Французский клуб
Немного истории
➜ главная Домика
Вы не залогинились! Ваш статус в этом ДоМиКе - гость.
В домике онлайн: 1, замечено за сутки: 18
Этот рассказ Ж. Ленотра упоминается многими авторами, пишущими о Сен-Жюсте (можно вспомнить и А. Левандовского, который явно был с ним знаком) , но на русский язык он до сих пор не переводился. Я решила восполнить этот пробел :)
Жорж Ленотр.
Сен-Жюст в Блеранкуре.
Глава из книги :
Georges Lenotre
Vieilles maisons, vieux papiers
P., 1900. vol. 1. p. 323-339
Перевод мой
редакция m-lle Anais
Если повернуть направо на первом повороте дороги, ведущей в Нойон, и ехать все время прямо на протяжении 2, 5 лье, можно попасть в Блеранкур, довольно большую деревушку, тихую и изобильную. Там можно увидеть открытые риги с зерном, ощутить запахи хлева; через ограды мельком заметить уголки цветущих садов. По мере продвижения вперед деревня почти превращается в город: дорога на Суассон, спускающаяся с холма, упирается в триумфальную арку, оставшуюся от резиденции сеньора, маркиза де Жевр. В центре городка, возле мэрии, расположены крытый рынок, кафе, лавки; груженые повозки стоят возле таверны; дальше дома редеют, снова начинается деревня, и дорога продолжается по направлению Куси через долину, пересеченную холмами.
В этом городке, очень мало изменившемся с тех пор, в конце 1776 года поселился некий господин де Сен-Жюст, родом из соседней деревни, которую он покинул в юности, чтобы поступить в жандармерию. Военная карьера долго держала его вдали от Суассоннэ; он женился в Кюссе (1), сын его родился в Верней, близ Десиза (2), где стоял его гарнизон. Поскольку продвижение по службе задерживалось, он, упав духом, вышел в отставку и снова поселился в родных краях. Его отец, умерший незадолго до того в Намселе, близ Нойона, оставил ему должность управляющего имениями господина дю Бюа, сеньора Морсена, Ришбура, Эври и других мест. Бывший жандарм унаследовал эту скромную должность, соответствовавшую его склонностям; он служил там восемь лет. Затем, утомившись и накопив денег, он купил у сьера Лефевра, бакалейщика, дом на окраине Блеранкура, возле полей, на углу улицы Шуэтт, и поселился там вместе с женой, бывшей двадцатью годами моложе его, сыном и двумя дочерьми. (3)
"(с)
Его сыну было 10 лет; пылкий и непокорный, освободившийся от суровой опеки своего отца, он больше не знал принуждения: это была бешеная беготня по улицам городка в компании уличных мальчишек, которыми он верховодил. Его смелость дурно воспитанного ребенка нравилась одним, очень раздражала других, но все соглашались с тем, что мадам де Сен-Жюст "хлебнет много горя с этим мальчишкой". Бедная женщина была кроткой, пассивной, несколько вялой; чужая в Блеранкуре, где она почти никого не знала, она жила уединенно, в постоянных лишениях, поскольку наступили денежные затруднения. Обеспокоенная независимым нравом своего ребенка, она принесла жертву, и поместила его в суассонский коллеж Сен-Никола к отцам-ораторианцам."(с)
Он приезжал домой на каникулы, принося сюда фатовство горожанина, которому приятно было сравнивать себя с деревенскими "простаками". Его притязания росли с возрастом; поскольку он научился "задирать нос", то прослыл в Блеранкуре, не изобилующим творческими людьми, талантливым рисовальщиком. К тому же он сочинял стихи, что, бесспорно, создало ему репутацию лучшего поэта в городке. Это превосходство ему льстило. Кроме того, он был красив, умел придавать своим правильным чертам лица бесстрастность, которая, благодаря его вьющимся шелковистым волосам, делала его похожим на "Антиноя", голову которого он увидел на уроках рисования. Он носил крахмальные галстуки по последней суассонской моде; к тому же он изменил свое имя, сделав его более представительным, и стал именоваться: "господин шевалье Леонар-Флорель де Сен-Жюст де Ришбур"... Он совершил поездку в Париж, дабы научиться там хорошим манерам, и пустил слух, что для него было оставлено место в гвардии короля. Кроме всего прочего, он был образцом для "шалопаев".
