Сегодня будет много трожественных постов, и мой - не исключение.
У нас сегодня в городах пройдут парады. Только не военные. Мы не празднуем, мы отмечаем. Пройдут ветераны. Да, есть у нас еще ветераны. Мало, но есть. Самым молодым из них под сто лет, но у нас же несуровый климат, качественные продукты питания, хорошая медицина и фармацевтика, это все способствует долголетию, поэтому старички сегодня пройдут по улицам. А министры, мэры и прочие политики, вместо того, чтобы принимать эти парады, пройдут вместе со старичками, поддерживая тех, кому тяжело идти.
Мне тоже сегодня есть кого вспомнить. Деда и старших братьев отца. Мой отец был самым младшим из братьев и единственным из них, кто не воевал. Самый старший брат успел до войны закончить мединститут. 4 года он занимался организацией полевых госпиталей. Закончил войну подполковником и женился, как в том анекдоте, на своей сестре (мед). "Предпоследний" брат в 44-м, в 17 лет убежал из дома и, приписав себе аж два года, попал на фронт. Через год, расписавшись на Рейхстаге, вернулся с иконостасом орденов и медалей. Вот такая еврейская хуцпа.
Мой пост будет немного отличаться от большинства. Ведь мы, израильтяне, хорошо знаем, что если бы не 9 мая 45-го, то скорей всего не было бы и нашего 5 ияра (14 апреля) 48-го.
От Беер-Шевы и до Галилеи, От Эйлата до горы Кармель Знают все - без воинов-евреев Не было бы Эрец-Исраэль
В одном строю, награды на иврите,
На русском, на английском, целый мир.
Евреи воины герои на защите.
Вновь отступать нельзя, ведь позади Иерусалим.
И встанет вновь солдат, коль враг идёт войною,
Грохочут взрывы, льётся кровь рекой.
Плечом к плечу страну свою закроем.
Труби, труба, пойдём в последний бой.
В субботний майский вечер, в темноте,
У столика, покрытого скатёркой,
На старом, с битой декою, альте,
Играл старик в солдатской гимнастёрке.
Отвык он и от струн, и от смычка,
И чуть дрожали старческие руки,
И, с первых нот, подобие толчка
Всё ж слышалось, когда рождались звуки.
Но звуки, вдруг, взлетели от земли
С досель никем не слыханною силой,
И слёзы в них еврейские текли
И капали на отчие могилы.
И слушали их души дочерей,
Что стали стылым пеплом в Собиборе,
Старшин эсминца - юных сыновей,
Ко дну ушедших в Баренцевом море.
Он выжил, видно, всем смертям назло,
И победил, как Маккавей Иуда,
И был уверен, что его спасло
Вмешательство Вс-вышнего не чудо.
Всё как у всех: медали, ордена,
Кипа лишь вместо выцветшей пилотки,
И взгляд искал иврита письмена,
И оживали предков имена.
И вспоминались взятые высотки,
Запёкшаяся кровь на вражьей глотке,
И судьбы, что им были спасены.
Был месяц май. Старик пришёл с войны.
.jpg "Просмотреть картинку")
