14 Ноября

вернуться на 42 стр. списка историй

Отлично, до минуты, помню эти же дни два года назад...

14 ноября 2011 года мне на сайт знакомств пришло сообщение: "Здравствуйте, Полина, - тогда я еще фигурировала там под собственным именем, - прочитал Вашу анкету и... узнал в ней мою. Предлагаю обменяться фотографиями по электронной почте, если понравимся друг другу – встретиться. С уважением, Евгений"

Я внимательно ознакомилась с анкетой очередного претендента и, не найдя в ней ничего предосудительного или неприятного (женат, есть ребенок, рост 190 см.), направила Евгению свое фото, он мне в ответ – сообщение, что я ему "очень" понравилась, свое фото, предложение о встрече и просьбу сообщить о своем решении даже в том случае, если оно будет отрицательным.

Мы встретились через пару дней возле моего офиса. Я предложила прогуляться, но Евгений, словно не слыша, усадил меня в машину и повез обедать (впрочем, ресторан посоветовала все-таки я). Уже позднее я поняла, что это его обычная манера: иметь четкое представление о том, что и как должно происходить, и не отступать от этого представления. Впоследствии этот подход и эта его уверенность абсолютно обезоруживали меня, обычно тоже довольно самоуверенную, и заставляли подчиняться. Да и не только меня. Как я быстро смогла убедиться, Женя доминировал почти во всех жизненных ситуациях: хотя он не был груб, но вел себя довольно жестко и безапелляционно, и окружающие подчинялись и уступали ему: и другие водители на дороге, и "смотрители" парковок, и, как я могла усвоить из многочисленных телефонных разговоров, которые он вел, пока отвозил меня домой, работники его фирмы (у него было небольшое собственное дело).

Наше знакомство прошло в приятном формате, Женя оказался, как минимум, очень искренним и открытым мужчиной примерно моих лет. Он вел себя абсолютно свободно (не считая манеры носить костюм, который он явно надевал лишь по большим праздникам, к коим, вероятно, относилась и наша первая встреча), и одновременно было заметно, что во время нашей беседы он постепенно смягчается, становится немного мальчишкой. Было очевидно, что все, что он рассказывает о себе - правда. В том числе и очень тревожная для меня информация о том, что его молодая жена ждет второго ребенка (старшему сынишке было три года). Его анкета не соответствовала действительности только в одном пункте: на самом деле его рост был даже чуть выше двух метров, так что даже я со своими 180 чувствовала себя мелкой и уязвимой, и это ощущение тоже добавляло новизны.

Впрочем, не могу сказать, что наша первая встреча с Женей была для меня сколь-нибудь значимой. Нет, меня затянуло позднее, и может быть, сильнее всего – когда я осознала, что уже все наши встречи – первая, вторая и все последующие – в прошлом... Но обо всем по порядку.

После первой встречи он написал мне, что я ему "очень" понравилась и в реале, и предложил встретиться в один из ближайших дней, но я не смогла, или же мне показалось, что он торопит события, как бы то ни было - в качестве альтернативы я предложила день ровно через неделю после нашего первого свидания. Он согласился, но, кажется, немного обиделся, ибо его письма стали суше.

На вторую встречу он приехал, одетый неформально, к тому же за рулем какого-то микроавтобуса "с работы". На переднем сиденье меня ждала огромная роза, у которой он, вручая ее мне, тут же отломал почти весь стебель со словами: "тебе же придется ее как-то спрятать в сумку, ты же не сможешь с ней войти домой и показаться мужу" (мы были на "ты" уже с нашего первого свидания, ибо оказались практически ровесниками: Женя был лишь на полгода старше). Казалось, он знает и продумывает все на два хода вперед. Хотя на самом деле с розой я поступила иначе: после того, как мы снова поужинали поблизости от моей работы, и перед тем, как он – по собственному настоянию - повез меня домой, я заскочила в офис и оставила розу в своем кабинете, в стакане с минералкой. Впрочем, и ужином-то ту нашу встречу можно назвать лишь с натяжкой: почти вся еда осталась на тарелках, а мы не могли наговориться, и очень многое в тот вечер узнали друг о друге, а главное – убедились, что очень во многом мироощущение наше совпадало.

