Литературный домик
О литературных домиках
➜ главная Домика
Вы не залогинились! Ваш статус в этом ДоМиКе - гость.
В домике онлайн: 0, замечено за сутки: 6
вернуться на 8 стр. списка тем
В центре Ха по сю пору красуется на проспекте Муравьёва-Амурского тортообразное здание Краевого эстетического детского центра, там я училась рисованию у великого педагога Ольги Николаевны Зайцевой. При совкоме там был Дворец пионеров, а при монархическом строе - центровой бордель.
С Ниной Селивёрстовой, увлекающейся компъютерной графикой, мы сохли по самой талантливой кисти класса - по Данилу Бирюкову, потомственному краскомазу. Вот такая вот живопись, такая, **ин, вечная молодость. Данила, тюха-матюха, всё никак не мог выбрать с кем ему ходить, поэтому мы бродили по историческому центру Ха жёсткой фигурой треугольником. И как то под зимний вечер притормозили возле возле домика необычной архитектуры - эклектическая смесь поздней готики и вечного сарайного стиля. Данила закончил декламацию на испанском языке любовной лирики Гарсиа Лорки и, перейдя на заговорщицкий шёпот, сообщил, что в Гражданскую войну тут помещались застенки белогвардейской контразведки, семёновцы пытали подпольщиков, а ныне тут Дом писателей, а на пристроенном при совкоме втором этаже - редакция журнала "ДВ". В окнах там горел свет, а к свету вела отдельная крутая скрипучая петлистая лестница. Мы поднялись по лестнице, ударяясь лбами о балки, скромно расселись в креслах фойе, стали греться и слушать Данилу, удивляясь, ну вот откуда у хлопца испанская речь!? И тут в фойе вывалились из кабинета пьяные-препьяные писатели, возмутились нашим присутствием и стали нас грубо допрашивать, применяя лексику семёновцев, погубителей венгерских музыкантов. Мы не стали дерзить пьяным публицистам и ретировались на холод, а следом кубарем скатились и эти, грохоча как пустые сеялки разумного, доброго, вечного. Валили осадки, снег падал, но не ложился на землю. А мы вот рухнули в сугробы, рыдали от смеха как лебеди, смехотунчик на нас напал.
Про литдомики у меня есть ещё истории, хотите, продолжу.
А Данилушко выучился на иконописца и жёстко постится, приступая к творческим заказам. Он реально Бога любит.
... Зашла к папе в мастерскую. Он строгает, шлифует и натирает воском заготовки под сотовые рамки для ульев. Дала ему прочитать. Хочу заранее предупредить, что за папой по всем сайтам таскается папина безумная фанатка, он ей всюду мерещится. Она и тут прописалась и строгает посты уныло обличительные, строго по его душу, сгрудив в своём бложике компанию клакеров. И всё такое в стиле а-ля-сальери.) ...)
Так вот папа кое-что поведал о том мрачном литдомике, и смешное до гротеска, и грустное до, собственно, слёз. Я сейчас сбегаю к цыпочкам там тепловое реле полетело, призодится вручную полукиловаттку включать, пока прослушайте композицию, как бы музыкальный эпиграф к папиной истории.
Папа тогда малолеткой клепал днища для мотолодок на судостроительном заводе и раз в неделю добирался до центра, в том фойе собиралось литобъединение имени Петра Комарова. Начинающие поэты и прозаики по часовой стрелке выступали по очереди и против часовой - обсуждали. Один высокий парень прочитал свой смешной рассказ, а папа восторженно сравнил его с Ильфом и Петровым. Все на него зашикали, в общем подвергои снисходительному осмеянию. А ведь позже выяснилось, что это был публичный дебют Михаила Задорного. А папа постеснялся читать свой рассказ. Он был про любовь. Пьяная общага, драка в библиотеке при ДК "Судостроитель" героя с хамоватым солистом-гастролёром ВИА "Добры молодцы", там же знакомство с девушкой хиппи. Вмёрзшие в лёд затона речные корабли, еле тёплая каюта, двое неловких, отчаянно стеснительных. Полуночный свет зелёной лампочки на приборной панели мощного армейского радиоприёмника, чистейшее звучание блюза Роллингов на японской частоте(слышно шуршание пальцев по ладам гитары). Чистая любовь. И в финале, цитатой Лонгфелло из " Мартина Идена":
В морской холодной глубине
Всё спит в спокойном тихом сне.
Один лишь шаг - плеснёт вода.
