"Апокрифы", стр. 1 из 895
(неотредактированные истории)

так как была страшно закомплексована, серьезна, тупа в вопросах любви и секса, груба и с большим прибамбасом в том отношении, что с детства мне внушали - сначала накорми мужика, найди любые средства (именно ты, а не он), накорми, наплевав на наличие тряпок в гардеробе и шампуней: главное - наличие мяса и макарон на плите.

Мамочка всех своих мужиков (двух моих младших братьев и папаню) любила и лелеяла, а меня использовала как помощницу по хозяйству и терпела как необходимость, с которой нужно смириться. Плюс ко всему вдалбливала, что у меня толстые губы, а потому красить их нельзя, толстые коленки, а потому можно носить только длинные юбки и пр... Вообще я всегда считалась бабушкиной и дедушкиной (по отцу) внучкой, чем ее дочерью. Мать, сколько себя помню, старалась с этим бороться - не пускала меня к ним ночевать, кричала, порола, но все без толку - там я была любима и страшно любила их. Когда деда не стало (я была во 2 классе), к бабушке приехала жить моя тетка со всем своим многочисленным семейством и повод для окончательного переезда к родителям был найден. Меня подавили.

В школе я всегда считалась чересчур скромной, ответственной, пунктуальной, немного болезненной хорошисткой. А в 10 классе даже стала комсоргом. И никто, наверное, не подозревал, что во мне бурлит недовольство собой и порядочная кучка комплексов. Мне подсознательно хотелось куда-нибудь вырваться из клетки и после школы я решительно поступила в институт нашего областного центра.
С такими тараканами в голове, проучившись 5 дней, я и прибыла вместе со всей нашей группой в колхоз, в который (опять же "спасибо" маме) меня заставили поехать, несмотря на хроническую ангину.

Колхоз, надо сказать, тогда проходили все студенты, которые учились в любом, наверное, ВУЗе СССР. Это было их святой обязанностью. Кто собирал картошку, кто яблоки (вот благодать), а нашу группу забросили в далекую глухомань на уборку льна.

Так как я сразу же заболела, меня оставили при кухне готовить для всех и завтраки, и обеды, и ужины, а заодно и посуду мыть и кухню убирать. Сейчас я понимаю, что это было не совсем по-человечески, просто беспредельно жестоко, но тогда казалось нормальным - все-таки в тепле, у плиты, а не под дождем на грязном поле. Все приходили как чушки грязные, замерзшие, и я им как могла, помогала сушить одежду вокруг кухонной печи. Потом все они уходили на танцы, а я отдраивала посуду, дико всем завидуя, и к 20-00 валилась на кровать без ног, а один раз даже уснула сидя на стуле в деревенском клубе.

Жили мы в доме на две половины - половина и ребят, половина у девчат. Кухня находилась на половине у ребят. К ним я приходила в пять утра, чтобы успеть растопить плиту, сбегать через дорогу в столовую прокрутить мясо и сварить кашу в десятилитровом ведре. В 7-30 завтрак должен был быть готов. Конечно, видя мои страдания, ребята помогали мне, чем могли - кто дрова наколет, кто воды принесет, кто поможет промыть огромную массу макарон. Со стороны девчонок такой помощи обычно не предполагалось, а потому уже через неделю мужская половина группы принимала меня за своего парня и в расчет на ухаживание не брала, а девчонки даже за два месяца нашего поверхностного знакомства в колхозе, я думаю, так и не смогли составить обо мне на тот момент какое-то мнение.

Митька, наш комсорг, через неделю после нашего деревенского существования сказал, что больше открывать мне в 5 утра дверь не намерен (остальные ребята делали вид, что не слышат, как я по утрам ломлюсь в окно). А так как никаких преподавателей с нами не было и в помине (приехавший с нами сбежал на следующий день), то решено было, что ночевать я буду непосредственно в комнате у ребят на свободной кровати.