Мы с Женей росли и взрослели в одно время, но были существенные отличия в том, что каждому из нас довелось пережить в юности. Он был, похоже, "трудным" подростком, тяжело поддававшимся воспитанию, оказался в армии и волею судьбы служил на юге нашей страны, "в командировке", где, очевидно, многое повидал и пережил (он не рассказывал в деталях, впрочем) и потому был – на более внимательный взгляд - несколько нервным, неуравновешенным, а также прямолинейным и несгибаемым во всем. Много курил, что впоследствии, когда он стал возить меня домой каждый день, создавало мне кучу проблем, потому что и одежда моя, и волосы, когда я вечером приходида домой, хранили стойкий запах его сигарет. Одновременно, Женя очень сильно умел чувствовать... может быть, сильнее меня. Он вообще был сильнее меня, хотя я тоже умею себя контролировать.

После нашей второй встречи он написал мне письмо, которое было похоже на признание в любви, хотя формально нельзя было бы этого утверждать. Я испугалась такого скорого развития событий, поскольку и сама начинала понемногу тонуть в этом круговороте эмоций. В общем, в ответном послании я сделала вид, что признания не заметила, на что получила жесткую и лаконичную отповедь типа "Спасибо за ответ, сухой и деловой". Растерялась и проплакала всю ночь. На следующий день у меня была важная деловая встреча, и я помню даже теперь, как прямо во время этой встречи, сидя vis-a-vis с бизнес-партнером, я тщетно пыталась сдержать слезы. Спасибо, мой коллега взял на себя добрую половину делового разговора.

Вернувшись в офис во второй половине того же дня, я вскоре получила звонок с ресепшена от курьера, доставившего чудесный букет из желтых ромашек, собранных в форме милого щенка, с носиком из кусочка коричневой кожи и глазками-бусинками... Отправитель "солнечного пса" пожелал остаться неизвестным, не обнаружив себя ни запиской, ни визитной карточкой, но у меня сомнений не было... Мое настроение значительно улучшилось, даже помню, что в этот самый день я на часок слиняла с работы и отправилась на массаж в медицинский центр, располагавшийся поблизости. А около шести вечера позвонил сам Женя и сообщил, что "совершенно случайно" скоро будет проезжать мимо моего офиса (уже стоит в пробке на Тверской) и готов меня подвезти домой. Женя жил, как он потом подсчитал, в 29 км от моего дома.

Когда через час он позвонил снова, подползая-таки к моему офису, я не помнила, как выбежала ему навстречу, как по телефонной наводке разыскала его машину в сплошном вялотекущем потоке на Тверской, как оказалась с ним рядом и как прильнула к нему в поцелуе, и он, не отрываясь от меня (только прошептал: "Полька, я, кажется, влюбился. Мое сердце стало биться чаще!") и почти не глядя на дорогу, резко вывернул к обочине и припарковался.

В этот самый момент зазвонил мой мобильный. Звонила мама. Она сообщила с тревогой, что у Аришки очень сильно разболелся живот, она стонет и корчится в постели, возможно, это аппендицит. Я сказала, что еду немедленно и по дороге вызову врача. Женя моментально понял, что дома происходит что-то серьезное, и взял на себя управление ситуацией. Он подключил по мобильной sim-ке свой ноутбук к сети и заставил меня искать в интернете симптомы аппендицита, а заодно и телефон районной больницы, которого у меня в записной книжке не оказалось. А сам рванул с места и - куда только подевались пробки! - обходя попутные и встречные, часто сам по встречной, а порой – по обочине, понесся по уже знакомой ему дороге в сторону моего дома.

Я даже пыталась удержать его, объясняя, что мама знает, что нужно делать, и если я сейчас вызову "скорую", то со всем остальным она справится. Но Женя, как всегда, сам знал, что нужно делать и делал это безукоризненно – мы, к моему удивлению, ни с кем не столкнулись и ни на кого не наехали. Никогда ни до, ни после того вечера я не чувствовала себя такой защищенной рядом с мужчиной.

Когда мы подъехали к моему дому, "скорая" уже уехала. Тревога оказалась ложной – резь у Аришки прекратилась, ее происхождение осталось непонятным, но это был точно не аппендицит. Женя прислал мне в ту ночь еще пару сообщений на почту (я не могла уснуть от перенесенных – то ли в связи с ним, то ли с Аришиной болезнью – переживаний), но не с признаниями в любви, а с вопросом о том, как чувствует себя дочка, и с рецептом имбирного чая для успокоения ее живота. В те тревожные часы я так и не догадалась, что между болезнью моей дочки и нашим с ним поцелуем есть связь, не осознала, что звонок мне был на самом деле не от мамы, а кое-откуда повыше.

Напротив, начиная с того дня (а это был понедельник 28 ноября, дату легко восстановить по моему рабочему календарю: в нем до сих пор стоит та памятная деловая встреча, которую я провела вся в слезах), мы встречались каждый день. Причем никогда не договаривались о следующей встрече: Женя просто каждый вечер оказывался на машине под окнами моего офиса (несмотря на все мои протесты и запреты – ведь его дома ждали маленький сынишка и беременная жена!) и вез меня домой, пробираясь через дорожные пробки.

