Безымянный (2)

Несмотря на кофе, она
снова легла в гостиной, отвернувшись от утреннего света, укуталась в теплый
плед и заснула в одно мгновение...

В дальней комнате в
постели лежал мужчина. На вид ему было лет сорок пять. Мощные спортивные руки,
плечи, открытые на одеялом, выдавали регулярные спортивные нагрузки и лишь на
этом основании в своей анкете он неизменно ставил возраст тридцать семь. Его
лоб рассекали вертикальные складки сморщенного лица от боли. Тонкие губы были
сжаты, в уголках скопился белый налет.

Он еще раз негромко позвал женщину и, не
услышав ответ, попробовал потянуться, но еле приподняв верхнюю часть корпуса,
обессилев, резко опустился на кровать. Его мычание почти беззвучное забитого
дикого зверя разрезало тишину комнаты, но не посмело тревожить спящую. Он
открыл глаза и осмотрелся вокруг. Тяжело повернув голову вправо, потянулся к
стоящей тумбочке, приоткрыл дверь и опустил кисть, но насколько он был неловок,
ровно такой же грохот стеклянных ампул и шуршание упаковок капсул остановили
его движения. Он замер. Минута, еще... Она не пришла... Он достал ампулу и
обнаружил лишь остатки текста, которое аккуратно стерто лезвием (предположил
он).

На фольге капсул было
невинное "Пенталгин". Он отшвырнул их обратно и звучно задвинул ящик. Кулаки
его сжали простынь. Он закричал:

-Дарья!!! Черт тебя
побери! Сука! Что делаешь? Тварь! Дааашка!!!

В комнату ворвалась
она. Растрепанная, с припухшими веками, на ходу застегнула платье при этом
смачная часть груди осталась неприкрыта так, что он на мгновение забыл вызвавшее
его негодование. Её голос отрезвил:

-Это я сука? Как же
ты противен мне! Посмотри на меня! Она подскочила к кровати и уставилась
прямо в его глаза. Синие, всегда казавшиеся ее синие глаза, теперь были
настолько глубоки, страх мелким зерном рассыпался в его сердце. Пустота, темная
бездна ее взгляда поглотила всю его решимость.

-Что, что я сделал? Я
проснулся тут и не могу встать уже неделю. Что произошло? Объясни, наконец...
твердость в его голосе таяла с каждым вопросом, словно память приходила и каждый
следующий терял смысл после предыдущего.

- О, не сомневайся,
ты скоро поймешь. Все поймешь. Не можешь встать?! тут она выпрямилась, взгляд
утратил страшащую глубину и вновь блеснул злостью. Она повернулась к выходу и
только у порога, обернувшись, добавила:- Меньше пить надо!

Дверь захлопнулась.
Он ощутил сухость во рту, но решил немного подождать прежде попросить пить.

Прошло немного
времени и послышался шум воды, наполняющей ванну.

-Даша, я пить хочу!
Даша!

Она вошла и словно
подчиняясь его капризам, на весу наполнила тяжелый стакан и поставив графин на
тумбу, присела рядом. Левой рукой она проскользнула под его шею, как часто
делала в легкой истоме после близости, приподняла голову и стала поить. Жадно,
захлебываясь, он осушил стакан. Получив отказ в дополнительной порции она
встала и вышла. Глухой стук двери ванной, шорох флаконов, скрип ее ног по
скользящей поверхности, всплеск воды и тишина, такая заполняющая и липкая...

Очнувшись от
прикосновения, он увидел Дарью над собой. Уложены волосы, яркий макияж, бежевое
белье. "Неужели она хочет сейчас меня? Когда я...". Она прервала простой ход его
мыслей:

- Поешь, я ухожу.
Буду поздно. Помочишься прежде?

Она сунула
пластиковый уток ему в руки. Он стыдливо просунул его под одеяло, еще немного и
с еще большей неловкостью вернул потяжелевшую емкость.

Заботливо придерживая
тарелку с приготовленным мясом и овощами, она терпеливо подождала, пока он не
доест. Бережно вытерла губы, предложила вина, но сегодня он хотел быть трезв и
не заснуть немедленно.

-Помоешь меня
сегодня? голос был скорее заискивающим, чем вопросительным.

-Завтра. Сказала,
поздно буду.

Она всегда была
кратка. Талантище, что еще сказать. Частые шутки из его уст над ней в компаниях
в ответ всегда были награждены улыбкой и смиренным кивком милой головки с
богатыми кудрями. Никогда ему не казалась она такой незнакомой. Но как так
может быть? Пять лет вместе, и еще неделю назад он не знал, как она может быть
раздражена? Всегда знакомая до тошноты, назойливая своей заботой, звонящая так
часто, что приходилось заносить ее в черный список телефона. Теперь же ее голос
казался таким чужим, он слышит столько оттенков, что готов признать, он
открывает ее для себя вновь, будто входит в дом с заднего входа, в тот же дом,
но комнаты его открываются иначе, окна с других сторон освещают его, вошедшего
столь поздно...

В гостиной часы
пробили полночь, сон не шел к нему. Графин опустел и жажда вновь осушила его рот.
"Она скоро вернется" - эта мысль придавала немного бодрости и терпения, еще
немного.

Час ночи. Два... В окна
ворвался резкий свет и отпечатал ставни на стенах жирной тенью. Звук
подъезжающего автомобиля заглушили. Свет утих. Послышались вдалеке голоса. Он
различил ее голос, такой веселый и громкий. Он не слышал таким давно. С
грохотом в коридор ввалились тела. Грохот каблуков. Она и еще кто-то.

-А нехило у тебя! пьяный
мужской голос разбавил шум и грохот сброшенной обуви, закрывающихся замков.

-Заткнись и налей!
пьяно и нарочито закричала она.

Шаги утонули в ковре
гостиной, звон стекла, какой-то натянутый ее смех. Спустя некоторое время все
затихло. Он прислушался. Казалось его одеяло шуршит громче, чем их голоса. Он
различил отчетливо чье-то мычание... нет, стон... Его тело покрылось испариной, но
замерло, словно натянутая струна, росло в постель.

-Пошли, продолжим! Она
громко сказала и стало ясно, какому зрителю был направлен этот окрик.



(продолжим...)

Было изменено: 23:29 11/02/2013.