Помимо своих галстуков и педантичного вида, он принес из города дух либертинажа. Знатные дамы, намекал он, охотно занимались вовлечением его в галантные авантюры. Это принесло ему успех у блеранкурских дам. Он пользовался этим столь несдержанно, что скоро в городке стал слышен хор жалоб: отцы и матери не знали, как охранить свои семьи от его любовных авантюр.
Бедная мадам де Сен-Жюст выслушивала жалобы и вздыхала сама; что еще ей оставалось? Она обожала этого испорченного ребенка и считала абсолютно естественным, что его находят неотразимым.
В Блеранкуре также проживал один состоятельный господин, Луи-Антуан Желле, королевский нотариус бальяжа Куси-ле-Шато. У этого нотариуса была дочь, белокурая пухленькая блондинка с веснушками на лице; кстати, она была старше Сен-Жюста. Луиза-Сиграда Желле не была красавицей, зато ее приданое было весьма привлекательным, и воздыхателей у нее было предостаточно. Отец строго следил за дочерью; но крещение ребенка блеранкурского кожевника предоставило Сен-Жюсту случай, которого он искал. Будучи крестным отцом, он выбрал крестной матерью мадемуазель Желле, приударил за ней, обольстил бедную девушку, которая не смогла противиться страсти, которую, как ей казалось, она внушила ему; она стала любовницей шевалье. Последний надеялся, что его крайняя молодость, недостаток состояния, а также возраст "завоеванной" не смогут быть выдвинуты в качестве возражений ввиду свершившегося. Тем не менее его ожидания не оправдались; другой вышел победителем в состязании, где призом было состояние и место нотариуса, и 25 июля 1768 года была отпразднована свадьба мадемуазель Желле и господина Франсуа Торена, сына начальника регистрационного бюро кантона. Местные жители были единодушны в утверждении того, что брак нисколько не прервал идиллию, и мадам Торен была не менее нежна с Сен-Жюстом, чем до этого мадемуазель Желле. (6)"(с)
Однажды утром это было 15 сентября 1786 года она заметила, что сын не появился в обычное время к завтраку; она зашла в его комнату - пусто; Сен-Жюст не ложился спать. Крайне обеспокоенная, она пошла осматривать дом, и вдруг испустила крик: стенной шкаф, где она хранила свое серебро, был открыт; некоторые ценные вещи, хранившиеся там, исчезли: серебряная миска с монограммой, позолоченный кубок, который достался ей от дяди, вернейского кюре; три серебряных чашки... Глухо рыдая, поскольку она боялась увидеть подтверждение обуявшего ее ужасного подозрения, она заглянула в свои шкафы... Увы! Недостойный сын унес все: два позолоченных пистолета, мотки серебряного галуна от старого мундира его отца; он взял даже кольцо с розеткой, даже мелкие серебряные вещицы, не представлявшие никакой ценности, кроме той, что они являлись семейными реликвиями. (7)"(с)
Уловка была не слишком тонкой, и на этот раз мадам де Сен-Жюст не позволила себя одурачить. Шевалье был очень удивлен, не получив из Блеранкура письма с прощением и денег, на которые рассчитывал; он удивился еще больше, увидев прибывшего в маленький отель Сен-Луи полицейского агента, который схватил его за шиворот и доставил к сьеру Шинону, комиссару Шатле и королевскому цензору: последний по просьбе мадам де Сен-Жюст поместил юного повесу в платную клинику, которую содержала в предместье Сент-Антуан дама де Сен-Коломб. Этот причудливый и красивый особняк, в настоящее время заброшенный, находится на ул. Пикпюс, на углу бульвара Дидро, где все еще можно увидеть за толстыми стенами высокие зарешеченные окна и террасы в руинах.
Именно здесь Сен-Жюст написал "Органта", эротическое сочинение, очевидно, рожденное с претензией подражать игривым рассказам Вольтера. Тэн назвал поэму "Органт" непристойной : справедливое определение; но много больше непристойностей, рассыпанных по этому неудобоваримому сочинению, удивляет его исключительная банальность; столько стихов двадцать песен! и ни одного пикантного словечка, ни единой забавной находки! "Органт" не был выходом: будущее оставалось для Сен-Жюста угрожающим; его мать, безутешная, заболела, отказывая себе во всем, чтобы заплатить за тюрьму, в которой содержался ее сын. Она узнавала каждый день о его новых проказах, к тому же ей было известно, что он занял деньги под весь свой гардероб. Она сшила ему рубашки, которые передавала, прося не отдавать их ему больше двух за один раз, "из боязни, что он продаст остальные".