Итак, я перебралась в мужскую половину. Конечно, я могла воспротивиться и сказать, что тогда не буду готовить, раз меня не впускают, но я и сама устала стучать полчаса и упрашивать, чтобы меня впустили и второй важной причиной было то, что я влюбилась. Причем влюбилась со всеми признаками ненормальности. Объясню. Наша группа как на подбор состояла из высоких (Митька со своими метр 60 не в счет), симпатичных (даже очень) красавцев, так как факультет все-таки был ближе к мужскому (на нем была военная кафедра). Все они поочередно ухаживали за нашими "дамами", дарили комплименты, арбузы, иногда насильно тискали по углам. Но Дрон, единственный в своем роде, вечно курящий, сутулый, ехидный, тощий как оглобля как-то сразу отделился от всех. Он кипел эмоциями и анекдотами. На любой случай у него был готов кураж. Любой поступок или рассказ он мог продолжить после слов: "по этому поводу - анекдот!" Меня затянуло в этот омут с головой, мозгами, сердцем... К концу месяца вся группа наблюдала за нашим романом. Дрон, нельзя сказать, чтобы влюбился в меня, но, я думаю, ему льстило, что самая симпатичная (сейчас я понимаю, что это на самом деле было так) и самая высокая девушка группы обратила на него своё внимание. Иногда он снисходил до танца со мной, когда мне удавалось выбраться на дискотеку, иногда раздавал, как и всем девчонкам, комплименты. Наши отношения были односторонними. Я это знала, мне было немного больно, я ревновала его ко всем, но врожденная скрытность и стеснительность не выдавали сильно, как я думаю, моих эмоций. Одна моя одногруппница, лет на 10 старше нас всех и, видно, умудренная опытом, не раз проводила со мной лекции о моей с Дроном полнейшей несовместимости (в смысле, что я полная дура, раз обратила на такое "чудо" внимание и что он мне абсолютно не пара, я должна найти себе что-то лучше). Но, как говориться "любовь зла..". Я влипла. Даже состригла свои косы, чтобы ему понравиться! По-моему, ему это было до фени.

Но однажды он был сильно расстроен. Сидел, ссутулившись, на скамейке и курил. И я не выдержала. Я подошла сзади и обняла его. Для меня это был очень смелый поступок. Я и сама не ожидала такого порыва. Его плечи замерли под моими руками. На минуту или две (я помню это мгновение как сейчас) мы просто остолбенели. Через 4 года он скажет мне, что этот мой порыв решил все.

Потом был первый курс, моя шальная любовь (с его стороны - то ли привычка быть рядом, то ли еще что, но он и не скрывал - я не одна у него, есть и другие). Были только редкие почти детские поцелуи, прогулки по набережной, совместное сидение на лекциях, совместные ужины и обеды (мы жили в одной общаге), но не больше (в смысле, я и он оставались девственниками).

Дальше - армия. Вся наша группа осиротела без ребят, на год лишившись почти половины строя. И вдруг выяснилось, что пишут наши ребята только мне. До сих пор у меня в старом пианино хранится стопка писем из Германии, Чехословакии, с Урала, из-под Москвы, из-под Санкт-Петербурга... Я стала посыльным. Они писали мне обо всем. Я соединяла их, передавала адреса. И Дрон вернулся через год уже точно - ко мне. Два года я ждала его взгляда, его любви. Глаза у меня смотрели только в одну сторону. Мои стены были обклеены его портретами (я их сама срисовывала с фотографий). Я добилась своего. В конце 3 курса я забеременела от него, мы поженились, и я родила недоношенного 6-месячного мальчишку. Все преподаватели были в шоке. Никто и предположить не мог, что я выберу себе в мужья Дрона (свадьба была летом, о ней никто не знал), а тем более еще и рожу от него. Мужская половина преподавательского состава перестала со мной здороваться (это я серьезно, они просто проходили мимо, будто первый раз меня видят).

