи человек. Для сравнения, население одного блока на 70-й улице в Манхэттене, где я провела последнюю четверть века, куда многочисленнее. Просто в Нью-Йорке люди живут на голове друг у друга, вертикально, как ласточки в скалах, а в Гренландии можно ехать на санках месяц или два по замерзшему морю до Канады или до Северного полюса и не встретить ни души.
Впрочем, остров Уумманнак, где я обрела новый дом и новую семью, исключение из правил. Он-то как раз очень напоминает Манхэттен, в том числе и тем, что здесь тоже все живут друг у друга на голове. Уумманнак это вертикальная скала в море в 25 километрах от основного гренландского берега. Единственное плоское место здесь это вертолетная площадка. "Чтобы жить и выжить на Уумманнаке, надо родиться или стать обезьяной", говорит мой друг с абсолютно пологого соседнего острова Икерасака, охотник, художник и философ Йорген. Тот, кто не способен стать обезьяной, выпадает из уумманнакского эволюционного процесса и вынужденно возвращается домой.
В переводе с калааллисута (основного языка жителей Гренландии) ууммаа значит "сердце". Неудивительно, что уумманнакцы твердо уверены, что живут в сердце Арктики.
Несколько раз в неделю здесь приземляется вертолет если позволяет погода. А погода в Гренландии это особая песня. У местных два авторитета: Сила, которая влияет абсолютно на все на погоду, вселенную, совесть, дыхание, интеллект, и Сассума Арнаа Мать Моря. Они соотносятся друг с другом как волна и частица: Сила превыше всего, но все-таки за погоду отвечает Сассума Арнаа. А у нее могут быть разные настроения. В последнее время Мать Моря не в духе: льды тают, нравы людей мельчают, и ангакоки (шаманы), которые регулярно опускались на дно морское вычесывать волосы Сассумы Арнаа от вшей и таким образом умиротворять ее, ушли. В итоге, непредсказуемость гренландской погоды возросла на порядок. Страдают от этого в первую очередь высокоорганизованные швейцарцы и немцы, которые не находят в происходящем абсолютно никакой логики или порядка. А японцам здесь вообще смерть. В Гренландии ведь нет не только дорог, но и указателей. Здесь нет также часов и календарей. Потому что время здесь как бы и не существует. Наиболее часто употребляемое слово на острове "имака". Имака значит "может быть". Даже Air Greenland главная гренландская авиакомпания неофициально называется "Имака Аэролинии". Но для гренландцев ничего обидного в этом нет, потому что все понимают: есть силы выше нас. И человек каким бы могущественным он себя ни чувствовал, по-прежнему мал и бессилен, когда дело касается Силы и Матери Морей



В майскую полночь молодежь возвращается домой c дискотеки

Кстати, в каждом аэропорту есть маленькая бесплатная гостиница. На случай непогоды. Люди застревают надолго и знакомятся. Это одна из причин, почему в Гренландии все друг друга знают. От премьер-министра до старого рыбака, у которого не осталось ни одной собаки. Весьма часто в итоге таких вынужденных "сидений" образуются новые семьи и альянсы.
Вертолет это альтернативный транспорт на севере Гренландии в дополнение к собачьей упряжке и каяку. Есть, правда, еще и самолет, но он летает не всюду и не всегда.
Всего в 50 милях от Уумманнака находится остров Уббекендт (Неизвестный остров). Именно здесь 80 лет назад жил и работал американский художник Рокуэлл Кент. Здесь же с ним жила Саламина. Как выглядели Уумманнак и Уббекендт 80 лет назад, можно увидеть в Пушкинском музее в Москве: свою гренландскую коллекцию прогрессивно настроенный художник подарил СССР в 1960 году. Об этой истории, а также о жизни Кента снял фильм Фредерик Льюис он так и называется "Rockwell Kent", и его можно заказать на! Ссылки Запрещены!.
От Уумманнака до Уббекендта пару часов на моторной лодке и восемь часов на собаках. Все зависит от погоды и иных обстоятельств.
Средняя температура зимой в Гренландии 18 граshy; дусов, но и эта цифра ничего не значит. Потому что ветер, который часто достигает мощи шквального урагана, длящегося сутками, превращает и +1 в 50. Как ледяной нож с острыми зубьями, он режет кожу сквозь "арктический" пуховик, и это еще одна причина носить шкуры.
Вот отрывок из моего дневника, который я веду здесь уже три года: "Сегодня 30 градусов. Но на морском льду, на который мы спускаемся с Хившу еще до завтрака, чтобы покормить собак, еще холоднее. Турист из Австралии робко спрашивает, где можно купить такие "костюмы"". Он здесь только третий день, и ему все кажется, что все это театр. Он ежится в своих ядовито-оранжевых сапогах, созданных специально для "экстремального холода", и вопросительно смотрит на наши легкие, как носки, камики, сшитые из нерпы или белого медведя. В них ходишь по льду как в тапочках и как белый медведь летаешь".
Тема полета очень актуальна в северной Гренландии. Лед становится все тоньше и тоньше, а шаманы, которые умели летать надо льдом и подо льдом и видеть невидимое приближающийся голод, непогоду и иные несчастья, почти все ушли. Хившу один из немногих, кто остался
Еще 20 лет назад лед в Уумманнаке держался девять месяцев до середины июня, а сегодня он начинает таять уже в апреле



