"ЕЖЕ" от 24 декабря 2013 г.
Бывают-таки хорошие люди!
24
Декабрь 2013
Бывают-таки хорошие люди!
Сидим с другом в японском ресторанчике. Пригласил. Я, наверное, у него в гостях, хотя официально, у меня деловая поездка. Знакомы давно. Больше 20 лет. И хотя живём далеко друг от друга, это не мешает нам поддерживать хорошие отношения. У друга ко мне дело. Спокойно выслушиваю. Друг запинается и краснеет. Естественно речь об услуге, что так обычна в нашей тусовке, но на грани моральных принципов. Я в такие игры не играю.
Отвечаю, как обычно делаю в подобных случаях. Типа принял к сведению, обращу особое внимание, приложу все усилия, сделаю всё от меня зависящее...
Хотя ничего я предпринимать не буду. Есть профессиональная репутация. Да и в тусовке могут простить недостаток компетенции, но только не отсутствие совести. Друг это знает. Поэтому разговор, как бы и бесцельный.
Честно говоря друга я не понимаю. Крутой, преуспевающий и востребованный профи, он влез в политику. Сейчас на занятие своим делом времени почти не осталось. Какие-то нескончаемые собрания, поездки, акции. Вот и сейчас, ему не до разговора со мной, постоянно звонит телефон и идут сообщения на комп. Наконец он включает скайп, и включается в форумное совещание. Просит меня его извинить. Это неотложно. Всего минут на 40.
Иду прогуляться по городу. Хотя какая тут прогулка. Конец декабря, а льёт холоднющий дождь, и это при пронизывающем ветре.
Прячусь за стеной кафедрального собора. Там, где захоронен великий философ. Удивительно, в городе, на улицах, людей почти нет, а тут, на острове, чуть ли не столпотворение.
Думаю про разговор с другом. Может зря я так? Я сказал ему про справедливость.
А друг, как отрезал:
Что изменится, если твоя надуманная справедливость не восторжествует? Мир перевернётся?
Вот что тут скажешь?
У философа сразу три экскурсии. Прислушиваюсь. Молоденькая девушка-гид вдохновенна перед детьми.
-Когда справедливость исчезает, то не остаётся ничего, что могло бы придать ценность жизни.
Подошёл к девушке и поинтересовался, а этот умный дед может и про совесть говорил что-нибудь?
Девушка выдала не задумываясь.
-Закон, живущий в нас, называется совестью. Совесть есть, собственно, применение наших поступков к этому закону.
Интервью давал:
Комментарии:
Отвечаю, как обычно делаю в подобных случаях. Типа принял к сведению, обращу особое внимание, приложу все усилия, сделаю всё от меня зависящее...(с)
тююю... малодушничество какое-то... или придание себе весомости что-ли...
Не пониманию никогда такого... что б сразу не отказать сославшись на свои принципы...
тююю... малодушничество какое-то... или придание себе весомости что-ли...
Не пониманию никогда такого... что б сразу не отказать сославшись на свои принципы...
Хотя ничего я предпринимать не буду. Есть профессиональная репутация. Да и в тусовке могут простить недостаток компетенции, но только не отсутствие совести.(с)
Во! а это вообще шедевр совестливости.. подать человеку пустую надежду... т-фу(3 раза) на ваши ботинки
Во! а это вообще шедевр совестливости.. подать человеку пустую надежду... т-фу(3 раза) на ваши ботинки
Помните фраза была " для друзей всё, для остальных по закону."Надо же витиевато отвечать прямо по Карнеги. В тоже время друг, нельзя прямо сказать нет. Считается, что друг всё понял. Удобная отмазка " я подумаю" Прямо возмутительно, что это за друг такой, ставящий человека в неловкое положение отказать.
Друг рвется, сам не зная, куда.
А я плюс поставлю. И за пост, и за совесть. Человек живет для своего развития, совершенствования. А на высшем уровне, чтобы внести вклад, чтобы память добрую оставить.
Дальше я бы расширил, но это личное. Скажу только, что многие хорошо обеспеченные и богатые, рвущиеся в политику, просто не имеют потенциала, чтобы сделать на высшем уровне, и губят себя или потомство. Картина в целом поступательная, но отбраковка имеет место.
А я плюс поставлю. И за пост, и за совесть. Человек живет для своего развития, совершенствования. А на высшем уровне, чтобы внести вклад, чтобы память добрую оставить.
Дальше я бы расширил, но это личное. Скажу только, что многие хорошо обеспеченные и богатые, рвущиеся в политику, просто не имеют потенциала, чтобы сделать на высшем уровне, и губят себя или потомство. Картина в целом поступательная, но отбраковка имеет место.
Кто на ком стоял?
Но вообще-то, представился мне и без того мрачный город Кенигсберг (после того, как его дедушка взял - а как же!) вечером - ибо кто ж в ресторант ходит утром? - а может даже, ночью, 3 детских экскурсии? конечно, это дети готов - и сам автор, застывший у покосившейся оградки, с прилипшей веткой укропа в бороде, в толстых роговых очках и почти новом бэрэте. Девушка. Скорее - junge frau. Излагает, естесвенно, чисейшим хохдойче. Старые деревья поскрипывают в верхушках, и сверкают глаза юноши за толстыми стёклами.