Наконец, 30 марта 1787 г. он вышел из заключения. Господин Дюбуа-Дешарм, прокурор из Суассона, захотел взять его в свою контору в качестве второго помощника: он предоставил ему стол и жилье за 500 франков в год.
Сен-Жюст возвратился в родные края, не укрощенный, но уязвленный, с полным ненависти сердцем. Если мы не ошибаемся, он оставался в Блеранкуре всего несколько часов, и тотчас же отбыл в Суассон, где, впрочем, тоже не остался надолго; начиналась Революция, и неугомонный дебютант бросился в вихрь со смелостью человека, никогда не сомневавшегося в собственном превосходстве.
Ах, и Блеранкур узнал наконец беспокойные деньки! Сен-Жюст более чем когда-либо был первым парнем на деревне; ему все завидовали. "Три женщины, которые кричат, - говорила старая маркиза де Креки, - наделают больше шума, чем сто тысяч мужчин, которые молчат". Вот секрет успеха революций.
На протяжении всего периода существования Законодательного собрания Сен-Жюста видели ораторствующим на площадях; он носится в Шони, в Куси, в Суассон; часто посещает клубы, атакует трибуны, говорит о своей совести, своей душе, "которая окунулась в свободу", о "суровости своей миссии", о "благородных иллюзиях добродетели". Он уверяет, что "ищет примеры героизма, чтобы им следовать", хочет "отомстить за человечество и бедняков". Он в подходящих случаях цитирует фразы Мабли и Макиавелли, собранные из выписываемых им газет. Простаки из Блеранкура и Шони слушали его, раскрыв рот; юный трибун очень скоро приобрел известность в округе; они восхищались этим молодым человеком, который так много знал! А кроме того, он старательно подготовил свой выход: когда жители Блеранкура собрались на городской площади, чтобы торжественно сжечь контрреволюционные листовки, не обошлось без Сен-Жюста, который, вспомнив свое De viris *, закатил рукав и положил обнаженную руку поверх горящих бумаг!(8)"(с)
Теперь он был подполковником Национальной гвардии Блеранкура, департаментским выборщиком: он говорил, ездил, бегал, суетился, произносил речи, и уже видел себя депутатом будущей ассамблеи.
Выборы были назначены на период с 25 августа по 5 сентября 1791 г., и активные граждане кантона собрались 23 августа для обсуждения кандидатур. Вот названо его имя, и Сен-Жюст собрался ответить, когда раздался выкрик: "Сен-Жюст не достиг установленного возраста!" Озадаченный кандидат поднял глаза на того, кто его прервал, и узнал нотариуса Желле, отца мадам Торен. Сторонники Сен-Жюста, сильные своим числом, встретили шиканьем резолюцию протестовавшего, который хорошо держался и склонил на свою сторону двух уважаемых выборщиков: сьера Лаббе и хирурга Масси. Все трое, несмотря на шиканье и угрозы, выразили протест против того, чтобы имя Сен-Жюста было внесено в список активных граждан. Собрание продолжилось; но нотариус держался своей мести и обратился в дистрикт Шони, где засвидетельствовал, с документами на руках, что Сен-Жюсту, родившемуся 25 августа 1767 г., 23 августа 1791 г. не исполнилось и двадцати четырех лет. Дистрикт сурово осудил выборщиков Блеранкура; Сен-Жюсту было запрещено присутствовать на первичных собраниях и выступать в качестве выборщика до тех пор, пока он не достигнет возраста, требуемого законом.
Он упал с высоты своих грез, его ярость была беспредельна; целый год вынужденного неучастия, оскорбительного удаления от дел лишь усугубили ее. Его положение в Блеранкуре стало нестерпимым; местные нотабли боялись этого одержимого, сторонниками которого были одни крикуны да бунтари.
Однако Законодательное собрание закончило свою работу, и выборщики были созваны снова, чтобы избрать депутатов в Конвент. Голосование проходило 2 сентября 1792 г. в церкви Сен-Жерве в Суассоне; нужно было избрать 11 депутатов; предварительные выборы длились два дня, два дня тревоги для Сен-Жюста, который разыгрывал свою последнюю карту. Наконец 4 сентября его имя, набравшее 349 голосов, вынули из урны; он был избран!