Это его ежевечернее появление на Тверской было, пожалуй, единственным, в чем он не подчинялся мне в те вечера (да и хотела ли я на самом деле, чтобы он в этом мне подчинился?!). Во всем остальном он становился – мне казалось - абсолютно податлив и послушен: в оценке той или иной обсуждаемой нами ситуации, в том, по какой дороге нам ехать, в какой переулок свернуть, чтобы урвать немного времени для поцелуев... Я сопоставляла металлический тон, которым он разговаривал с кем-то по телефону, и тот мягкий и нежный, которым обращался ко мне. И между этими двумя манерами общения была такая большая разница, что я одновременно и гордилась, и тревожилась из-за нее, ибо у меня не было оснований полагать, что я чем-то заслужила это особенное обращение, и я порой спрашивала себя - а не притворяется ли он так мастерски, и вообще, не мерещится ли мне все, что происходит между нами?

Помню, как он опечалился, когда однажды в телефонном разговоре я сообщила ему, что иду в турфирму выкупать путевку. "Ты уезжаешь?", - в голосе его звучало такое сожаление! Я успокоила: "Не волнуйся, это еще не скоро, с ребятами на зимних каникулах поедем покататься на лыжах". Тогда я еще не знала, что эта поездка станет одним из самых действенных лекарств против депрессии, которая накроет меня после нашего расставания...

Никогда еще я не переживала так легко это отвратительнейшее время года – конец ноября. Я была счастлива, я летала на крыльях любви, хотя очень мало спала в эти ночи! И мне улыбались мужчины на улице и в метро, и коллеги заглядывали в кабинет полюбоваться на "солнечного пса", которого я исправно поливала, чтобы не завял, и ласково гладила пальчиком по кожаному носику, когда мы с Женей коротко перезванивались днем.

Вообще же, в те дни я часто задавалась одним и тем же вопросом. Нет, не "когда и как все это может кончиться?" - как мне ошибочно тогда казалось: я заранее была готова к окончанию наших непонятно как сложившихся и почти неправдоподобных в своей идеальности отношений... Нет, я задавалась вопросом: "Почему именно я? Чем именно я заслужила право быть рядом с этим мужчиной? Я не фотомодель, не творческая личность, обычная – такая, каких много вокруг... Почему мне так повезло, и он спешит каждый вечер именно ко мне?"

Эпизод, произошедший во время одной из таких ежевечерних поездок, окончательно сломил мое сопротивление некоторым не очень благоприятным обстоятельствам, которыми было обставлено наше чувство друг к другу. Как-то раз он отвозил меня домой и при подъезде к моему дому, минут за десять, мы окончательно встали в пробке. И я сказала: баста, я выхожу и иду дворами, а ты разворачиваешься и возвращаешься домой – тебя ждет беременная жена и надо купать сына. И я пошла темными дворами, вся расхристанная, потому что в машине мы целовались... Уже на подходе к своему дому я начала застегивать пальто и вдруг обнаружила, что шелковый шарф, вероятно, остался у него в машине, а может - был утерян на улице... Я непроизвольно оглянулась – не лежит ли он на дороге, которой я шла? Женя стоял метрах в ста пятидесяти позади меня. Благодаря его росту его ни с кем нельзя было спутать, даже в темноте. Поняв, что я его заметила, он подошел ко мне и спросил: "Что случилось? Ты что-то потеряла? Мобильный?" Все это время он шел за мной, потому что боялся, что в темных переулках со мной что-то может случиться.

***

...В тот день - первый и единственный - когда мы, наконец, переспали (это было на квартире у его друга, в Жениной машине в тот день меня ждал огромный букет белых лилий - и он, собственно, так и остался стоять в трехлитровой банке в той квартире), в этот день у него очень серьезно заболел трехлетний сынишка: позвонила жена. И у моего, тогда 14-летнего, сына именно в эти дни очень обострился "переходный возраст" (без подробностей).

Когда мы подъезжали к метро (я жестко воспротивилась тому, чтобы он отвозил меня до дома, ведь его присутствие и помощь были так необходимы дома!), по радио крутили песню, что-то о том, что "ты сейчас уйдешь навсегда". И он повторил эти слова – как мне показалось, печально и со скрытым смыслом – когда мы поцеловались, прежде чем мне выйти из машины. Это была пятница, 2 декабря, последний раз, когда мы с Женей виделись.