Но вообще-то, представился мне и без того мрачный город Кенигсберг (после того, как его дедушка взял - а как же!) вечером - ибо кто ж в ресторант ходит утром? - а может даже, ночью, 3 детских экскурсии? конечно, это дети готов - и сам автор, застывший у покосившейся оградки, с прилипшей веткой укропа в бороде, в толстых роговых очках и почти новом бэрэте. Девушка. Скорее - junge frau. Излагает, естесвенно, чисейшим хохдойче. Старые деревья поскрипывают в верхушках, и сверкают глаза юноши за толстыми стёклами.
Родиной друг торговать приехал, да? В Кёнигсберге проще видимо...
+ придется поставить по справедливости (старался же), а по совести-не заслужил.. Что мы подумать можем?-А всё, что угодно. Может "друг"героин завозит в РФию или органами торгует. Вот что думать??
+ придется поставить по справедливости (старался же), а по совести-не заслужил.. Что мы подумать можем?-А всё, что угодно. Может "друг"героин завозит в РФию или органами торгует. Вот что думать??
Люди то марионетки, что видно по коментам двух верхних клоунов, и мир не перевернется от одной несправделивости. Просто на преступивших найдутся другие, но уже "марионетки" в кавычках, поставившие шлагбаум преступившим. А руководить всем процессом будут посвященные, имеющие карт-бланш )))
Если у автора графомания, как он нам тут это деклариоует, то не хватает более детального (айфон упорно исправлять на летального) подхода и тщательной работы над сюжетом. Надо было добавить подробностей про просьбу, да и погода в поисках смысла всегда погоду делает. И неплохо было бы помочь другу. Нелегко ему эта просьба далась. Да и друг все таки. А просьба то на грани. А не за гранью.
Это не друг. Другу неплохо бы правду высказать, а не врать.
Это не друг. Друг не просит помощи, он просто рассказывает, и ты не друг, ты не предлагаешь ему помочь сам.
Это не друг. Друг не просит помощи, он просто рассказывает, и ты не друг, ты не предлагаешь ему помочь сам.
чота дауншифтинг какойто. заместо фрака в парыже какойто калининград и друзья подозрительные. некомильфо.
Интересное наблюдение: посты автора изменились, а комментарии -нет.
Во имя чего так защищать нерушимость своих представлений?
Во имя чего так защищать нерушимость своих представлений?
возможно друг попросил Регтайма помочь выдать замуж его дочь за японского императора, это очень нужно для политики
это невыдуманая история про того выдуманного дипломата?
Регтайм очень поверхностный и не чувствует ответственности перед своими читателями. Вместо того, чтобы покаянно ( сходить в церковь и покаятся, после причастившись,-хотя какая церковь для казаха?-ну пусть бы в мечеть сходил ) просить прощения у читателей, он напустив туману прикрылся стариком Эммануилом, выхватив пару цитат... Старика Канта понимают немногие ( я вот не понимаю), но Регтайму по силам будет, а он упорствует. Не уважает он нас. Почитай нижеизложенное:
" Современные исследования кантовской этики являются попыткой дать новые способы ее переосмысления и новые подходы реконструкции критической этики. Критическая этика Канта своим исходным пунктом имеет осознание практики, в которой воплощается разумное поведение человека. Подобно тому как теоретическая философия выясняет вопрос о возможности истины и научного знания, вся практическая философия посвящена человеческой практике, причем рассмотрение соотношения действительной свободы и морального закона является одной из существенных проблем осмысления кантовской практической философии. По Канту, единство критической философии с кантовской философией морали следует искать в фундаментальном положении человека в мире и в понимании единства его и раздвигающего границы знания поведения. Действительно, моральное поведение требует не только осознания долженствования, но и практического выполнения долга.
Связь этики Канта с его теоретической философией, генезис его этических идей, становления его мысли в рамках учения о свободе и этике, долженствование (центральная категория его морали) - эти проблемы находятся в центре внимания при изучении его этической концепции.
Этика долга
Единственно, что изначально предопределено в человеке, - это его стремление к счастью; самые фундаментальные потребности и интересы людей в конечном счете сводятся к достижению блаженства. Но если даже эту фундаментальную природу человека можно отличить от наличной психологии людей и предписать человеку некий "истинный" интерес и стремление в отличие от его непосредственных, фактических склонностей и желаний, то все равно в этом случае мораль будет сведена к некоторому "разумному эгоизму". Кант рассуждает здесь прежде всего как моралист, с точки зрения самого нравственного сознания, последовательно проводя собственную логику. В данном случае он отстаивает чистоту морального мотива. Принцип счастья, говорит Кант, "подводит под нравственность мотивы, которые, скорее, подрывают и уничтожают весь ее возвышенный характер, смешивая в один класс побуждения к добродетели и побуждения к пороку и научая только одному - как лучше рассчитывать, специфическое же отличие того и другого совершенно стирают". Если нравственность основывать на стремлении человека к счастью, то побуждение к действию, пусть даже правильному, будет обременено инородными, "гетерономными", не свойственными самой морали мотивами - надеждой на достижение успеха, на обретение блаженства в этом или потустороннем мире, на вознаграждение добродетели, наконец, на получение внутреннего удовлетворения от сознания правильности своих поступков. Подлинно же моральный настрой человека должен состоять в том, чтобы не ожидать наград ни в этом, ни в ином мире, а исполнять свой долг безотносительно к каким-либо надеждам, пусть даже желание счастья - неискоренимое естественное стремление человека.
