Хозяин дневника: Black 
Дата создания поста: 1 декабря 2013, 17:27
Здравствуй, дорогой я
Некоторое время назад Фейсбук сотрясла душераздирающая история про то, как молодой человек по имени Камил Магомедов в магазине обнаружил бабушку, выбирающую себе консервы подешевле, одетую как-то явно не по погоде (в холодный осенний день в резиновых тапочках). "Подошел, встал рядом, помог разобраться с ценниками, потом повел по магазину, кидал в корзину все, что попадалось на глаза. Купили ей полную корзину продуктов, а она причитала: "Ой, не надо, меня на кассу не пустят, они знают что у меня нет денег". Когда поняла что это не шутка, что я все оплачу, и что можно взять все, что ей хочется, взяла сливочное масло и рис. СЛИВОЧНОЕ МАСЛО И РИС!!!"
Этот статус собрал больше 10 тысяч перепостов (и мой в том числе), сотни комментариев буря эмоций. Между тем, что нового содержалось в этом тексте? Что у стариков маленькая пенсия? Что они часто оказываются не нужны своим родственникам и детям? Все это всем давно известно, все это происходит у всех у нас на глазах. Мало того, подобные истории более или менее регулярно появляются в соцсетях. Например, рассказ про бабушку, покупающую апельсины в "Зеленом Перекрестке", рвавший на части интернет месяца полтора назад. Так в чем же дело? Откуда вдруг столько шума? Это ведь не пугающие откровения выпускников детских домов, не шок-видео-18+ из женской колонии. Может быть, я ошибаюсь, но, на мой взгляд, нас удивляет в подобных историях простота и легкодоступность добра.
Работа с параллельной реальностью детского дома, психоневрологического интерната, колонии или даже хосписа это все же как будто немного литература, немного не про нас. А тут вот я, а вот бабуля с банкой консервов. И все, что от меня требуется, это просто бабулю увидеть, протянуть руку и готово, я уже стал другим. Это ведь офигенно круто. Характерно, что в комментариях к тексту Камила Магомедова подавляющее большинство читателей спрашивали адрес и телефон старушки, предлагали еженедельно привозить ей продукты, на что неизменно получали разумный ответ: идите в магазины, ищите, старушек на всех хватит. И ведь правда: старушек на всех хватит. Что мешает нам их увидеть и сделать для них какую-нибудь приятную малость? Ничего, кроме нашей привычной слепоты к окружающим.
Мы, к сожалению, привыкли не думать, не видеть, не чувствовать, не слышать. Мы уже успели привыкнуть, что есть государство, которое как бы никому не помогает (это не так), а есть фонды, которые часто воруют, но часто оказываются и хорошими, и эти хорошие как раз всем помогают. Хочешь помочь, хочешь стать немножко благотворителем иди на сайты проверенных фондов, там тебе специалисты скажут, разложат по полочкам с фотографиями кто в чем нуждается. Помогай вволю, хоть до потери пульса, жми "мне нравится", наполняй яндекс-кошельки. Это все можно делать, не приходя в сознание, сидя за компом в обеденный перерыв, или дома, не покидая уютный Фейсбук. И это все прекрасно, спору нет. Но есть и реальность, наполненная в том числе и старушками, ничего не просящими, незаметными, часто капризными, подозрительными, вздорными, но все же нуждающимися во внимании и помощи.
Это совсем не значит, что нужно хватать первую попавшуюся бабульку, волочь к холодильнику с элитными сырами или стойке с горьким шоколадом. Я хочу лишь сказать, что пять чувств и головной мозг нам даны для того, чтобы мы ими пользовались.
Для любого человека, хоть немного имевшего дело с благотворительными проектами, очевидно, что лучше всего собираются деньги на белокурую кудрявую девочку, болеющую какой-нибудь страшной болезнью, или на детей-сирот. Самые последние, на кого жертвуют деньги это бездомные и старики. Где-то рядом с ними маячат мигранты. Это такая циничная правда. Усыновляют голубоглазых младенцев, жертвуют обычно на симпатяг.
