"ЕЖЕ" от 10 мая 2010 г.
Мне тут рассказали...
Мне тут рассказали...
В интернете обнаружила ссылку на объединенную базу данных погибших и пропавших без вести советских воинах - www obd-memorial ru. Оба мои деда пропали без вести в 41-м. Один в сентябре, другой в ноябре. Судьба большинства призванных летом 41-го. После войны бабушки их искали, слали запросы. Ответы были похожи сведений не имеем. Отец рассказывал, что и он в молодости писал письма в архив Министерства Обороны. Результат тот же. Решила попытать счастья. Вдруг что-то изменилось, появились новые сведения. Представляете? Нашла! Все совпало фамилия, имя, отчество, год рождения, звание, время гибели. Место захоронения маминого отца.... Тверская область, Бельский район, деревня Заболотье. Даже день гибели 2 сентября. Данные из списка солдатских захоронений. Когда эти строчки появились на экране не поверила своим глазам. А потом вдруг как удар я заплакала. Сама не ожидала от себя. Бабушка рассказывала, что перед самой войной деду приснился сын, умерший совсем маленьким, который звал его с собой. Плохая примета сбылась.
К чему это я собственно? Вчера был день Победы. Весь апрель о войне по радио и телевидению говорится больше, чем обычно. У нас вообще много говорят о войне, но перед 9 мая говорят только о ней. Я выросла на книжках о пионерах-героях. Самые любимые фильмы, любимые книги, песни - в большинстве о ней. Мои сыновья знают о 2-й мировой гораздо меньше. И надо признать, тема войны не вызывает в них такого эмоционального отклика, как это было у меня. И в войну с фашистами в детстве они не играли, в отличие от моих ровесников. Они знают, что война это горе, это ужас, это миллионы погибших, но не знают большинства битв Великой Отечественной, не назовут всех городов-героев, имен героев Краснодона они тоже не знают. Мой отец ставит мне в вину, что я ращу беспамятных людей. Когда я увидела этот горький адрес место могилы маминого отца, вдруг подумала, что память может быть разной. Моя память она эмоциональная. Я помню, как плакали мои бабушки, рассказывая о своих мужьях. Я знаю, что отец, родившийся в 40-м, все детство и юность ждал и надеялся, а вдруг его папа вернется, ведь были случаи, возвращались солдаты и через 10 лет, бывшие военнопленные после наших лагерей. Когда тебе передают память из первых рук, ты впитываешь эту горечь как свою, она становится частью и твоей жизни. Мои дети это другое дело. В их жизни память о войне занимает гораздо меньше места. И это естественно. И в этом, мне кажется, победа жизни. В нашем классе только у одного мальчика был дед. У всех остальных их не было. Сейчас все иначе. И дай бог, чтоб так было и дальше. Как сказала одна моя подружка, когда я поздравляла ее с Днем Победы, наплевать на кризисы-шмизисы, лишь бы не было войны!
Мира всем нам!
Интервью давала:
Комментарии:
Но, абзацы в тексте явно бы не помешали.
у нас есть бомба.
Папин отец был танкистом, умер в 87 от рака лёгких(курил он много).
Мамин папа тоже был танкистом, закончил войну в Вене, в Австрии.
Но его орден Красной Звезды храню, бабушка передала мне, как старшему внуку.
это ты ко мне? Значит ты не правильно меня понял(.. я про это и говорю, что жаль.. и поэтому праздник поэтому поводу не стоит устраивать, если только день печали и скорби...
+
я там одного из своих дедов нашел
Сегодня ветеранов совсем мало. Еще меньше тех, кого интересуют их воспоминания. Мой отец Василий Иванович Злобин ушел из жизни два года назад, не дожив трех недель до своего 89-летия. На войну он, студент-историк, пошел добровольцем. Записался в Краснопресненский истребительный батальон, который стал основой 3-й Московской Коммунистической стрелковой дивизии. Был командиром огневого взвода, старшим лейтенантом. Трижды ранен, награжден, в том числе за освобождение Риги, орденом Красной Звезды, который он особенно любил. Закончил войну в составе 43-й гвардейской латышской дивизии. Будучи инвалидом войны, он окончил университет и проработал там до конца жизни профессором. Был большим патриотом страны и переживал все, что происходило с ней. Как все настоящие ветераны, он не любил говорить о войне. Но его редкие рассказы были для меня настоящим откровением, ибо сильно противоречили тому, что я знал из официальных источников. Приведу пару его историй.
Осенью 1941 года 3-я Московская дивизия прикрывала подступы к столице на линии Ростокино - Лихоборы - Химки - Щукино. Совсем молоденьких и неопытных студентов послали с винтовками времен Первой мировой войны в самое пекло. Защищая Москву, страна не считалась с потерями. Отцовская дивизия погибла практически полностью. Отец вспоминал, как много убило его друзей в первом же бою (никто из них не умел даже толком окапываться), как он полз по снегу вдоль цепочки тел и толкал каждого в бок, пока, наконец, не обнаружил, что он не единственный оставшийся в этот день в живых.