Мораль, как считает Кант, нельзя рассматривать лишь как способ достижения какого-то результата. При такой интерпретации нравственность превращается в чисто техническую, прагматическую задачу, в вопрос о "благоразумии", умении и способности эффективно достигать поставленные цели. Такие принципы действия, конечно, имеют место в человеческой жизни; Кант называет их условными, гипотетическими императивами: если желаешь достичь такого-то результата, следует поступать так-то. Но все дело в том, что такие правила, определяя средства (методы, способы, пути, технику) осуществления искомой цели, оставляют в стороне вопрос об определении самих целей. Действительно, моральные требования к человеку нельзя свести к каким-то техническим предписаниям, которые указывают лишь то, как можно наиболее эффективно достигнуть преследуемую цель. Во-первых, далеко не каждая цель может быть признана нравственной; успешное действие может иметь и противоморальную направленность. Во-вторых, даже во имя благой цели могут быть применены средства, притом эффективные, кои могут быть аморальными. Таким образом, гипотетический императив, будучи руководством к действию технического порядка, еще ничего не говорит о нравственном характере действия. Целесообразность вовсе не всегда совпадает с требованием морали - вот какая проблема возникает в данном случае. Решение ее сводится к следующему: в жизни люди преследуют различные цели, но из этих - особенных, частных, "эмпирических" - целей еще невозможно вывести нравственность. Напротив, это нравственность признает правомерными одни и осуждает другие цели. Стало быть, не понятие цели обосновывает моральное долженствование, а наоборот, эмпирические цели могут быть обоснованы или отвергнуты с точки зрения морали. Поэтому "цель, которую ставят, уже предполагает нравственные принципы. Например, идея высшего блага в мире... следует из морали, а не есть ее основа".
Кант сторонник приоритета долженствования над ценностью в морали, в этом он видит специфику нравственности, кроме того, он первым в истории этики обратил внимание на всеобщий характер нравственных требований, на то, что они в своем обязующем значении распространяются на всех людей, в конечном счете, на человечество в целом. Кант обращает особое внимание на то, что в морали человек должен сам осознавать необходимость (долженствование) определенных действий и сам понуждать себя к этому. В этом он и видит специфику моральности, отличая ее от легальности (просто исполнения вменяемых человеку требований, внешнего подчинения). Мораль не выводится Кантом из анализа человеческого бытия, истории, общества, а просто постулируется как нечто изначально данное разумом и как некое особое измерение мира. Из отождествления Кантом морали и свободы (как способности человека давать себе самому законы) вытекает его формализм в понимании нравственности. По Канту "безусловно добрая воля, принципом которой должен быть категорический императив, неопределенная в отношении всех объектов, будет содержать в себе только форму воления вообще, и притом как автономию"; это и есть "единственный закон", не имеющий никакого другого содержания. Он считает, что из чисто формального закона в решении любой конкретной моральной проблемы всегда следует только один возможный вывод, предписание к действию, принцип.
Теснее всего нравственность у Канта сплетена с правом. Если какого-либо человека долг заставил сделать выбор не в пользу своего ближнего, то для Канта это служит свидетельством его нравственности. В действительности здесь проявляется лишь абстрактный гуманизм - ведь отнюдь не всегда это справедливо на самом деле, то есть отнюдь не всегда "любовь к дальнему" нравственнее "любви к ближнему". Кант прав в том, что нравственный императив требует оказания людям нужной помощи, но совсем не вынуждает любить их за это. "Совершенно нелепо было бы говорить: вы должны любить других людей. Следовало бы сказать: у вас есть все основания любить своего ближнего, и это справедливо даже в отношении ваших врагов". И, действительно, чувство долга как будто исключает чувство любви, ибо любить по обязанности невозможно. Но Кант не прав, считая, что они никогда не могут совпасть, поскольку подлинная человечность предполагает любовь ко всем людям, а тогда и сострадание, и жалость будут адекватными долгу. "Людей, поступающих согласно принципам, совсем немного, что, впрочем, очень хорошо, так как легко может случиться, что в этих принципах окажется ошибка, и тогда вред, отсюда проистекающий, распространится тем дальше, чем более общим будет принцип и чем более непреклонным лицо, которое им руководствуется. Людей, действующих из добрых побуждений, гораздо больше и это превосходно. Но Кант снижает ценность таких добрых побуждений: это скорее инстинкты, которые не следует переоценивать, хотя и нужно хвалить, ибо больше всего на свете людей, неизменно имеющих "перед глазами свое любимое Я как единственную точку приложения своих усилий" и добивающихся того, чтобы все вращалось вокруг своекорыстия.
