Впоследствии сам Витте об одном из своих величайших достижений напишет так: «Я совершил денежную реформу так, что население России совсем и не заметило её, будто ничего не было. И не единой жалобы, ни единого недоразумения со стороны людей. Денежное обращение России приведено в порядок и поставлено столь же твёрдо, как в тех государствах, где эта отрасль народного хозяйства издавна находится в образцовом состоянии».
Однако Сергей Юльевич в своих мемуарах писал о подготовке и проведении своей реформы нечто диаметрально противоположное: «Против моего замысла была почти вся мыслящая Россия».
Налицо явное противоречие. Сначала Витте говорит, что реформу никто не заметил. А потом утверждает, что её не просто заметили, но и активно ей противодействовали. Причём не отдельные отщепенцы, а «вся мыслящая Россия». И это противоречие относится не только к тому, как перемены были приняты населением Российской империи, но и к сути финансовой реформы Витте как таковой. Но откуда оно взялось?
На первых местах
Во многих справочниках и энциклопедиях можно встретить примерно такое утверждение: «Денежная реформа улучшила внешний и внутренний курс рубля, благоприятно воздействовала на инвестиционный климат в стране, стала гарантом стабильного развития экономики Российской империи вплоть до Первой Мировой войны».
Всё это — чистая правда. На рубеже XIX-XX столетий у нас наблюдался какой-то взрывной рост экономики. Скажем, в 1889-1899 гг. рост промышленного производства составил 8%, что весьма впечатляет. С 1900 по 1913 гг. он немного снизился — до 6,25%. Но даже эти показатели позволяли Российской империи занимать первое место в мире по темпам роста и стать к 1914 году четвёртой индустриальной державой мира.
Повторим — всё так и было. Правда, с оговоркой — предлог «в», всё ставит на свои места. Следует читать не «Рост экономики Российской империи», а «Рост экономики в Российской империи». Обратим особое внимание на эту строчку, описывающую реформу Витте: «благоприятно влияла на инвестиционный климат в стране». Реформа не просто благоприятно влияла на инвестиционный климат. Новый рубль, обеспеченный золотом, сделал Россию самой привлекательной в мире страной для размещения и вложения капиталов. Иностранные инвестиции хлынули в империю Николая II мощным потоком.
Спору нет — это неплохо. Но только если не перегибать палку и не играть в «максимальную открытость миру». А на рубеже прошлого и позапрошлого столетий в России велась именно эта игра. Причём шла она в одни ворота. И заметили это чуть ли не сразу.
Газета «Биржевые ведомости» считалась чуть ли не «карманной прессой» министра финансов. Во всяком случае, в период подготовки и проведения реформы 1894-1897 гг. издание пело ему дифирамбы. Но в конце 1900 года сменился тон даже этой, более чем лояльной в отношении Витте газеты: «Экономическая политика нынешнего правительства ведёт к нашествию иностранных капиталов, которые скупят Россию на корню».
В когтях капитализма
Виднейший отечественный учёный Дмитрий Менделеев, к тому времени плотно занимавшийся не столько химией и физикой, сколько экономикой, утверждал, что доля иностранных капиталов не должна превышать 25% — только тогда можно удержать экономику страны в руках страны. Однако Витте имел противоположное мнение: «Предубеждение против иностранных капиталов у некоторых доходит до того, что заводится речь о какой-то экономической оккупации… Подобные опасения высказывались у нас непрерывно со времен Петра Великого, но государи русские с ними никогда не считались, и история вполне оправдала их прозорливость».
Итогом его политики «максимальной открытости миру» стало следующее. В целом общая доля иностранного капитала в российских акционерных обществах в разные годы составляла от 50 до 60% с тенденцией к росту. Причём ведущие иностранные державы аккуратно поделили российский экономический пирог на куски, разграничив сферы влияния. Франция доминировала в угольной и горнодобывающей промышленности России, контролируя до 70% капиталов. Англия — в нефтяной промышленности, где её доля в разных регионах колебалась от 60 до 95%, и в добыче золота и платины, где она удерживала стабильные 75%. Германии принадлежало до 90% всех электротехнических предприятий России. Паровозостроение в России контролировалось державами совместно — иностранный капитал в этом деле составлял 100%. Так что назвать эту промышленность российской можно только по месту её прописки, да по тому признаку, что горбатились на фабриках и заводах русские люди. Прибыль закономерно отходила тем, кто инвестировал капитал. России оставались разве что налоги. Но они были и оставались одними из самых низких в Европе, чем, кстати, гордились — ведь это было дополнительным фактором привлечения иностранных капиталов…
В целом же ситуация описывалась хлёсткой фразой: «Мы должны высвободиться из когтей международного капитализма!» Она принадлежит крайне правому общественному деятелю, консерватору и охранителю генерал-лейтенанту Александру Нечволодову, который в числе прочих выступал с критикой финансовой реформы Витте.
Из русского кармана
Денежная реформа Витте прочно привязала рубль к золоту — национальная валюта теперь обеспечивалась этим металлом. Очень хорошо. А где взять этот самый металл? Самый очевидный путь — увеличить его добычу. Это было сделано. Но, как мы помним, с участием английского капитала, который контролировал 75% золото-платиновых разработок. Второй путь — наращивание экспорта. Прежде всего — экспорта хлеба. Это тоже было сделано, причём даже до Витте — его предшественник, Иван Вышнеградский, бросил печально знаменитую фразу: «Недоедим, но вывезем!» И вывозили даже в 1891 году, когда в Поволжье от голода умерло более полумиллиона человек. А ведь общероссийский сбор пшеницы в 1891 году был ниже, чем в благополучном 1886 году всего лишь на 1,7%. Но перебросить хлеб из южных губерний в Поволжье тогда никому и в голову не пришло – только за кордон, за звонкую золотую монету!
Ну и, наконец, золото можно взять в долг. Государственный контролёр Пётр Шванебах открыто признавал: «Переход к золотому обращению совершился у нас главным образом путём накопления золота внешними займами». К 1914 году Россия вышла не только на первое место по росту экономики в мире, но и на первое место по величине внешнего долга. Его обслуживание, выплаты по процентам и дивиденды, уходящие за рубеж, превышали общую массу иностранного капитала, вложенного в Россию, в полтора раза. Так что за «рекордный рост промышленности», которая по факту была иностранной, Российская империя заплатила из своего кармана, сидя при этом в долговой яме. Отсюда и столь противоречивое отношение к реформе Витте.
#Ключевые слова: История, история России, золото, Монетный двор, реформа, денежная реформа