Требуется небольшое отступление. Письмо одинокой бабушки: "70 лет мне уже. Многого не помню. Вам молодым как живется, сносно? А нам-то какая тяжелая молодость досталась... Нас президент поздравлял с Днем Победы, такие слова написал добрые, о том, что наше поколение отстояло мир на земле. Очень приятно было. В деревне раньше все-таки весело жилось. А сейчас грустно. Деревня наша вся заросла, один погост остался".
Мы бегаем, суетимся, совершаем множество быстрых движений, работаем, любим, расстаемся, живем все быстрее и быстрее, меняем страны и телефоны, офисы и языки, все это страшно важно. И вдруг совершенно неожиданно натыкаемся в своем собственном коридоре на еле-еле ползущего дедушку, пятнадцать минут назад вышедшего на зов бабушки, донесшийся из кухни. За то время, что вы прочитали все новости в Фейсбуке, назначили три встречи, отменили две, поговорили раз тридцать по телефону, дедушка преодолел несколько метров недлинного коридора.
Еще совсем недавно я, пытаясь протиснуться между дедушкой и книжным шкафом, негодовал на его медлительность, на то, что он ужасно задерживает меня в моем движении, тормозит. Потом так случилось, что я остался с ним один на один, я попал в его ритм, я был вынужден ходить с ним, водить его к столу, укладывать в кровать, выводить его на прогулки. И я отчетливо понял, что он прекрасно осознает и свою медлительность, и свою неуклюжесть, и все-все неудобства, которые он, нехотя, создает. Не только осознает, но и укоряет себя, стыдится себя и потому злится и капризничает. Не на меня злится, а на себя. Выплывая, выдергивая себя из своего прошедшего мира, он изо всех сил старается подстроиться под мой быстрый агрессивный мир. Не получается, он опять уходит к себе, он уходит, может быть, уже навсегда. И только я могу все изменить, только я могу тормознуть и пойти рядом, это совсем не сложно, если постараться, и когда получается, это ни с чем не сравнимый кайф.
Австралийская сестра паллиативной помощи (это та сестра, что помогает умирающему человеку) по имени Бронни Вэр (Bronnie Ware) как-то решила записать то, о чем сожалеют уходящие. Получился совсем короткий список из пяти позиций. Найти их не составит труда всякому, кто заинтересовался, поэтому скажу лишь о номере 2 и номере 4 в этом списке. Они касаются именно нас и прямо сейчас, не надо для этого умирать.
Так вот номер два: жаль, что я слишком много работал. Номер четыре: жаль, что я так мало общался с друзьями.
Это говорят не просто люди, а те, кому осталось жить несколько недель, у кого не осталось времени, кому уже не до красивых поз и слов. Не стоит пренебрегать их мнением.
Железно связанные меж собой тезисы много работал, мало общался по сути формулируют для нас много всякого, касающегося нашей скоротечной жизни, но важнейшее лишь одно заключение. Мы, как это ни странно, слишком часто отказываем себе в радости. Не простой плотской радости поесть-попить-весело провести время, не пошлого животного веселья, а радости проживания мира, полноты этого проживания, радости, которая едва ли возможна в одиночку, всегда связанной с другим, с дарением, с отвлечением от себя. Радость моя не я.
Недавно мой 12-летний сын подошел ко мне с просьбой дать ему пустую бутылку. Оказалось, что он в ней хочет законсервировать письмо себе в будущее. Конечно, забавно, "получить" через много лет такое письмо, но есть в этом и что-то грустное. Человек как будто заранее готовится к тому, что письма будут приходить не часто. И корреспондентов много не предвидится.
Собирая все эти клочки в одно целое, я бы хотел закончить вот чем. Благотворительность это не только системная помощь (она нечеловечески важна, ее мало, ее надо строить), но и личное наше внимание к тому, что происходит вокруг. Вот есть фонд Лизы Олескиной "Старость в радость", они ездят по домам престарелых и поют им песни, дарят эту самую радость. Есть старушки и старички в магазинах и на улицах, которым точно так же не хватает обычного человеческого внимания. И это история не про давно прошедшее, а про наше будущее. Про то, чтобы письмо со словами "Здравствуй, дорогой я" не было единственным в вашей почте.