И всё исчезнет навсегда...
Папа отправил рассказ в журнал "Юность". А через месяц его вызвали срочно подняться в заводской комитет комсомола. Солидные дяди из крайкома были фальшиво предупредительны и участливы, как будто общались с психом. Юлили и петляли и наконец показали ему зелёный фирменный конверт, где за подписью редактора Дементьева: просим разобраться с делом Такого Такойтовича... желающего покончить жизнь самоубийством.
Не в бровь а в глаз попал рассказ.))
Посадили в Волгу и давай раскатывать по редакциям. В итоге заблудшему автору удумали вручить удостоверение. Творческая командировка на всесоюзную ударную комсомольскую стройку. Типа на перековку и сбор материала для создания произведения в духе соцреализма. И денюжку выдали.
Есть ещё у меня про целый жилмассив из литературных домиков(Переделкино). И про ночёвку ночёвку в редакции журнала " Октябрь", но я чот устала, глаза как у шиншиллы.) Черники поесть что ли, с ковшичек разморозить?
И ещё я протупила, ведь ночевала я не в столичном " Октябре", а в редакции питерского журнала "Звезда", что на Моховой. Понесла туда рукопись можно сказать с утра, на свежую голову. А добираться мне аж с Мурино-Девяткино! Пригласила побыть " группой поддержки" милейшую подружку буряточку Сасю, а она попала под замес в вагоне метро и выскочила на Восстания( а надо было на Чернышевской). Синяк под глазом, "вся в слезах и губной помадой перепачканное лицо". Мы плутали по знаменитым питерским трущобным дворам как дети подземелья Короленко - по заброшенным склепам. А в одном дворе на нас напал бешеный кот и вцепился зубами в шейную артерию Саси. Попугал бедненькую, а потом по-собачьи рассмеялся хвостом и занырнул в утробу ленфильмовского дракона, ржавеющего в тупичке. После спонтанной схватки моя рукопись приобрела непрезентабельный вид как у Велемира Хлебникова, Председателя Земного Шара, но у того она хранилась хотя бы в наволочке, а у нас так нет. В подъезде редакции " Звезды" мы немного успокоились, настолько парадное гляделось ущербно, как будто ремонт не производился с времён Блокады. Сася пострадавшая вполне вписывалась в подбомбёжечный интерьер, что даже разулыбалась под Мону Лизу и даже стала припевать про Серёжку с Малой Бронной и Витьку с Моховой. Понятно, что в редакцию мы припёрлись как раз аккурат в обедешный перерыв. Завредакцией Галина Леонидовна оказала нам вполне светский приём и усадила пить чай с её конфектами и нашими капустными кулебяками. А Сасичке тёть Галя выдала старинное пресс-папье бронзированное, выдаваемое попавшими под репрессалии писателям времён издания постановления о деятельности редакций журналов "Звезда" и "Ленинград". Когда мы отстоловались и привели свои миловидные брылья в порядок Галина Леонидовна нас удачно припахала, мы полезли на столы снимать с опасных обшарпанных стен гостиной сто лет висевшие акварели с тематической выставки детской портретистики, посвящённой профессиям писатель и поэт. Поэты все были похожи на Незнайку(т. с. лохматые) а прозаики - на Путина, Пилюлькина и Пончика. Но некоторым юным гениям удавалась причёска бобрик, благонамеренная фуражка и пенсне.
А потом пришли сразу два главных редактора - Гардин и Арьев, только сняли редакторские пальто, сразу начали нас кадрить, перемигнувшись. Они охмуряли нас до тех пор, пока не подоспела зав. прозой Ломакина, увела сурово в свою келью и экзаменовала нас по-женски, по-придирочьи. Пока не появился поэт, номинант ежегодной премии " Дебют" Данила Корнев(?). Неважно. Классный парень. И Ломакина оказалась классной. Вчетвером мы выпивали до самого утра, неугомонные как зайчики- энерджайзеры. Целый грузовик стихов, армированных прозой и публицистикой.
Вот где я такое слышала? - Вечная тема литературы - любовь, а вечная тема разговора влюблённых - литература!
Тук-тук-тук! Кто в домике живет? Наверное, мышка-норушка, как всегда... Ну там еще зайчик-побегайчик, лисичка-сестричка... А вас тама, похоже, нет!
Почему? Да потому что на Мейби нужно сначала зарегистрироваться, а потом подать заявку на прописку в ДоМиКе.