После четырех месяцев темноты над Уумманнаком восходит долгожданное солнце


Хившу внук адмирала Роберта Пири, и по паспорту он Роберт Пири-младший. Он может превратить торос в лемминга и говорит о гренландской натуре так: "Гренландец остановится только в свой смертный час. До этого он всегда в пути". Сегодня мы с Хившу отправляемся на другие знаменитые острова Уумманначу и Икерасак.
Сборы недолги. Хившу носит свой дом на спине. В маленькой котомке все его жизненные принадлежности. Больше ему не нужно. У нас нет с собой еды, и мы не знаем, куда приведет нас дорога, но я уверена, что мы не пропадем. Хившу поймает и разделает нерпу и построит ледяной дом всего за час все тем же ножом, что лежит в его котомке. В ледяном доме обретут кров все, кто едет с нами. Если будет тесно, Хившу построит второй дом.
Именно то обстоятельство, что люди здесь всегда находятся в пути, определяет их отношение к жизни. Они строят дома и покидают их с легкостью, а "ценности" просто не успевают накопиться, поэтому назвать местных материалистами сложно.
Ледяной дом, или то, что в Европе ошибочно называется "иглу" (иглу это просто дом, жилище), это, конечно, дом временный. Сегодня люди за редким исключением живут в деревянных домах на сваях. Но и в этих современных домах нет ничего того, что составляет "американскую мечту". Как правило, нет туалета вечная мерзлота! Вместо него коммунальное ведро. У нас в Уумманнаке за этим ведром два раза в неделю приезжает грузовик. Человек заходит не стучась и деликатно забирает ведро. На его место ставит новое, относительно чистое. Работа эта высокооплачиваемая и уважаемая. И вообще, надо подчеркнуть особо, что на Белой Земле грязных работ нет.
В Уумманначе, где мы делаем с Хившу первую остановку на ночь, мы селимся в старом доме, сделанном из камня и земли, в нем только одна комната. В нашей экспедиции 20 человек, большинство из них дети. Кое-кто уйдет спать наружу в портативных "санках-иглу", сделанных нашим голландским другом архитектором Робом Свире. Через иллюминаторы, имитирующие окошко из желудка нерпы, ты видишь, как встает и

садится солнце


Морской лед лучшая площадка для футбола
Морской лед лучшая площадка для футбола

В старом земляном доме нет электричества и проточной воды, а чтобы добраться до коммунального ведра, нужно теперь уже в полной темноте скатиться по "черной" по сложности ледяной трассе к маленькому строению, внутри которого предстоит нащупать ведро. Уровень комфорта, конечно, не для всех, но он не мешает князю Монако Альберту Второму считать Уумманначу одним из своих любимых мест для отдыха.
Совершив экспедицию к ведру, мы взбираемся обратно по ледяным кочкам к земляному дому. Я спешу за Хившу и стараюсь не поскользнуться. Дорожка гладкая как каток. Достигнув вершины, Хившу останавливается и скороговоркой кого-то благодарит. "Кого-кого?" переспрашиваю я. "Ноги, отвечает он. А ты разве не поблагодарила их?" "Ноги???" "Ну конечно! Ведь они носят тебя каждый день, каждый год не предают тебя. И выходит, ты не сказала им за это время ни слова благодарности?"
Мы оставляем свои шкуры снаружи, чтобы не испортился мех. Тепло им враг. Куртки и брюки надо подвесить под самой крышей, чтобы не съели за ночь собаки. В самом доме все так, как здесь было сто лет назад. И, конечно же, нет проточной воды, так что нам приходится ждать, пока куски льда, которые мы откололи от айсберга, растают. Это занимает продолжительное время. Белая Земля учит многому, в том числе терпеливости.
И вообще в Гренландии учишься всему. Идти по тонкому льду и не проваливаться. Жить долго без еды. Не мерзнуть. Не вредничать. Не жаловаться. Не смотреть на мир через очки стереотипов