Я ушла в академический отпуск, потом вернулась и мы опять оказались с Дроном в одной группе. Мои приезды-отъезды к родителям (сыну нельзя было жить в студенческой общаге из-за его постоянных соплей и слабости) ни к чему хорошему не привели. Дрон серьезно загулял на 5 курсе. Мне об этом рассказали, посочувствовали "подружки". А потом еще и родители его пассии приехали ко мне познакомится и попросить забрать моего мужа от их доченьки. Было это уже летом, сразу после получения диплома. Как я тогда не сошла с ума - не знаю. Я не плакала. Во мне словно все застыло. Окаменев сердцем, я переключилась наконец на ум и поступила в аспирантуру. Дрон не показывался мне на глаза почти 4 месяца после нашей последней встречи на вручении дипломов (он его не получил, сказал, что я виновата - не написала!). Я собралась подать на развод.
Перед Новым годом я встретила хорошего парня, втюрившегося в меня и переспала с ним. Честно скажу - на душе стало легче.

В феврале я получила развод. Дрон пришел на заседание в шикарном плаще, при шляпе (то ли покорить меня решил, то ли просто приоделся) и на коленях просил меня не разводиться. Но я уже не могла больше прощать. Тем более, что он снял себе и той девушке квартиру и откровенно жил с ней, никого не стесняясь и бросать ее, я так понимаю, не собирался. Я уже не понимала его. Зато меня прекрасно поняли бывшие мои преподаватели. Наш декан факультета чуть ли не расшаркался передо мной, узнав, что я развелась. Такая же история была и с другими преподами-мужчинами. Я немного обалдела.

Стала жить со своим Шуриком. Нормальный парень, любил меня от души. Я воспринимала это как должное, уважала его, но не более. Через год он начал это чувствовать. Тем более, что Дрон, вынужденный жениться на той даме, под предлогом свиданий с сыном (платил скрепя сердце 8 рублей алиментов, психовал, и одновременно таскал сумасшедшие подарки) откровенно мотал нервы и мне и Сашке, пытался лесть в драку к нему и вообще посещал наш дом очень периодично и настойчиво. После окончания аспирантуры Дрон снял нам квартиру, чтобы я не уезжала к родителям, а была ближе к нему. Мне это было удобно - я устроилась на работу и мне не пришлось забирать из хорошего сада сына. Дрон стал появляться чаще на правах "хозяина" (я плачу, значит, имею право появляться в любое время). Я это терпела до поры до времени, а Сашка бесился. Он потом ушел в армию, а когда вернулся, я поняла, что не могу с ним жить по-прежнему - Дрон за время его отсутствия, успев вновь развестись, опять прочно занял место в моем сердце, привязав к себе сына, одаривая его подарками и даже отправив нас отдыхать за границу на море. С Сашкой мы прожили в общей сложности 5 лет. Теперь я думаю, что было бы, если бы я закрывала дверь перед носом Дрона и не впускала его больше в свою жизнь? Наверное, так бы мы с Сашкой и жили до сих пор, тихо-спокойно, кто знает, а может, я только еще раньше уехала из города. А сынуля, хотя прошло уже много лет, помнит Сашку до сих пор и вспоминает о нем только хорошее. Впрочем, я тоже.

Разойдясь с Сашкой, я все-таки приехала к родителям - надоело жить на подачки, хотелось своего чего-то. Устроилась на работу. Но Дрон и здесь, как часы, появлялся с подарками каждый месяц, не забывая при этом постоянно врать, жить с очередной избранницей, возя ее на курорты и подкупать сына. Часто привозил подарки из-за границы и мне (он постоянно куда-то улетал, работал в бешенном темпе, сорил деньгами направо и налево). Я и ненавидела его, и любила, и ждала и мечтала, чтобы он больше не появлялся.

Он отбил всех мужчин вокруг меня, не подпускал никого более. А я хотела семью. На протяжении 10 лет я время от времени просила его о дочери (внутри меня был какой-то страх, что сын вырастет и я останусь никому не нужна), но он делал вид, что не слышит, хотя спали мы с той же периодичностью, что он и приезжал. Однажды у нас произошел разговор. Я очередной раз сказала ему, что хочу родить дочку. Он ответил - рожай. От кого хочешь.