В понедельник он позвонил мне и сообщил, что сам очень сильно заболел – "с 22-х лет так не болел, лежу в постели овощем" - и мы договорились, что встретимся в четверг, а если он все еще будет болен - сам позвонит или напишет. Не позвонил и не написал, хотя я очень ждала. Вечером из дома я написала ему жесткое письмо. Он ничего не ответил. Через две недели – не буду здесь рассказывать, как я их прожила – я написала ему жалобное письмо. Он ответил через день что-то успокаивающее, но неудовлетворительное: из его письма было непонятно, встретимся ли мы еще.

На меня нашло оцепенение, я словно превратилась в бесчувственную ледяную глыбу. Ни предновогодняя суета, ни ожидание скорых каникул и катания на лыжах не могли вернуть меня к активной жизни. Я передвигалась из дома на работу и обратно как зомби. А когда я проходила мимо того места, где я обернулась и увидела его, идущего следом за мной, я не могла сдержать слез. Вообще, слезы стали моими постоянными спутниками в те дни, и это длилось несколько месяцев: стоило мне вспомнить Женю, - и слезы были тут как тут. Я даже перестала красить ресницы (тогда я еще не "открыла для себя" - как любят говорить в рекламе - водостойкую тушь Lancome, которой пользуюсь сейчас, собираясь в бассейн).

Да, он поздравил меня с Новым годом, что-то типа: "Пусть твои мечты сбудутся в Новом году!". Я не нашлась, что ответить, и поэтому не ответила. Были ли мои мечты все еще о нем в тот момент? Были ли у меня еще мечты? Разве могут быть мечты у замерзших ледяных глыб?..

Что было дальше? Ну, хотя сначала я чуть не свихнулась, чувство самосохранения и ответственность за детей все-таки взяли свое. Я встала на горные лыжи, записалась в бассейн, купила по случаю яркую сумку с надписью "В жизни всегда есть место пофигу" и начала писать то, что я называю "мемуары". Про Женю и про то, что между нами произошло за три недели нашего знакомства, я писать была не готова. Поэтому затеяла повесть про другую, прежнюю свою любовь (а не слишком ли часто я влюбляюсь?!)

Я тоже еще раз написала ему - поздравила с 23 февраля (кого и поздравлять, как не его? Ведь он воевал по-настоящему!) И, подводя черту под нашими отношениями, призналась, что любила его, но что продолжения, естественно, не жду, а просто – желаю счастья ему и его семье, и чтобы ожидаемые вскоре роды прошли благополучно. На ответ я не рассчитывала, но он пришел: где-то недели через две после моего письма (помнится, я была в тот момент в командировке), было написано буквально следующее: "Прости меня, пожалуйста, если сможешь... Насколько умна ты есть, ты НИКОГДА не догадаешься, что произошло. Но это и к лучшему! Прости, по-жа-луй-ста!!!!". Странное письмо... Но я тогда уже вовсю писала свою повесть, все мои помыслы и душевные порывы были обращены к той, давнишней, истории любви. Так старый любовник помогал мне справиться с отчаянием, принесенным в мою жизнь следующим.

***

Я не только допускаю присутствие Высших Сил в этой истории - я убеждена, что без их участия не обошлось. И я не отрицаю наличия греха, Жениного и моего, в особенности моего... Я очень сильно согрешила, зная, что его жена ждет малыша, - я ведь и сама пережила очень тяжелую вторую беременность. У меня не хватило сил сразу оборвать отношения с Женей. Но то, что они все же оборвались – быстро, без унизительных разборок - это было прекрасное и элегантное разрешение...

Вот слова, сказанные одним моим знакомым, другом (не любовником): "Иногда наблюдаешь за приятелями, идущими "налево" без задней мысли, и видишь – тут же у них начинаются проблемы в семьях, без объективной взаимосвязи (никто никого не спалил). Они слепые, не видят истинной причины, истинной связи". Как он прав, этот мой знакомый!

И при этом я знаю: повторись подобная ситуация еще раз, встань передо мной выбор – и я не раздумывая пошла бы тем же самым путем! Что это – тупое упрямство, стремление к наслаждению любой ценой, тоска по глубокому всепоглощающему чувству, адреналиновый голод или... желание получить у Бога свой урок и отработать его сполна?

И вот о чем я еще думаю... Неужели все это время он не был искренен со мной? Неужели это все с самого начала была неправда, все это были... "сценарии"?.. Даже тогда, когда он шел за мной темными переулками? Ну а если бы я не обернулась – я ведь могла бы и не увидеть этот его "спектакль", ведь так?

Обсуждение на форуме

Хотите поделиться своей житейской историей и, возможно, заработать 100+ фишек?