Ледовый хайвей исчезает на глазах под лучами горячего солнца

Вот, к примеру. На Уумманнаке нет настоящих туалетов и нет кинотеатра. И уж точно нет Дома или Департамента культуры. Но зато у нас на острове находится самая северная в мире художественная колония. Она была организована двумя великими гренландцами Оле Йоргеном Хаммекеном и Энн Андреасен, которые в дневное время руководят местным детдомом, кстати, тоже самым северным в мире, а в вечернее и ночное Уумманнакским полярным институтом. UPI это фантастическая организация, которая занимается сохранением местной культуры и традиций, а также преодолением географической изоляции острова, усугубленной таянием льдов. UPI отыскивает и приглашает сюда таланты со всего мира: ученых, музыкантов, художников, скульпторов. В итоге, концентрация артистов и интеллектуалов на один квадратный метр в Уумманнаке превышает аналогичный показатель в Нью-Йорке, Милане или Париже. Как-то раз мы попытались подсчитать, на скольких языках говорят люди за завтраком на Уумманнаке или Уумманначе. Мы дошли до 23 и сбились со счета.
Мой проект, которым мы руководим совместно с выдающимся американским композитором и дирижером Джоэлем Шпигельманом, "Uummannaq Music". Это самая северная в мире сценическая площадка на дрейфующем льду, и она также существует благодаря усилиям UPI.
Люди как бабочки слетаются с разных концов мира на свет Уумманнака. Многим кажется странным как можно бросить все и переселиться надолго в самый большой холодильник мира? Как можно ждать навигации по девять месяцев? Как можно жить три с половиной месяца в полной темноте? Как можно обходиться без самых примитивных удобств?
И действительно, чтобы пойти в магазин, нужно надевать пять слоев одежды, сморщенная морковка там стоит три доллара, а сам магазин закрывается в два часа дня. Авиабилеты стоят целое состояние, интернет один из самых дорогих в мире, а посылка из Нью-Йорка идет месяц. Пальцы на морском ветру примерзают к железу, а мобильный телефон умирает прежде, чем успеешь набрать номер. Жизнь как маятник раскачивается от света к тьме и обратно, а почва под ногами вернее лед, ибо почвы как таковой здесь нет, во все сезоны уходит из под ног. Что же тогда хорошего в Гренландии? Рациональный человек сразу начнет загибать пальцы. Во-первых, геостратегическое положение, которое в эпоху потепления становится все более значительным. Далее нефть (пусть под вопросом и пусть под толстым слоем льда). Драгметаллы. Рыба, креветки. А если все растает, то можно будет разводить коров и выращивать овощи, в том числе и клубнику, которую можно потом будет втридорога продавать в Копенгагене, а со временем в Париже, Лондоне и Нью-Йорке. Тогда будут и бутики, и теплые туалеты, и хорошая мебель в домах. А северные поселения как обузу для экономики можно будет закрыть. Людей переселить и сосредоточить в четырех городах, чтобы все были счастливы.



В этом доме на Уумманначе, где нет ни воды, ни тепла, ни электричества, любит останавливаться князь Монако

