Уничтожаемая красота...

Вот еду я сегодня в метро.
Стою в вагоне. На равном расстоянии между двумя дверями.
На станции метро "Театральная" в вагон втискивается плотная масса людей.

Одной из последних вплывает барышня.

Барышня, как бы вам сказать, из числа тех, кто знает себе цену.
И цена у неё просто выжжена на лбу.

Она стоит, поворотившись к двери.
Глаза её опущены.
Она держит осанку.
Вскинут подбородок.
Выражение лица - без выражения.

Я любуюсь ею.
Ну в самом деле, зачем бы я стал любоваться какой-нибудь сутулой, с затравленным взглядом тёткой.

Через какое-то время барышня начинает смотреть на своё отражение в дверном стекле.
О да, очевидно, что она знает толк в изучении себя в отражениях.

Она едва заметно поворачивает голову сначала в одну сторону, потому в другую. Не сводя глаз со своего отражения.

Я наблюдаю за ней, прямо-таки заворожённый её действиями.

Подъехали к станции "Тверская".
И опять в вагон втискивается плотная масса людей.

Барышню отодвинули от дверей и переместили ближе ко мне.
Но она явно не сильно расстроилась и, как я вижу, приноравливается изучать себя в отражении вагонных окон.

Но не тут-то было.

Я, конечно, певец женской красоты. Но не в этом тексте.

Вплотную к барышне встал мужик. Большой такой.

Встал это он, значит, поднял руку и вцепился в поручень.

Мужик этот, надо вам сказать, одет в рубашку с коротким рукавом.
Чем были прикрыты его ноги, я, признаться, не заметил.
Вероятно, он был в штанах.

Маловероятно, чтобы он носил килт.

И вышло так, что барышнина голова очутилась буквально под подмышкой у этого мужика.

Барышня сохраняет выражение лица барышни, знающей себе цену.

Но через мгновение она обоняет аромат мужицкой подмышки.

Рефлекторно она пытается отодвинуться. Но вокруг люди. И люди не позволяют её вынуть голову у мужика из-под руки.

Перевожу взгляд на мужика и понимаю: такой - должен вонять. Просто обязан.

Барышня вскидывает лицо вверх: хочет что-нибудь сказать мужику. Ну, или не сказать, а хотя бы поймать его взгляд и своим взглядом выразить возмущение.

Но у неё ничего не получается: лицом она упирается в мужицкое плечо. И вынуждена опять убрать лицо, чтобы ещё больше не усугублять возникшие, в связи с тесной близости с мужиком, ощущения.

Мне сразу вспомнился советский мультик про аргонавтов.
В частности, момент, когда сирены с лицами юных прекрасных девушек превращаются в жутких старух.

Затем она пробует создать хоть какую-то дистанцию между ними. Она изгибает стан в сторону, противоположную от мужика.

В это мгновение она подобна плакучей иве на берегу реки, колышимой бесцеремонным ветром.

Но барышня - не плакучая ива.
И она возвращает своё туловище в исходное положение.
И примиряется с неизбежностью.

Перегон между "Тверской" и "Маяковской" недолог.

Но я представляю, что эти минуты барышне показались часами.

Я вышел на Маяковке.
...
...
...
Какая хрупкая вещь - женская красота.
Ей можно унизить и растоптать обыкновенной вонючей подмышкой.
Втоптать в грязь и выставить на посмешище.

А мужик-то небось, падла, даже не знает себе цены.
Не осознаёт всей разрушительной мощи своей подмышки.

Было изменено: 14:52 04/06/2013.