Егор Отрощенко,
заместитель главного редактора православного портала о благотворительности и социальной деятельности МИЛОСЕРДИЕ (c)
Этот статус собрал больше 10 тысяч перепостов (и мой в том числе), сотни комментариев буря эмоций. Между тем, что нового содержалось в этом тексте? Что у стариков маленькая пенсия? Что они часто оказываются не нужны своим родственникам и детям? Все это всем давно известно, все это происходит у всех у нас на глазах. Мало того, подобные истории более или менее регулярно появляются в соцсетях. Например, рассказ про бабушку, покупающую апельсины в "Зеленом Перекрестке", рвавший на части интернет месяца полтора назад. Так в чем же дело? Откуда вдруг столько шума? Это ведь не пугающие откровения выпускников детских домов, не шок-видео-18+ из женской колонии. Может быть, я ошибаюсь, но, на мой взгляд, нас удивляет в подобных историях простота и легкодоступность добра.
Работа с параллельной реальностью детского дома, психоневрологического интерната, колонии или даже хосписа это все же как будто немного литература, немного не про нас. А тут вот я, а вот бабуля с банкой консервов. И все, что от меня требуется, это просто бабулю увидеть, протянуть руку и готово, я уже стал другим. Это ведь офигенно круто. Характерно, что в комментариях к тексту Камила Магомедова подавляющее большинство читателей спрашивали адрес и телефон старушки, предлагали еженедельно привозить ей продукты, на что неизменно получали разумный ответ: идите в магазины, ищите, старушек на всех хватит. И ведь правда: старушек на всех хватит. Что мешает нам их увидеть и сделать для них какую-нибудь приятную малость? Ничего, кроме нашей привычной слепоты к окружающим.
Мы, к сожалению, привыкли не думать, не видеть, не чувствовать, не слышать. Мы уже успели привыкнуть, что есть государство, которое как бы никому не помогает (это не так), а есть фонды, которые часто воруют, но часто оказываются и хорошими, и эти хорошие как раз всем помогают. Хочешь помочь, хочешь стать немножко благотворителем иди на сайты проверенных фондов, там тебе специалисты скажут, разложат по полочкам с фотографиями кто в чем нуждается. Помогай вволю, хоть до потери пульса, жми "мне нравится", наполняй яндекс-кошельки. Это все можно делать, не приходя в сознание, сидя за компом в обеденный перерыв, или дома, не покидая уютный Фейсбук. И это все прекрасно, спору нет. Но есть и реальность, наполненная в том числе и старушками, ничего не просящими, незаметными, часто капризными, подозрительными, вздорными, но все же нуждающимися во внимании и помощи.
Это совсем не значит, что нужно хватать первую попавшуюся бабульку, волочь к холодильнику с элитными сырами или стойке с горьким шоколадом. Я хочу лишь сказать, что пять чувств и головной мозг нам даны для того, чтобы мы ими пользовались.
Для любого человека, хоть немного имевшего дело с благотворительными проектами, очевидно, что лучше всего собираются деньги на белокурую кудрявую девочку, болеющую какой-нибудь страшной болезнью, или на детей-сирот. Самые последние, на кого жертвуют деньги это бездомные и старики. Где-то рядом с ними маячат мигранты. Это такая циничная правда. Усыновляют голубоглазых младенцев, жертвуют обычно на симпатяг.
Требуется небольшое отступление. Письмо одинокой бабушки: "70 лет мне уже. Многого не помню. Вам молодым как живется, сносно? А нам-то какая тяжелая молодость досталась... Нас президент поздравлял с Днем Победы, такие слова написал добрые, о том, что наше поколение отстояло мир на земле. Очень приятно было. В деревне раньше все-таки весело жилось. А сейчас грустно. Деревня наша вся заросла, один погост остался".