В этике Кант развивает учение об автономии морали: утверждая свободу, человек выступает творцом собственного нравственного мира, он сам себе предписывает закон действий. Кант провозглашает нравственную установку, характер и законы которой, существенно отличаются от тех, что преобладают в периоды спокойного и размеренного постепенного развития, отличаются радикализмом предъявленных требований: "эти законы повелевают безусловно, каков бы ни был исход их исполнения, более того, они даже заставляют совершенно отвлечься от него", людям "достаточно того, что они исполняют свой долг, что бы ни было с земной жизнью и даже если бы в ней, быть может никогда не совпадали счастье и достойность его". В отличие от условных правил поведения долг выступает по своей сущности абсолютным требованием, следовать которому надлежит безусловно. В обстановке громких требований прав человека и его свобод Кант своим категорическим императивом напомнил об ответственности, требования всегда поступать так, чтобы максима поступка могла в то же время стать принципом всеобщего законодательства. Действие не " сообразно с долгом", а " из чувства долга" - вот что имеет истинно нравственную ценность. Человек поистине нравственен только тогда, когда исполняет долг не ради какой-либо внешней цели, а ради самого долга. Ни одно из непосредственно-спонтанных чувств - доброжелательность, сочувствие, сострадание, симпатия, участие - сами по себе еще не есть истинная добродетель. Ибо эти душевные порывы могут толкнуть человека отнюдь не только на путь добра, но и к совершению зла. Кант признает мотивы человеколюбия нравственными при условии, что они не просто выражают психические склонности человека, а поставлены под контроль долга, определены моральным законом как их объективным критерием. Единственно нравственным мотивом будет только такой, который "строго напоминает нам нашу собственную недостойность", в коем нет ничего, "что льстило бы людям", поощряло бы в них "самомнение" и "самодовольство".
Поведение, закон которого совпадает с законом природы, не имеет, по Канту, никакого отношения к нравственному закону. То, чего нет в естественном законе, - это внутреннее принуждение. Моральную способность "свободного самопринуждения" Кант называет добродетелью, а поступок. исходящий из такого умонастроения (из уважения к закону), - добродетельным (этическим) поступком. "Добродетель есть твердость максимы человека при соблюдении своего долга - всякая твердость узнается через те препятствия, которые она может преодолеть, для добродетели же такие препятствия - это естественные склонности, могущие прийти в столкновение с нравственным намерением... всякий долг содержит понятие принуждения со стороны закона, этический долг содержит такое принуждение, для которого возможно только внутреннее законодательство".
Кант заботится о чисто интеллектуальном "строгом образе мыслей", подчиняющем эмпирические суждения и действия "принципу исключения между добрым и злым". Он пишет: "Для учения о нравственности вообще очень важно не допускать, насколько возможно, никакой моральной середины ни в поступках, ни в человеческих характерах, так как при такой двойственности всем максимам грозит опасность утратить определенность и устойчивость". По Канту, из двух добродетелей, если они конфликтуют друг с другом, действительно добродетелью может быть только одна, та, что составляет долг. Либо долг не может противоречить долгу, либо он не есть истинный долг и может относиться к области морали только как негативное, аморальное. Речь здесь идет о диктатуре долга, которая может вести к обострению "разорванности" человека, вразрез его целостности, вразрез гуманности. Но Кант знает о разрушающей веление долга естественной диалектике, под которой он разумеет "наклонность умствовать наперекор строгим законам долга и подвергать сомнениям их силу, по крайней мере их чистоту и строгость, а также, где это только возможно, делать их более соответствующими нашим желаниям и склонностям, то есть в корне подрывать их и лишать всего их достоинства, что в конце концов не может одобрить даже обыденный практический разум". Кант знает и "другую диалектику, которая возникает в обычном нравственном сознании, тогда оно развивает свою культуру и восходит к практической философии, чтобы избавиться от двусмысленности, рассматривающей нравственные принципы".
Для Канта нравственное начало сводится лишь к субъективному сознанию долга. Долг есть долг - чистый долг, исполнять его следует единственно из уважения к нему. Обосновывая это требование Кант апеллирует к совести. Действительно, совесть человека является наилучшим судьей в вопросах морали, высшей способностью нахождения моральной истины и выработки правильного решения и подлинно нравственной точкой зрения, если она не только субъективна, но и соединена со знанием объективной истины. Но у Канта, как это видно в "Критике чистого разума", совесть как раз и появляется там, где голос разума умолкает, где мышление не справляется с познавательными проблемами. Так что совесть у Канта уже в своем появлении по необходимости оказывается субъективной. В учении Канта понятие совести неразрывно связано с дуализмом его философской системы, которым проникнута вся человеческая жизнь и который он подчеркивает, различая антропологию и антропономию. Но этот дуализм не умаляет значение нормативно-критических принципов для реального поведения человека, и побуждения совести являются необходимой составной частью характеристики личности. Деятельный практический разум, рассматриваемый Кантом в учении о добродетели, несет в себе сознание "внутреннего судилища", которое и есть совесть. Это сознание выражается в изначальных моральных задатках и выводах разума, в идеальных, часто основанных на религиозной вере целях и, наконец в разумном волнении, то есть в моральном принципе или основоположении разума, сформулированном Кантом еще в 1788 году в "Критике практического разума" и легшем в основу "Метафизики нравов". В кантовском учении наряду с эстетической и разумной потребностью человека в совести имеет значение и сфера религиозного опыта, своего рода "религиозно-совестливая" установка. Речь идет о первоначальных задатках моральности, в которых склонности, порыв к действию, само действие требуют воления, не обходящегося без совести; временные ступени выражения этих задатков, а также формы их осознания (смутная, отчетливая и религиозно-верующая) придают учению о совести законченный вид. Учение о совести - это, по сути дела, учение о благе, имеющем всеобщее значение; это - деяние, воля и сознание морального человека.
