Белый прибой! И купол неба голубой, голубой...

Во дни разлук и горестных сомнений,
как нам писал из своей Франции Тургенев.

Не надо слез и горьких сожалений. Она уехала с другим
купаться в Крым...

Я в это время словно аллигатор, тащу громадный щелочной
аккумулятор...

И сердце рвется из груди как экскаватор, но я не плачу,
не рыдаю а пою...



Белый прибой! И купол неба голубой, голубой...

Кто-то другой ей наливает Цинандали...

Твердой рукой он бутерброд ей мажет черной икрой...

И нежно поет ей это дивное танго...



Ну почему я не пошел в гомеопаты? И не послушался ни мамы
и ни папы?

Теперь мои мозолистые лапы не для ее согретых солнцем
плеч...

Энцефалитные на мне резвятся клещи, я не скажу, что б я
любил такие вещи.

В желудке чистая вода ритмично плещет, но я не плачу, не
рыдаю пою...



Белый прибой! И купол неба голубой, голубой...

Кто-то другой ей


Я В КРЫМ.

Интересно, какой Крым осенью?

У меня там на подьезде к морю в Никите любимый гималайский кедр со скошенной набок макушкой.


Я помню детские впечатления, когда мы всей семьей из Симферополя едем и впервый раз появляется МОРЕ. Серебрящееся, светло голубое, и этот кедр. Как-будто вокруг меня лопается воздушный шар и я оказываюсь на свободе - в воздухе. Никакие моря-океаны потом меня ТАК не поражали. А Черное в Крыму - всегда. Стоит туда попасть и я опять проваливаюсь в солнце и выдыхаю: МОРЕ