Мы бегаем, суетимся, совершаем множество быстрых движений, работаем, любим, расстаемся, живем все быстрее и быстрее, меняем страны и телефоны, офисы и языки, все это страшно важно. И вдруг совершенно неожиданно натыкаемся в своем собственном коридоре на еле-еле ползущего дедушку, пятнадцать минут назад вышедшего на зов бабушки, донесшийся из кухни. За то время, что вы прочитали все новости в Фейсбуке, назначили три встречи, отменили две, поговорили раз тридцать по телефону, дедушка преодолел несколько метров недлинного коридора.
Еще совсем недавно я, пытаясь протиснуться между дедушкой и книжным шкафом, негодовал на его медлительность, на то, что он ужасно задерживает меня в моем движении, тормозит. Потом так случилось, что я остался с ним один на один, я попал в его ритм, я был вынужден ходить с ним, водить его к столу, укладывать в кровать, выводить его на прогулки. И я отчетливо понял, что он прекрасно осознает и свою медлительность, и свою неуклюжесть, и все-все неудобства, которые он, нехотя, создает. Не только осознает, но и укоряет себя, стыдится себя и потому злится и капризничает. Не на меня злится, а на себя. Выплывая, выдергивая себя из своего прошедшего мира, он изо всех сил старается подстроиться под мой быстрый агрессивный мир. Не получается, он опять уходит к себе, он уходит, может быть, уже навсегда. И только я могу все изменить, только я могу тормознуть и пойти рядом, это совсем не сложно, если постараться, и когда получается, это ни с чем не сравнимый кайф.
Австралийская сестра паллиативной помощи (это та сестра, что помогает умирающему человеку) по имени Бронни Вэр (Bronnie Ware) как-то решила записать то, о чем сожалеют уходящие. Получился совсем короткий список из пяти позиций. Найти их не составит труда всякому, кто заинтересовался, поэтому скажу лишь о номере 2 и номере 4 в этом списке. Они касаются именно нас и прямо сейчас, не надо для этого умирать.
Так вот номер два: жаль, что я слишком много работал. Номер четыре: жаль, что я так мало общался с друзьями.
Это говорят не просто люди, а те, кому осталось жить несколько недель, у кого не осталось времени, кому уже не до красивых поз и слов. Не стоит пренебрегать их мнением.
Железно связанные меж собой тезисы много работал, мало общался по сути формулируют для нас много всякого, касающегося нашей скоротечной жизни, но важнейшее лишь одно заключение. Мы, как это ни странно, слишком часто отказываем себе в радости. Не простой плотской радости поесть-попить-весело провести время, не пошлого животного веселья, а радости проживания мира, полноты этого проживания, радости, которая едва ли возможна в одиночку, всегда связанной с другим, с дарением, с отвлечением от себя. Радость моя не я.
Недавно мой 12-летний сын подошел ко мне с просьбой дать ему пустую бутылку. Оказалось, что он в ней хочет законсервировать письмо себе в будущее. Конечно, забавно, "получить" через много лет такое письмо, но есть в этом и что-то грустное. Человек как будто заранее готовится к тому, что письма будут приходить не часто. И корреспондентов много не предвидится.
Собирая все эти клочки в одно целое, я бы хотел закончить вот чем. Благотворительность это не только системная помощь (она нечеловечески важна, ее мало, ее надо строить), но и личное наше внимание к тому, что происходит вокруг. Вот есть фонд Лизы Олескиной "Старость в радость", они ездят по домам престарелых и поют им песни, дарят эту самую радость. Есть старушки и старички в магазинах и на улицах, которым точно так же не хватает обычного человеческого внимания. И это история не про давно прошедшее, а про наше будущее. Про то, чтобы письмо со словами "Здравствуй, дорогой я" не было единственным в вашей почте.
Егор Отрощенко,
заместитель главного редактора православного портала о благотворительности и социальной деятельности МИЛОСЕРДИЕ (c)
Извините, но прежде чем оставить комментарий, следует ввести логин и пароль!
(ссылку "ВХОД" в правом верхнем углу страницы хорошо видно? :)