Принцип "уважения к моральному закону" является сердцевиной кантовской этики, поскольку в нем открывается измерение гуманного поведения. Только личность, согласно Канту, может выражать это уважение, которое является априорным чувством; осознание этого уважения идентично осознанию законообразного долга и имеет характер необходимой всеобщности. Уважение к закону есть единственная движущая сила морального долга. Человек, по Канту, не просто разумное существо, он призван побуждаться разумом к моральному поведению, что выражается в почитании морального закона. Казалось бы, здесь нет речи о личном стремлении к счастью. Но противоречие долга и стремления к счастью - лишь кажущееся. Кант преодолевает его, утверждая, что счастье отдельного человека и блаженство всего человечества достижимо лишь тогда, когда их поведение подчиняется моральному закону. Смысл жизни - в связи добродетели и блаженства. Только такой долг, который способствует счастью человека и человечества, имеет этическую ценность. Учение Канта о долге, таким образом, есть забота о достоинстве человека и о счастье человечества. Долг - "мост" между личным счастьем и общественным благом, точка оптимального их соединения."
Осознал глубину падения. Регтайм?
Жду покаянного поста..
" Современные исследования кантовской этики являются попыткой дать новые способы ее переосмысления и новые подходы реконструкции критической этики. Критическая этика Канта своим исходным пунктом имеет осознание практики, в которой воплощается разумное поведение человека. Подобно тому как теоретическая философия выясняет вопрос о возможности истины и научного знания, вся практическая философия посвящена человеческой практике, причем рассмотрение соотношения действительной свободы и морального закона является одной из существенных проблем осмысления кантовской практической философии. По Канту, единство критической философии с кантовской философией морали следует искать в фундаментальном положении человека в мире и в понимании единства его и раздвигающего границы знания поведения. Действительно, моральное поведение требует не только осознания долженствования, но и практического выполнения долга.
Связь этики Канта с его теоретической философией, генезис его этических идей, становления его мысли в рамках учения о свободе и этике, долженствование (центральная категория его морали) - эти проблемы находятся в центре внимания при изучении его этической концепции.
Этика долга
Единственно, что изначально предопределено в человеке, - это его стремление к счастью; самые фундаментальные потребности и интересы людей в конечном счете сводятся к достижению блаженства. Но если даже эту фундаментальную природу человека можно отличить от наличной психологии людей и предписать человеку некий "истинный" интерес и стремление в отличие от его непосредственных, фактических склонностей и желаний, то все равно в этом случае мораль будет сведена к некоторому "разумному эгоизму". Кант рассуждает здесь прежде всего как моралист, с точки зрения самого нравственного сознания, последовательно проводя собственную логику. В данном случае он отстаивает чистоту морального мотива. Принцип счастья, говорит Кант, "подводит под нравственность мотивы, которые, скорее, подрывают и уничтожают весь ее возвышенный характер, смешивая в один класс побуждения к добродетели и побуждения к пороку и научая только одному - как лучше рассчитывать, специфическое же отличие того и другого совершенно стирают". Если нравственность основывать на стремлении человека к счастью, то побуждение к действию, пусть даже правильному, будет обременено инородными, "гетерономными", не свойственными самой морали мотивами - надеждой на достижение успеха, на обретение блаженства в этом или потустороннем мире, на вознаграждение добродетели, наконец, на получение внутреннего удовлетворения от сознания правильности своих поступков. Подлинно же моральный настрой человека должен состоять в том, чтобы не ожидать наград ни в этом, ни в ином мире, а исполнять свой долг безотносительно к каким-либо надеждам, пусть даже желание счастья - неискоренимое естественное стремление человека.
Мораль, как считает Кант, нельзя рассматривать лишь как способ достижения какого-то результата. При такой интерпретации нравственность превращается в чисто техническую, прагматическую задачу, в вопрос о "благоразумии", умении и способности эффективно достигать поставленные цели. Такие принципы действия, конечно, имеют место в человеческой жизни; Кант называет их условными, гипотетическими императивами: если желаешь достичь такого-то результата, следует поступать так-то. Но все дело в том, что такие правила, определяя средства (методы, способы, пути, технику) осуществления искомой цели, оставляют в стороне вопрос об определении самих целей. Действительно, моральные требования к человеку нельзя свести к каким-то техническим предписаниям, которые указывают лишь то, как можно наиболее эффективно достигнуть преследуемую цель. Во-первых, далеко не каждая цель может быть признана нравственной; успешное действие может иметь и противоморальную направленность. Во-вторых, даже во имя благой цели могут быть применены средства, притом эффективные, кои могут быть аморальными. Таким образом, гипотетический императив, будучи руководством к действию технического порядка, еще ничего не говорит о нравственном характере действия. Целесообразность вовсе не всегда совпадает с требованием морали - вот какая проблема возникает в данном случае. Решение ее сводится к следующему: в жизни люди преследуют различные цели, но из этих - особенных, частных, "эмпирических" - целей еще невозможно вывести нравственность. Напротив, это нравственность признает правомерными одни и осуждает другие цели. Стало быть, не понятие цели обосновывает моральное долженствование, а наоборот, эмпирические цели могут быть обоснованы или отвергнуты с точки зрения морали. Поэтому "цель, которую ставят, уже предполагает нравственные принципы. Например, идея высшего блага в мире... следует из морали, а не есть ее основа".
