Территория мужчин "Мужская консультация"
Чо-то торкнуло...
➜ главная Домика
Вы не залогинились! Ваш статус в этом ДоМиКе - гость.
В домике онлайн: 0, замечено за сутки: 3
вернуться на 146 стр. списка тем
Аврора
Чо-то торкнуло...
Чо-то торкнуло...
В свете предстоящего чипирования(
"Я уже понял, что не узнаю правды.
Что они мне не скажут.
Уже понял когда пожелал им доброго вечера, а они мне не ответили.
Меня еще удивило, что вот так, оба сразу, и дадди, и мамми, полулежали в креслах, перед шахматным столиком, я еще оглядел, оценил расклад, понял, что у белых нет шансов. Кажется, белыми играла мамми, хотя я не знаю, доска была повернута как-то неровно, наискосок от самой себя, если такое вообще возможно.
И я понял, что так и не узнаю правды.
И Ребекка тоже.
Должен сказать, что родители у нас были не просто строгими их строгость была маниакальной, граничащей с безумием. В то время как всем остальным можно было гулять всю ночь, нас в девять вечера безоговорочно отправляли спать приходилось лежать и пялиться в потолок, когда другие ходили в кино, или друг к другу в гости, или просто без дела болтались по улицам всю ночь. На завтрак обязательно были хлопья с молоком, и тосты с джемом и родителям было глубоко наплевать, что все остальные прекрасно обходились без завтрака. Ужин пропускать тоже было нельзя, ровно в восемь мы должны были быть дома, и с чисто вымытыми руками сидеть за столом.
Консерватизм в нашей семье доходил до абсурда. Нам нельзя было пользоваться электронными книгами от слова совсем, приходилось довольствоваться бумажными вариантами, учиться читать по буквам в то время, как все остальные прекрасно закачивали информацию себе прямо в память. По вечерам полагалось читать вслух, и я надеялся, что об этом не узнают мои друзья, иначе бы меня подняли на смех ну право же, кто сейчас передает инфу вот так, звуками через буквы.
Я уже не говорю про обязанность мыться каждый день да-да, мыться под водой и чистить зубы.
Они говорили, что мы люди.
Они всегда говорили, что мы люди напоминали нам это денно и нощно.
Мы люди, повторял я, спрашивая себя, что такое люди.
Мы люди, говорил я, когда друзья звали залезть на крышу высокого дома или поплыть далеко-далеко в море.
Нас сторонились, потому что мы были люди, мы были готовы сторониться самих себя, потому что мы были люди. Я с завистью смотрел на друзей, которые меняли запчасти, как перчатки, иногда я сам пробовал купить запчасти, но у меня всякий раз спрашивали модель, а я не знал свою модель, и родители никогда не говорили мне модель, как я ни упрашивал, только отрезали мы люди.
Но самое страшное случилось, когда я попросил у Джума закачать мне что-нибудь в память, Джум попробовал это сделать и признался, что не может.
Это было сегодня утром, когда я начал что-то подозревать, я еще сам толком не понял, что именно но что-то было очень и очень не так.
Проще всего сделать что-нибудь запретное, сказала Ребекка. Прыгнуть с крыши, сказала Ребекка. Или уплыть далеко в море, сказала Ребекка. Я уже почти готов был согласиться, но спохватился, что в случае, если родители нам не врали, запчастей для нас бы не нашлось, и копий нашей памяти тоже.
А потом мы пришли домой, чтобы узнать правду.
И поняли, что не узнаем.
Когда я пожелал им доброго вечера, а они не ответили.
Меня еще удивило, что вот так, оба сразу, и дадди, и мамми, полулежали в креслах, перед шахматным столиком, я еще оглядел, оценил расклад, понял, что у белых нет шансов. Кажется, белыми играла мамми, хотя я не знаю, доска была повернута как-то неровно, наискосок от самой себя, если такое вообще возможно.
И я понял, что так и не узнаю правды.
И Ребекка тоже.
Можно еще что-нибудь попробовать, говорит Ребекка.
Можно, говорю я, только что.
Ребекка несет две булавки, дает мне одну, я уже понимаю, что нужно делать, мы заносим булавки над запястьями, мы боимся, мы не можем решиться..."
Добросовестно сперто))
"Я уже понял, что не узнаю правды.
