Весна. Белое

Еще и май официально не начался, а уж черемухи стоят обливные, вишни кипенные. Старая яблоня, любимая моя, прибежище и кормилица всех страждущих пернатых, и местных, и залетных, все молодится. Каждый год думаешь, ну, конец, наверное. Но нет. Вот опять готовится цвести.

Но с черемухой-то что? Когда успела? Огромные белые облака духовитыми цеппелинами парят тут и там, медленно подымаясь туда, туда, к небесам. Ветер подхватывает аромат, прохладный, сладостный, немного горчащий, и несет по улицам, чтобы ты оторвал взор от серого асфальта и начал бы искать где, где же это ароматное чудо, чувствуя весеннюю новую радость с привкусом какой-оо непонятной тревоги.

Да, у меня так. Черемуховый ветер несет нечто тревожное, как тревожит всякое ожидание, пусть и хорошего, но неясного, не высказанного, недосказанного и непредсказуемого. Как оно будет? Какой стороной повернется? Листья трепещут, осыпаются первые белые лепестки, и ты трепещешь вместе с ними и осыпаешься за компанию. Невесомые лепестки долго кружатся в воздУхах, и душа твоя кружится, уносится ввысь, чтобы улечься потом на твердую землю и все-все объяснить.

В такую вот зыбкую трепетную пору на ум приходит "Цветущий жасмин" Георга Пелециса. Кстати, жасмин воздействует на меня так же, как черемуха. Есть у него, в смысле, у Пелециса, живого, не побоюсь этого слова, классика наших дней, еще и "Сиреневые сады". Там тоже все зыбко и недосказанно. Но сирень оставим уж на лето.

Было изменено: 12:50 30/04/2024.