Кант сторонник приоритета долженствования над ценностью в морали, в этом он видит специфику нравственности, кроме того, он первым в истории этики обратил внимание на всеобщий характер нравственных требований, на то, что они в своем обязующем значении распространяются на всех людей, в конечном счете, на человечество в целом. Кант обращает особое внимание на то, что в морали человек должен сам осознавать необходимость (долженствование) определенных действий и сам понуждать себя к этому. В этом он и видит специфику моральности, отличая ее от легальности (просто исполнения вменяемых человеку требований, внешнего подчинения). Мораль не выводится Кантом из анализа человеческого бытия, истории, общества, а просто постулируется как нечто изначально данное разумом и как некое особое измерение мира. Из отождествления Кантом морали и свободы (как способности человека давать себе самому законы) вытекает его формализм в понимании нравственности. По Канту "безусловно добрая воля, принципом которой должен быть категорический императив, неопределенная в отношении всех объектов, будет содержать в себе только форму воления вообще, и притом как автономию"; это и есть "единственный закон", не имеющий никакого другого содержания. Он считает, что из чисто формального закона в решении любой конкретной моральной проблемы всегда следует только один возможный вывод, предписание к действию, принцип.
Теснее всего нравственность у Канта сплетена с правом. Если какого-либо человека долг заставил сделать выбор не в пользу своего ближнего, то для Канта это служит свидетельством его нравственности. В действительности здесь проявляется лишь абстрактный гуманизм - ведь отнюдь не всегда это справедливо на самом деле, то есть отнюдь не всегда "любовь к дальнему" нравственнее "любви к ближнему". Кант прав в том, что нравственный императив требует оказания людям нужной помощи, но совсем не вынуждает любить их за это. "Совершенно нелепо было бы говорить: вы должны любить других людей. Следовало бы сказать: у вас есть все основания любить своего ближнего, и это справедливо даже в отношении ваших врагов". И, действительно, чувство долга как будто исключает чувство любви, ибо любить по обязанности невозможно. Но Кант не прав, считая, что они никогда не могут совпасть, поскольку подлинная человечность предполагает любовь ко всем людям, а тогда и сострадание, и жалость будут адекватными долгу. "Людей, поступающих согласно принципам, совсем немного, что, впрочем, очень хорошо, так как легко может случиться, что в этих принципах окажется ошибка, и тогда вред, отсюда проистекающий, распространится тем дальше, чем более общим будет принцип и чем более непреклонным лицо, которое им руководствуется. Людей, действующих из добрых побуждений, гораздо больше и это превосходно. Но Кант снижает ценность таких добрых побуждений: это скорее инстинкты, которые не следует переоценивать, хотя и нужно хвалить, ибо больше всего на свете людей, неизменно имеющих "перед глазами свое любимое Я как единственную точку приложения своих усилий" и добивающихся того, чтобы все вращалось вокруг своекорыстия.
В этике Кант развивает учение об автономии морали: утверждая свободу, человек выступает творцом собственного нравственного мира, он сам себе предписывает закон действий. Кант провозглашает нравственную установку, характер и законы которой, существенно отличаются от тех, что преобладают в периоды спокойного и размеренного постепенного развития, отличаются радикализмом предъявленных требований: "эти законы повелевают безусловно, каков бы ни был исход их исполнения, более того, они даже заставляют совершенно отвлечься от него", людям "достаточно того, что они исполняют свой долг, что бы ни было с земной жизнью и даже если бы в ней, быть может никогда не совпадали счастье и достойность его". В отличие от условных правил поведения долг выступает по своей сущности абсолютным требованием, следовать которому надлежит безусловно. В обстановке громких требований прав человека и его свобод Кант своим категорическим императивом напомнил об ответственности, требования всегда поступать так, чтобы максима поступка могла в то же время стать принципом всеобщего законодательства. Действие не " сообразно с долгом", а " из чувства долга" - вот что имеет истинно нравственную ценность. Человек поистине нравственен только тогда, когда исполняет долг не ради какой-либо внешней цели, а ради самого долга. Ни одно из непосредственно-спонтанных чувств - доброжелательность, сочувствие, сострадание, симпатия, участие - сами по себе еще не есть истинная добродетель. Ибо эти душевные порывы могут толкнуть человека отнюдь не только на путь добра, но и к совершению зла. Кант признает мотивы человеколюбия нравственными при условии, что они не просто выражают психические склонности человека, а поставлены под контроль долга, определены моральным законом как их объективным критерием. Единственно нравственным мотивом будет только такой, который "строго напоминает нам нашу собственную недостойность", в коем нет ничего, "что льстило бы людям", поощряло бы в них "самомнение" и "самодовольство".
Поведение, закон которого совпадает с законом природы, не имеет, по Канту, никакого отношения к нравственному закону. То, чего нет в естественном законе, - это внутреннее принуждение. Моральную способность "свободного самопринуждения" Кант называет добродетелью, а поступок. исходящий из такого умонастроения (из уважения к закону), - добродетельным (этическим) поступком. "Добродетель есть твердость максимы человека при соблюдении своего долга - всякая твердость узнается через те препятствия, которые она может преодолеть, для добродетели же такие препятствия - это естественные склонности, могущие прийти в столкновение с нравственным намерением... всякий долг содержит понятие принуждения со стороны закона, этический долг содержит такое принуждение, для которого возможно только внутреннее законодательство".