Что они мне не скажут.
Уже понял когда пожелал им доброго вечера, а они мне не ответили.
Меня еще удивило, что вот так, оба сразу, и дадди, и мамми, полулежали в креслах, перед шахматным столиком, я еще оглядел, оценил расклад, понял, что у белых нет шансов. Кажется, белыми играла мамми, хотя я не знаю, доска была повернута как-то неровно, наискосок от самой себя, если такое вообще возможно.
И я понял, что так и не узнаю правды.
И Ребекка тоже.
Должен сказать, что родители у нас были не просто строгими их строгость была маниакальной, граничащей с безумием. В то время как всем остальным можно было гулять всю ночь, нас в девять вечера безоговорочно отправляли спать приходилось лежать и пялиться в потолок, когда другие ходили в кино, или друг к другу в гости, или просто без дела болтались по улицам всю ночь. На завтрак обязательно были хлопья с молоком, и тосты с джемом и родителям было глубоко наплевать, что все остальные прекрасно обходились без завтрака. Ужин пропускать тоже было нельзя, ровно в восемь мы должны были быть дома, и с чисто вымытыми руками сидеть за столом.
Консерватизм в нашей семье доходил до абсурда. Нам нельзя было пользоваться электронными книгами от слова совсем, приходилось довольствоваться бумажными вариантами, учиться читать по буквам в то время, как все остальные прекрасно закачивали информацию себе прямо в память. По вечерам полагалось читать вслух, и я надеялся, что об этом не узнают мои друзья, иначе бы меня подняли на смех ну право же, кто сейчас передает инфу вот так, звуками через буквы.
Я уже не говорю про обязанность мыться каждый день да-да, мыться под водой и чистить зубы.
Они говорили, что мы люди.
Они всегда говорили, что мы люди напоминали нам это денно и нощно.
Мы люди, повторял я, спрашивая себя, что такое люди.
Мы люди, говорил я, когда друзья звали залезть на крышу высокого дома или поплыть далеко-далеко в море.
Нас сторонились, потому что мы были люди, мы были готовы сторониться самих себя, потому что мы были люди. Я с завистью смотрел на друзей, которые меняли запчасти, как перчатки, иногда я сам пробовал купить запчасти, но у меня всякий раз спрашивали модель, а я не знал свою модель, и родители никогда не говорили мне модель, как я ни упрашивал, только отрезали мы люди.
Но самое страшное случилось, когда я попросил у Джума закачать мне что-нибудь в память, Джум попробовал это сделать и признался, что не может.
Это было сегодня утром, когда я начал что-то подозревать, я еще сам толком не понял, что именно но что-то было очень и очень не так.
Проще всего сделать что-нибудь запретное, сказала Ребекка. Прыгнуть с крыши, сказала Ребекка. Или уплыть далеко в море, сказала Ребекка. Я уже почти готов был согласиться, но спохватился, что в случае, если родители нам не врали, запчастей для нас бы не нашлось, и копий нашей памяти тоже.
А потом мы пришли домой, чтобы узнать правду.
И поняли, что не узнаем.
Когда я пожелал им доброго вечера, а они не ответили.
Меня еще удивило, что вот так, оба сразу, и дадди, и мамми, полулежали в креслах, перед шахматным столиком, я еще оглядел, оценил расклад, понял, что у белых нет шансов. Кажется, белыми играла мамми, хотя я не знаю, доска была повернута как-то неровно, наискосок от самой себя, если такое вообще возможно.
И я понял, что так и не узнаю правды.
И Ребекка тоже.
Можно еще что-нибудь попробовать, говорит Ребекка.
Можно, говорю я, только что.
Ребекка несет две булавки, дает мне одну, я уже понимаю, что нужно делать, мы заносим булавки над запястьями, мы боимся, мы не можем решиться..."
Добросовестно сперто))
Nika...
австралопитеки тоже когда-то вымерли
австралопитеки тоже когда-то вымерли
Тук-тук-тук! Кто в домике живет? Наверное, мышка-норушка, как всегда... Ну там еще зайчик-побегайчик, лисичка-сестричка... А вас тама, похоже, нет!
Почему? Да потому что на Мейби нужно сначала зарегистрироваться, а потом подать заявку на прописку в ДоМиКе.