Домик Амалии
СВАХА

8 Авг 2021, 18:39Серго Шерхан  
СВАХА

СВАХА
Разговор тут пойдет вот о чем. Мне теперь кажется, что мадам Гоменбашен занималась еще и сватовством. Просто так вспоминается. Когда мне было лет шесть-семь, мамины друзья да подруги как-то кучно, что ли, переженились между собой. И на всех свадьбах присутствовала мадам в неизменном коричневом платье, с неизменным же гребнем в прямых коротких и седых волосах. За нее даже пили...
На эти свадьбы родители были вынуждены брать меня с собой. Просто не на кого оставить. Бабушки уже не было. А я... Ну, в общем, оставлять меня одного было делом опасным... Особенно после того, как я вытащил из ящика буфета естественно, запертого - но для кого это преграда? папин наградной ТТ и пошел разбираться с одним вредным до чрезвычайности стариком из нашего двора. Вы его, наверное, знаете.
Нет еще? Но это же потеря квалификации!
Придется вставить "свои двадцать копеек".
Так вот...
- На войне стреляют? как-то спросил я отца.
- Бывает! засмеялся папа.
- Значит, и сейчас война! убедился, причем довольно громко, я.
- С чего ты это взял?
- Так стреляют же! Каждый день...
- Кто?
Тут я прикусил язык. Не стану же рассказывать, что старшие ребята прорыли лаз в развалке напротив. Прямо в подвалы. А там оружия... Короче, в парке Шевченко такие стрельбы устраивали. А меня не брали. Мал. Обидно же!
Впрочем, у меня были виды на отцовский пистолет, запертый в ящике буфета. Я часто ходил, если можно так сказать, кругами, соображая, как туда пробраться. И сообразил! Нужда заставила!
В тот день, вернее, вечер, Межбижер больно-больно отодрал меня за ухо. Ни за что. Это не я кинул дымучку-вонючку в кабинку уборной, где он задержался. Поэтому и не убегал. Гулял себе неподалеку, предвкушая удовольствие. И получил... Вцепился ошалевший гад мне в ухо.
- За что? орал я.
- Будешь знать! тупо отвечал он.
Вырвавшись наконец, я произнес одно слово:
- Убью!
И побежал домой. Дома я выгреб из нижней части буфета посуду и какие-то коробки, залез туда сам и просунул руку в зазор между верхней кромкой ящика и столешницей.
Есть!
Схватив оружие, понесся во двор. Враг еще не ушел. И он был один.
- Ну что, гад, - молвил я совсем по-книжному, - рассчитаемся?
Это, наверное, было смешно: шестилетний пацан с пистолетом в руке.
- Убивают! завопил Межбижер.
Пришлось нажать на курок. А он не нажался. А Межбижер удрал.
Я поплелся домой положить оружие на место. Это, конечно, было бесполезно, но я глупо надеялся, что все обойдется.
Не обошлось!
Совсем поздно к отцу, уже когда я во всем сознался, наревелся и пошел спать, пришел участковый. Они долго сидели на кухне, пили далеко не чай, вспоминали фронт и всякие нехорошие слова.
- Пойми! Я сделаю, что могу! говорил участковый. - Но эта старая сволочь...
- Сам его пристрелю! Вместо сына! ярился папа.
В общем, мадам Гоменбашен была призвана и отправлена на переговоры. Кончились они моим домашним арестом, стрижкой наголо и огромной взяткой Межбижеру.
Пистолет тоже исчез. Навсегда!
Пришлось мне вести подконвойную жизнь. Аж до тех пор, пока в доме не появилась домработница. Это было отдельное горе, но не о том речь.
Единственным преимуществом такой тяжелой жизни было то, что родители были вынуждены таскать меня за собой. В гости, в кино, просто гулять...
Так вот о свадьбах. Я помню штук шесть. В войну многие остались без семей. Кто-то потерял мужа, кто-то жену... В мамипапиной компании воевали все мужчины понимаете все! и частично женщины. Тетя Верочка, которую я никогда не видел, но часто навещал с родителями ее маму, была снайпером и погибла... А тетя Соня Кушнир - военврачом, и орденов у нее было даже больше, чем у папы. Тетя Соня тоже как-то быстро умерла. Странно, но я ее и посейчас помню. И лицо, и голос тихий-тихий.
Увы, было много одиноких мужчин и женщин. И когда я их вспоминаю... Да-да, только вспоминаю, рядом сразу вспоминается мадам Гоменбашен.
Была ли она бескорыстна? Не знаю. Думаю, что да. Конечно, ей дарили какие-то вещи, подкармливали... Но много ли надо одинокой старухе. Наверное, чтоб рядом были люди, понятные и понимающие.
Я старше почти всех детей друзей моих родителей на пять-семь-восемь лет. И в том, что они появились на свет, заслуга старой старухи мадам Гоменбашен.
Я. С.