Через год после этих его слов, все еще будучи помешанной на желании иметь второго ребенка (просто наваждение какое-то было), я поехала отдыхать в санаторий с сыном. Выбрала из толпы приезжих мужчину, который мне понравился и который стал за мной ухлестывать и после недельного бешеного и красивого романа с ним, забеременела. В санаторий к нам приезжал и Дрон. Видел нас с тем мужчиной, злился. Но больше об этом никто не знал. Поэтому мои знакомые, с которыми я приехала отдыхать, ничего и не заподозрили. Однако месяца через три пошли сплетни, что ребенок не Дрона, а неизвестно чей. Это благодаря моей родной тетушке, как я понимаю. Потому что Дрон ей сказал, что признавать неизвестно чьего ребенка не собирается. Мать выгнала меня из дома с сыном, узнав, что Дрон здесь ни при чем (я ей сказала, чтобы она меня больше не отправляла к нему и ничего от него не требовала) и обозвала потаскушкой. Мы с сыном ушли в чем стояли, сняли квартиру и стали вдвоем против всех ждать прибавления нашего семейства. Сынуля стал мне и другом и помщником. Дрон появлялся, давал деньги, велел беречь себя, но говорил, что я сама буду все расхлебывать, когда ребенок родится и объяснять детям, почему у них разные отчества. А я была счастлива, как никогда. Освободившись от ига матери, живя своей жизнью и ожидая свою мечту, я верила, что все устроится.

С 6 месяца моей беременности начала появляться маман, делая вид, что очень мною обеспокоена и желает всего наилучшего. Не злобная по своей натуре, я ее пускала в дом, сделала вид, что простила, но помнить ее отношение ко мне буду теперь, наверное, всегда.

В точно назначенный срок я легко родила... мальчика, испытав при этом сильнейший шок. Сутки приходила в себя, но потом приняла своего второго мальчишку, удивительно похожего на своего папашу. Записала его под нашей общей фамилией (своей, старшего сына и Дрона) и под единым с первым сыном отчеством, чтобы оградить от лишних пересудов - городок маленький, все на виду. Дрон появился через месяц. Сказал, что мальчишка весь в своего папаню и уехал. Денег, правда, немного оставил, чему я была несказанно рада. Месяцев 7 он не относился к моему мальчику никак, но и не обижал - срывал свою злобу только на мне. Но когда однажды он приехал и сразу с порога начал орать на меня по какому-то пустяку, им же выдуманному, я не сдержалась и выгнала его за дверь. Впервые за 15 лет. Он вернулся через 20 минут (видно, курил и думал в подъезде) и... изменился.

И вот уже моему младшему 3 года. Дрон считает его своим ребенком, возит подарки на Новый год, день рождения. Велел сделать мне загранпаспорт - снова хочет отправить меня с сыновьями куда-нибудь отдыхать. Единственное, что изменилось в его поведении - он перестал возить подарки мне. Впрочем, я, кажется, его понимаю. Дрон опять живет один. Но я больше не хочу его. Я благодарна ему за его помощь, за его поддержку, я люблю его как дальнего родственника, но не больше. И если встретиться мне на пути достойный мужчина, я, наверное, смогу еще кого-то полюбить. Но одно но: старший сын вообще настроен против этого категорически, а младшему я уже не смогу сказать, что Дрон не его отец. Наверное, так и буду теперь жить - вроде и с семьей, но без мужской любви. Жаль.

Наверное, моя история диковата. И у меня вопрос - было ли с кем-то такое? Что меня может ждать в будущем? Что держит около меня столько лет мужчину, который и влюбился-то по необходимости, а уйти не уходит или у меня нет сил отпустить его? Может, есть у кого-то жизненный опыт решения моей головоломки? С нетерпением жду вашего мнения.