Но слава богу, большинство людей, которые приезжают в Гренландию, не рационалисты и не прагматики. Мне кажется, еще и поэтому я по-прежнему могу оставить все как есть, как лежит на столе компьютер, дорогие камеры, кошелек, и уехать, не закрыв дом, на соседний остров. И знать, что, когда я вернусь три дня спустя, все будет лежать на своем месте. Ну может быть, я еще найду сухое мясо нарвала на кухне подарок соседа к моему возвращению.
Можно ли идеальный, по сути, строй жизни совместить с бутиками и индивидуальными, а не коммунальными туалетами? У меня нет готового ответа, но точно знаю, что в Нууке, столице Гренландии на юге, куда бутики уже пришли, дома уже приходится запирать.
А пока мы живем хорошо. Можно было бы сказать, что мы живем в оазисе посреди ледяной безжизненной пустыни, хотя это будет абсолютно неправильно. Восемьдесят процентов жизни в Гренландии протекает под морским льдом, а айсберги населены гуще, чем манхэттенские небоскребы. Кто там только не живет: миллионы бактерий, водоросли, жучки-паучки, не считая нерп и иных млекопитающих! Только в отличие от небоскребов айсберги никогда не стоят на месте. Рано или поздно они уплывают, но на их место приходят другие.
Здесь ты каждый день встречаешься лицом к лицу с вечностью. Здесь нет границы между людьми и животными или, по крайней мере, она весьма проницаема. Здесь все приходит из моря и мода, и моральные ценности. Попробуйте объяснить моему старому другу охотнику Йакуарку (его называют здесь Ягуаром, и, надо сказать, он весьма на него похож), зачем нужна война. Это не легче, чем объяснить шестилетнему Утууне, что такое дерево: в Уумманнаке нет деревьев.
Ягуар лично знаком с многими премьер-министрами, королевами, королями и иными вершителями судеб, посещавшими в разное время Уумманнак, но он так и не понял, как можно вести безличностную войну: стрелять в человека, который не только ничего тебе плохого не сделал, но с которым ты даже лично и незнаком. Ягуар не понимает, как можно "не поделить землю", как можно за нее сражаться и умереть. Разве не лучше запрячь собак и отправиться за горизонт чтобы рано или поздно увидеть новые прекрасные земли и встретить новых людей? Не в этом ли и заключается смысл жизни

Маленький Йааку один из самых знаменитых охотников Уумманнака возвращается из одиночного
двухмесячного путешествия во льдах

Если вы отправитесь в длинное путешествие за горизонт с Ягуаром, будете смеяться, как не смеялись никогда в жизни. Вообще, несмотря на ледяной панцирь, Гренландия остается одной из самых смешливых стран в мире. Люди здесь смеются беспрестанно и по всякому поводу. Смех помогает не замерзнуть и не умереть от тоски, от скуки. Смех также орудие прокреации, потому что даже эта часть человеческой деятельности в переводе с калааллисута звучит так "посмеяться вместе". И стоит ли добавлять, что когда гренландцы занимаются "этим", они смеются.
В то время как вы читаете эти строки, в Гренландии наступает полярная ночь. Гренландцы говорят, что только кануаллит белые люди боятся темноты. И действительно, когда я приглашаю своих друзей приехать к нам на Рождество, они в ужасе машут руками: "Только не ночью!" Почему-то они твердо уверены, что ночь это время малополезное, непродуктивное и однозначно малоприятное. Хотя, конечно, это совсем не так. Полярная ночь это прекрасная пора, чтобы задуматься, оглянуться и, выражаясь языком Стива Джобса, "перезапустить мозги". Стив Джобс говорил о важности периода "ничего-не-делания", "перезапуска мозгов" как о необходимой предпосылке для творчества. А жить в Гренландии и не быть творческим человеком невозможно. Без этого просто нельзя выжить в самом суровом краю, где ты каждый день борешься за свою жизнь и каждый день радостно удивляешься тому, что еще жив.




Согласно легенде, 40 лет назад здесь приземлился космический корабль с белыми карликами. Дети охотника Йоаса Алекс и Агнес играют во дворе своего дома в инопланетян

Вот для этого-то и нужна длинная полярная ночь. В месяцы, остающиеся до середины февраля, когда солнце выйдет вновь, мы будем спать, думать, вспоминать, рассказывать разные истории, смеяться и молиться Силе и Матери Морей. Мы не будем просить прощения за грехи, потому что у гренландцев грехов нет, они есть только у белого человека. Поэтому наша основная молитва звучит так: "Сассума Арнаа, Мать Морей, прости нас за наше неразумие!" Хорошо сказано. Мне лично к этому добавить нечего. (с)

Автор статьи - Галина Моррелл - бывшая москвичка, выпускница МГИМО, покинувшая с мужем Манхэттен ради жизни во льдах.
У них двое детей, оба парня - выпускники престижных колледжей.



Было изменено: 11:59 09/10/2012.