"ЕЖЕ" от 24 декабря 2011 г.
А вот в мое время было так...

А вот в мое время было так...

Вот могла бы написать счас про митинг на проспекте Сахарова.
Но. Не напишу. Ибо. Была занята другими делами.
И предоставила другим гражданам написать об этом событии, так сказать, от первого лица.
А кто там был? Ау!

А я счас продолжу рассказ про мой роман с художником- Александром Москаленко.
Итак.
Наступило лето. И мой художник проникновенно предложил мне поехать отдохнуть на месяц в Алушту.
Сказано-сделано. На подъем я всегда была легкая. А что нищему собираться-то? Только подпоясаться!
Приехали. Остановились на частном секторе у хозяйки. На веранде. Там койки стояли одна за другой. Шкафчик, столик, две табуретки.
А что ещё надо-то?
В местном санатории главным врачом был его друг. Он нам организовал бесплатный вход на санаторский пляж.
Ибо городской был очень непривлекательного вида, переполнен пьяными индивидуумами, а к вечеру и вовсе напоминал мусорную свалку.
Через неделю купания и загорания нам одновременно всё это осточертело и мы подались с художником в горы.
На рейсовом автобусе мы доезжали до селения у подошвы Чатыр-Дага, а дальше шли пешком.
Проходили лавандовые поля. Дальше шли персиковые сады.
Слева росли персики крупные, светлые, с бочками не яркими и косточками буровато-сероватыми. По вкусу они напоминали ананасы.
Справа были сады с персиками янтарно-желтого цвета, с ярко-бордовыми бочками и такими же по цвету косточками- они напоминали по вкусу абрикосы.
По периметру сады были обнесены колючей проволокой. Внутри время от времени пробегали вдоль проволоки по кругу овчарки. Злобные, сторожевые.
Мы залезали в отверстия в проволоке, пока собаки были на другой стороне периметра, быстро наполняли рюкзак персиками и бежали оттуда, сломя голову.
Кайф!
Потом долгая дорога в горы. Поначалу мы шли проторенной дорогой вокруг горы. А потом стали лазать, как обезьяны, по склону, напрямик, цепляясь за колючие кусты. Иногда нас наверху настигало облако. Мы оказывались в густом белом тумане. Кругом ни души. Вот тогда нас и разбирало. Мы, как горные козы, среди них показывали им класс фигурного секса!
Потом мы оказывались в такой местности. Скорее, похожей на внеземную.
Вокруг кратера горы были террасы, на которых были высажены виноградники. Мы стояли среди тишины и покоя.
Всё было залито солнцем. И ничто земное нас больше не волновало.
А потом мы поднимались на самый верх, где только скалистые развалы.
Как же жутко и захватывающе было перепрыгивать с уступа на уступ, между которыми были бездонные провалы!
А потом мы спускались и немного отдыхали в долине членов. Да-да!
Там были такие скалы, которые в точности физиологически повторяли эрогированный мужской член. С залупой, головкой. Ну, от живого не отличишь. Особенно, в лучах заходящего солнца.
Здесь- говорил художник- наши далекие предки совершали таинства жертвоприношения богу плодородия в лице этого фаллоса.
И вот однажды, мы при спуске, попали в грозу. Мощнейшую.
А так как мы спускались по узкой нехоженой тропе вдоль скалы не более 50 см шириной, то было жутко совершенно!
Земля быстро под ливнем расползлась, ноги скользили по мокрому камню и норовили сбросить тебя с крутого склона, где и костей не соберешь. Молнии шарахали так близко, что электризовались волосы на голове. Жуть! Перепачкались мы конкретно. Кто-кого вытягивал упавшего- даже и не помню. Обоим досталось.
А спускаться-то надо!
Вот приехали мы в Алушту. И не пошли домой сразу. Так замерзли под проливными струями ливня. Так испачкались. Даже лица были в земле и глине.
Пошли мы в городские бани.
А они закрывались и никого не пускали. Правда, художник за небольшую плату уговорил пустить нас помыться и погреться.
Мы были одни в бане.
Мы не так грелись и мылись, как остервенело и ожесточенно занимались любовью под горячими струями душа.
Как будто это было в последний раз в нашей жизни.

А вы говорите- митинг.((

Интервью давала:

....