Кант заботится о чисто интеллектуальном "строгом образе мыслей", подчиняющем эмпирические суждения и действия "принципу исключения между добрым и злым". Он пишет: "Для учения о нравственности вообще очень важно не допускать, насколько возможно, никакой моральной середины ни в поступках, ни в человеческих характерах, так как при такой двойственности всем максимам грозит опасность утратить определенность и устойчивость". По Канту, из двух добродетелей, если они конфликтуют друг с другом, действительно добродетелью может быть только одна, та, что составляет долг. Либо долг не может противоречить долгу, либо он не есть истинный долг и может относиться к области морали только как негативное, аморальное. Речь здесь идет о диктатуре долга, которая может вести к обострению "разорванности" человека, вразрез его целостности, вразрез гуманности. Но Кант знает о разрушающей веление долга естественной диалектике, под которой он разумеет "наклонность умствовать наперекор строгим законам долга и подвергать сомнениям их силу, по крайней мере их чистоту и строгость, а также, где это только возможно, делать их более соответствующими нашим желаниям и склонностям, то есть в корне подрывать их и лишать всего их достоинства, что в конце концов не может одобрить даже обыденный практический разум". Кант знает и "другую диалектику, которая возникает в обычном нравственном сознании, тогда оно развивает свою культуру и восходит к практической философии, чтобы избавиться от двусмысленности, рассматривающей нравственные принципы".
Для Канта нравственное начало сводится лишь к субъективному сознанию долга. Долг есть долг - чистый долг, исполнять его следует единственно из уважения к нему. Обосновывая это требование Кант апеллирует к совести. Действительно, совесть человека является наилучшим судьей в вопросах морали, высшей способностью нахождения моральной истины и выработки правильного решения и подлинно нравственной точкой зрения, если она не только субъективна, но и соединена со знанием объективной истины. Но у Канта, как это видно в "Критике чистого разума", совесть как раз и появляется там, где голос разума умолкает, где мышление не справляется с познавательными проблемами. Так что совесть у Канта уже в своем появлении по необходимости оказывается субъективной. В учении Канта понятие совести неразрывно связано с дуализмом его философской системы, которым проникнута вся человеческая жизнь и который он подчеркивает, различая антропологию и антропономию. Но этот дуализм не умаляет значение нормативно-критических принципов для реального поведения человека, и побуждения совести являются необходимой составной частью характеристики личности. Деятельный практический разум, рассматриваемый Кантом в учении о добродетели, несет в себе сознание "внутреннего судилища", которое и есть совесть. Это сознание выражается в изначальных моральных задатках и выводах разума, в идеальных, часто основанных на религиозной вере целях и, наконец в разумном волнении, то есть в моральном принципе или основоположении разума, сформулированном Кантом еще в 1788 году в "Критике практического разума" и легшем в основу "Метафизики нравов". В кантовском учении наряду с эстетической и разумной потребностью человека в совести имеет значение и сфера религиозного опыта, своего рода "религиозно-совестливая" установка. Речь идет о первоначальных задатках моральности, в которых склонности, порыв к действию, само действие требуют воления, не обходящегося без совести; временные ступени выражения этих задатков, а также формы их осознания (смутная, отчетливая и религиозно-верующая) придают учению о совести законченный вид. Учение о совести - это, по сути дела, учение о благе, имеющем всеобщее значение; это - деяние, воля и сознание морального человека.
Принцип "уважения к моральному закону" является сердцевиной кантовской этики, поскольку в нем открывается измерение гуманного поведения. Только личность, согласно Канту, может выражать это уважение, которое является априорным чувством; осознание этого уважения идентично осознанию законообразного долга и имеет характер необходимой всеобщности. Уважение к закону есть единственная движущая сила морального долга. Человек, по Канту, не просто разумное существо, он призван побуждаться разумом к моральному поведению, что выражается в почитании морального закона. Казалось бы, здесь нет речи о личном стремлении к счастью. Но противоречие долга и стремления к счастью - лишь кажущееся. Кант преодолевает его, утверждая, что счастье отдельного человека и блаженство всего человечества достижимо лишь тогда, когда их поведение подчиняется моральному закону. Смысл жизни - в связи добродетели и блаженства. Только такой долг, который способствует счастью человека и человечества, имеет этическую ценность. Учение Канта о долге, таким образом, есть забота о достоинстве человека и о счастье человечества. Долг - "мост" между личным счастьем и общественным благом, точка оптимального их соединения."
Осознал глубину падения. Регтайм?
Жду покаянного поста..
Александр - это жистока..)))
Александр тут Канта поднял из могилы, в то же самое время как живая и теплая Лёлик хочет знать - каким образом хирурги "пользуют" пациентов?)
Сыроежка - я, конечно, понимаю, что многие девушки, по известной только им причине хотели бы меня потрогать. Но - с 18-ти лет я ими вовсе не интересуюсь. Слава Богу, к хирургу я попала только два раза в жизни, когда собственно давала жизнь трём другим людям.
Свою драгоценную голову, даже в самые чуткие руки, я могу предоставить, только когда меня повезут туда вперёд ногами в бессознательном состоянии.
В связи с этим, НАСТОЯТЕЛЬНО прошу урезать Ваши с alexander фантазии относительно моего "использования" представителями достойной хирургической профессии.