Когда он показался среди приветственных возгласов, раздались аплодисменты; он вышел вперёд, холодный и важный, ликуя от сдерживаемой радости, сияя от удовлетворенной гордыни; с тех пор он надел на себя свою маску невозмутимой бесстрастности; он произнёс речь, выразил свою благодарность с наигранной скромностью, принёс присягу, и тут же колокола старой церкви зазвонили в честь автора "Органта".
Он прибыл в Блеранкур, упоенный успехом; был вечер, городок был в волнении; перед домом собралась толпа, горели факелы. Ему устроили овацию, он появился, поблагодарил, произнес несколько слов, раздавал рукопожатия... Он еще существует, этот дом; дверь и одно из окон старого фасада замурованы; крапива вторглась на порог бывшего жилища, туда, где с высоты двух ступенек, еще различимых в сорной траве, он говорил в тот вечер со своими согражданами, порог, который он пересек некогда другой сентябрьской ночью, убегая из отчего дома и унося с собой драгоценности своей матери..."(с)
"В массовом переселении жителей Блеранкура, которых манила в Париж надежда воспользоваться славой их земляка, приняла участие и дочь нотариуса Желле, мадам Торен: ее сердце осталось верным своей первой страсти, она всегда любила Сен-Жюста, возвысившегося в ее глазах еще больше благодаря престижу его политического положения. Веря в клятвы, которыми они некогда обменялись - в дни, когда у нее было хорошее приданое - она все еще считала себя любимой: воспользовавшись опьянением, которое кружило всем головы, она сбежала от мужа и направилась в Париж.
Сен-Жюст ее не принял. Она настаивала, надеясь смягчить своего бывшего возлюбленного, и поселилась близ Конвента, в отеле Тюильри, на улице Сент-Оноре. Но очень скоро ее иллюзии рассеялись: когда она поняла, что принесла в жертву свое будущее, потеряла честь, испортила жизнь ради этого человека, который ее грубо оттолкнул, она, измученная, возвратилась в Блеранкур. Она появилась там в конце сентября 1793 г. после двух месяцев отсутствия. Без сомнения, когда она вновь увидела издалека уютный дом, откуда она убежала, и куда не смела возвратиться, ее охватило отчаянное сожаление о семейной жизни, прежде казавшейся ей такой тяжелой и бесцветной... С какой радостью она возвратилась бы туда теперь, когда презрение убило ее любовь, и какие завистливые взгляды бросала она на свой потерянный рай! Господин Торен не простил ее и потребовал развода. Она мужественно переносила свое наказание, признавая, что совершила ошибку, и должна ее искупить; поселилась в Блеранкуре, вела уединенную жизнь, гордая, не общаясь ни с кем, почти отшельницей, в нищете, и умерла 16 января 1806 года.
Воспоминания обо всем этом остались живыми в маленьком городке, где никогда больше, без сомнения, не происходили подобные события. Приключения красавца проконсула и дочери нотариуса Желле создали местную хронику, вечно повторяемую, всегда новую, тем не менее, снисходительную к одной и к другому.
Сестры Сен-Жюста долго жили в Блеранкуре (9), и благодаря их достойной жизни о члене Конвента стали вспоминать значительно лучше. К тому же, было ли здесь хорошо известно, кем был Сен-Жюст? Кажется, что они умышленно закрывают глаза на все эти ужасы; он является местным героем; мне показалось, что здесь его любят и им гордятся. Наиболее строгие из них считают, что "Париж и дурные знакомства" погубили этого юношу, слишком пылкого и легковерного. "Робеспьер, - сказали мне, - был всему виной".
В доме, где живёт сейчас уважаемая и любимая всеми внучатая племянница члена Конвента, я провел несколько драгоценных часов. На стене висят предметы, напоминающие о нём: на полке книга, полученная им в награду в Суассоне; нарисованная им голова Антиноя; его портрет в технике пастели, в высоко завязанном галстуке, с напудренными волосами, с видом задумчивым и печальным.
- Мой бедный дядюшка Антуан! сказала мадам Х.., - демонстрируя мне эти фамильные реликвии. Бедный дядюшка Антуан, - это был Сен-Жюст... и эти слова, сошедшие с уст этой доброй почтенной женщины, произвели на меня эффект отпущения грехов." (с )
Тук-тук-тук! Кто в домике живет? Наверное, мышка-норушка, как всегда... Ну там еще зайчик-побегайчик, лисичка-сестричка... А вас тама, похоже, нет!
Почему? Да потому что на Мейби нужно сначала зарегистрироваться, а потом подать заявку на прописку в ДоМиКе.