Еды не хватало. Его мать приезжала каждый день из Москвы на фронт в Химки на трамвае (которые ходили!), автобусе и попутках, и привозила поесть. Но трамваи вскоре пропали, с едой стало совсем плохо. Иногда ее не было по нескольку дней - добровольческие дивизии кормили в последнюю очередь, все понимали, что они все равно обречены на смерть. Отец вспоминал, что однажды с парой приятелей забрел в поисках еды в ближайшую деревню, где была расквартирована регулярная часть. В открытое окно они увидели стол в пустой комнате, а на столе - котелок с гречневой кашей. Соблазн оказался выше всяких сил. Они залезли в комнату и съели кашу.
Каша предназначалась командиру подразделения, который воспринял набег голодных солдат-студентов как мародерство. Их арестовали, быстро вывели во двор и поставили перед стеной дома. Голодный командир заявил, что по законам военного времени он принял решение расстрелять их как мародеров. Отец вспоминал, что он не мог поверить в реальность происходящего и осознал это, когда стоящий рядом друг тут же был расстрелян. Дальнейшее было очевидно. Но вмешалась судьба - раздался свист немецкой мины и на месте, где стоял лишившийся каши офицер, все увидели вспышку. Офицера разорвало на части, живые бросились врассыпную. Немецкий минометчик спас жизнь моего отца, которой его был уже готов лишить свой офицер за котелок гречневой каши. В 1943 году на фронте отец вступил в партию.
Все знают про страшные морозы зимой 1941 года. Отец вспоминал, как однажды стоял третий час весь заиндевевший на посту. Больше всего замерзло лицо, он уже перестал его ощущать. Неожиданно в темноте появился замполит батальона, посмотрел за замерзшего студента и спросил: "Боец, куришь?" Отец ответил, что нет. "Приказываю, - сказал замполит, - начать курить немедленно и выкурить подряд три самокрутки!" Комиссар достал свой табак, собственноручно скрутил три сигареты, разжег одну и вставил ее отцу в ледяные губы. "Приказываю, - продолжил замполит, - поднять руки к лицу и пускать как можно больше дыма в руки и на лицо". Дым согрел. Отец вспоминал, что видел потом немало молоденьких солдат, которые в те дни обморозились до гангрены, изуродовавшей им лица и руки. Курил он еще 60 лет, но потом наконец бросил. Так замполит спас моего отца.
Зимой 1942 года в тяжелейших боях на Демянском плацдарме Северо-Западного фронта отец получил свое третье ранение - тяжелое, в ногу. Он вспоминал, как лежал на снегу в темноте и думал, заметит ли его медсестра, которая ползала по полю в поисках раненых. Но это была только половина проблемы. Вторая заключалась в том, чтобы убедить ее вытащить с поля боя именно его, а не кого-то другого. Оказывается, среди раненых была своего рода конкуренция за спасение. Вытаскивать всех у медсестер не было ни времени, ни сил, а тяжелораненых не вытаскивали вообще: пока дотащишь до полевого лазарета, он может помереть.
Я никогда не задумывался о конкуренции между ранеными за внимание медсестры во время боя. Однако именно ее решение в эти моменты определяло, будешь ты жить или тебя оставят умирать в крови на снежном поле. Некоторые солдаты заигрывали с медсестрами между боями в надежде, что в случае чего те будут искать именно их. Моему отцу повезло, медсестра его наконец заметила. Его вид не воодушевил ее, но она решила попытаться немного помочь и прицепила шинель отца крючками к небольшой собачьей упряжке, которая была в ее распоряжении, а сама поползла дальше. Собаки неспешно потащили по снегу отца в лазарет. По дороге он потерял сознание, и его не положили в яму к мертвым только потому, что, когда отцепляли крючки, то задели рану и он застонал. Так собаки спасли моего отца.
Но это был еще не конец. Он очнулся на операционном столе, его быстро готовили к ампутации. Никакой анестезии не было, давали большой стакан спирта. Отец успел сказать, что никогда еще не пил спирт и вообще он - студент МГУ. "Студент? - переспросил хирург с пилой в руках. - Давай, студент, тогда попробуем спасти тебе ногу!" Он отдал указание снять раненого со стола, перевязать и отправить дальше в тыл. В том госпитале, расположенном на поле боя, не лечили, а только перевязывали или ампутировали. Так звание студента МГУ сохранило моему отцу ногу.
Я понимаю, что в таких не пафосных солдатских историях нет большой истории войны. Но ее точно нет без них. В таких историях и есть Вечная память героям.
Ваш комментарий:
Так далеко забрались, и до сих пор не зарегистрировались!? Вот те на! А ведь многие действия на сайте, в том числе и удовольствие комментировать чужие дневники, могут себе позволить лишь зарегистрированные пользователи! Вот так вот!