Или, как это - ЗАВИДУЙТЕ УЖ МОЛЧА;)
Свою драгоценную голову, даже в самые чуткие руки, я могу предоставить, только когда меня повезут туда вперёд ногами в бессознательном состоянии.
В связи с этим, НАСТОЯТЕЛЬНО прошу урезать Ваши с alexander фантазии относительно моего "использования" представителями достойной хирургической профессии.
Или, как это - ЗАВИДУЙТЕ УЖ МОЛЧА;)
Как актуально про профи в политике...
Один мой приятель-профи недавно мне пел, что нынешняя его активность в политике может позволить
и в профессиональном деле делать то, что хочется... а я махала рукой, как карлсон, и пела про то,
что не стОит оно того... что я теперь из песочницы не вылезу и буду тока куличики лепить... пусть хоть весь мир рухнет...
И что?! Не прошло и полу-года, как он послал политику в жопу и сел за электронный микроскоп... а я тут и не причОм ваще...))
А совесть... для меня, это сохранность некой внутренней гармонии, некоего ощущения беззаботности... и то, что этой внутренней гармонии и лёгкости мешает, я безжалостно посылаю туда же... в жопу... и на месте автора я вела бы себя похоже...)
Один мой приятель-профи недавно мне пел, что нынешняя его активность в политике может позволить
и в профессиональном деле делать то, что хочется... а я махала рукой, как карлсон, и пела про то,
что не стОит оно того... что я теперь из песочницы не вылезу и буду тока куличики лепить... пусть хоть весь мир рухнет...
И что?! Не прошло и полу-года, как он послал политику в жопу и сел за электронный микроскоп... а я тут и не причОм ваще...))
А совесть... для меня, это сохранность некой внутренней гармонии, некоего ощущения беззаботности... и то, что этой внутренней гармонии и лёгкости мешает, я безжалостно посылаю туда же... в жопу... и на месте автора я вела бы себя похоже...)
Александр! Хватит фантазировать о Лёлике! )) Отвечайте уж про "пользование" пациентов и дело с концом!
Лёлик! Я ж "теплой и живой" назвала тебя не из-за того, что хочу потрогать, а из-за Канта, хотя не спорю, ты наверное, приятнее на ощупь, чем Кант. )
Но твой ответ, это канешна, шыдевр! Шыдевр!
Если кратко, то: "Девушки меня хотят трогать, но с 18 лет я не даю себя трогать девушкам. Потому что к хирургу я попадала два раза, родив троих людей. А свою голову я отдам только в бессознательном состоянии, когда она будет ехать вперед ногами. В связи с этим - не фантазируйте, а завидуйте!".
Ок. Пошла завидовать.
Лёлик! Я ж "теплой и живой" назвала тебя не из-за того, что хочу потрогать, а из-за Канта, хотя не спорю, ты наверное, приятнее на ощупь, чем Кант. )
Но твой ответ, это канешна, шыдевр! Шыдевр!
Если кратко, то: "Девушки меня хотят трогать, но с 18 лет я не даю себя трогать девушкам. Потому что к хирургу я попадала два раза, родив троих людей. А свою голову я отдам только в бессознательном состоянии, когда она будет ехать вперед ногами. В связи с этим - не фантазируйте, а завидуйте!".
Ок. Пошла завидовать.
Откуда такие предположения? Вы что - Канта щупали? Или какого-либо давно умершего чела? Да, отсутствие в рационе животных белков не только обедняет мыслительную функцию мозга. Но и до глюков доводит, оказывается;)
Кант написал "Критику чистого разума" под впечатлением бесед с Регтаймом.
Роман Булгакова первоначально назывался "Мастер и Регтайм".
(Факты о Регтайме)
Роман Булгакова первоначально назывался "Мастер и Регтайм".
(Факты о Регтайме)
Александр, как так много букав приходит в голову ещё и с тем чтоб записать - не осилила -только начало и конец... по сабжу - если друг оказался вдруг (с)
о моральных принципах автор вспомнил, а когда бензин ослиной мочой разбавлял, где эти принципы были?
Мне нравятся комментарии Grace.
Они будто бы содержат мысли о мужчинах.
Они будто бы содержат мысли о мужчинах.
ох у ж эти сказочники... или там все серьезно, а настроение я меня новогоднее?
мне очень нравятся комментарии Муратти обо мне.
Они будто бы претендуют на.. глубину.
Они будто бы претендуют на.. глубину.
о справедливости мечтать нельзя.. эта мечта не сбудется никогда) зачем же её мучить?)
если другу нельзя прямо сказать нет, может, это и не друг вовсе?)
если другу нельзя прямо сказать нет, может, это и не друг вовсе?)
называеца: "Бывают-таки хорошие люди!"
девушка?
девушка?
Другу надоела прежняя жизнь. И он по принципу "какого рожна не хватает" полез в политику.
а у нас в универе политолог, представьте себе, Алексиса де Токвиля с Гаем Светонием Транквиллом перепутал.
как страшно жить!
как страшно жить!
Ваш комментарий:
Так далеко забрались, и до сих пор не зарегистрировались!? Вот те на! А ведь многие действия на сайте, в том числе и удовольствие комментировать чужие дневники, могут себе позволить лишь зарегистрированные пользователи! Вот так вот!