Продолжение

" Сырое ноябрьское утро лежало над Петербургом. Мокрый снег падал хлопьями, дома казались грязны и темны, лица прохожих были зелены; извозчики на биржах дремали под рыжими полостями своих саней; мокрая длинная шерсть их бедных кляч завивалась барашком; туман придавал отдаленным предметам какой-то серо-лиловый цвет. По тротуарам лишь изредка хлопали калоши чиновника, - да иногда раздавался шум и хохот в подземной полпивной лавочке, когда оттуда выталкивали пьяного молодца в зеленой фризовой шинели и клеенчатой фуражке. Разумеется, эти картины встретили бы вы только в глухих частях города, как например... у Кокушкина моста. Через этот мост шел человек среднего роста, ни худой, ни толстый, не стройный, но с широкими плечами, в пальто, и вообще одетый со вкусом; жалко было видеть его лакированные сапоги, вымоченные снегом и грязью; но он, казалось, об этом нимало не заботился; засунув руки в карманы, повеся голову, он шел неровными шагами, как будто боялся достигнуть цель своего путешествия или не имел ее вовсе. На мосту он остановился, поднял голову и осмотрелся. То был Лугин. Следы душевной усталости виднелись на его измятом лице, в глазах горело тайное беспокойство.
- Где Столярный переулок? - спросил он нерешительным голосом у порожнего извозчика, который в эту минуту проезжал мимо его шагом, закрывшись по шею мохнатою полостию и насвистывая камаринскую.
Извозчик посмотрел на него, хлыстнул лошадь кончиком кнута и проехал мимо.
Ему это показалось странно. Уж полно, есть ли Столярный переулок? Он сошел с моста и обратился с тем же вопросом к мальчику, который бежал с полуштофом через улицу.
- Столярный? - сказал мальчик, - а вот идите прямо по Малой Мещанской, и тотчас направо, - первый переулок и будет Столярный.
Лугин успокоился. Дойдя до угла, он повернул направо и увидал небольшой грязный переулок, в котором с каждой стороны было не больше 10 высоких домов. Он постучал в дверь первой мелочной лавочки и, вызвав лавочника, спросил: "Где дом Штосса?"
- Штосса? Не знаю, барин, здесь этаких нет; а вот здесь рядом есть дом купца Блинникова, - а подальше...
- Да мне надо Штосса...
- Ну не знаю, - Штосса! - сказал лавочник, почесав затылок, - и потом прибавил: - нет, не слыхать-с!
Лугин пошел сам смотреть надписи; что-то ему говорило, что он с первого взгляда узнает дом, хотя никогда его не видал. Так он добрался почти до конца переулка, и ни одна надпись ничем не поразила его воображения, как вдруг он кинул случайно глаза на противоположную сторону улицы и увидал над одними воротами жестяную доску вовсе без надписи.
Он подбежал к этим воротам - и сколько ни рассматривал, не заметил ничего похожего даже на следы стертой временем надписи; доска была совершенно новая.
Под воротами дворник в долгополом полинявшем кафтане, с седой давно небритой бородою, без шапки и подпоясанный грязным фартуком, разметал снег.
- Эй! дворник, - закричал Лугин. Дворник что-то проворчал сквозь зубы.
- Чей это дом?
- Продан! - отвечал грубо дворник.
- Да чей он был.
- Чей? - Кифейкина, купца.
- Не может быть, верно Штосса! - вскрикнул невольно Лугин.
- Нет, был Кифейкина - а теперь так Штосса! - отвечал дворник, не подымая головы.
У Лугина руки опустились. Сердце его забилось, как будто предчувствуя несчастие.
Должен ли он был продолжать свои исследования? Не лучше ли вовремя остановиться? Кому не случалось находиться в таком положении, тот с трудом поймет его: любопытство, говорят, сгубило род человеческий, оно и поныне наша главная, первая страсть, так что даже все остальные страсти могут им объясниться. Но бывают случаи, когда таинственность предмета дает любопытству необычайную власть: покорные ему, подобно камню, сброшенному с горы сильною рукою, мы не можем остановиться - хотя видим нас ожидающую бездну.
Лугин долго стоял перед воротами. Наконец обратился к дворнику с вопросом.
- Новый хозяин здесь живет?
- Нет.
- А где же?
- А черт его знает.
- Ты уж давно здесь дворником?
- Давно.
- А есть в этом доме жильцы?
- Есть.
- Скажи, пожалуйста, - сказал Лугин после некоторого молчания, сунув дворнику целковый, - кто живет в 27 номере?
Дворник поставил метлу к воротам, взял целковый и пристально посмотрел на Лугина.
- В 27 номере?.. да кому там жить! - он уж Бог знает сколько лет пустой.
- Разве его не нанимали?
- Как не нанимать, сударь, - нанимали.
- Как же ты говоришь, что в нем не живут!
- А Бог их знает! Так-таки не живут. Наймут на год - да и не переезжают.
- Ну а кто его последний нанимал?
- Полковник, из анженеров, что ли!
- Отчего же он не жил?
- Да переехал было... а тут, говорят, его послали в Вятку - так номер пустой за ним и остался.
- А прежде полковника?
- Прежде его было нанял какой-то барон, из немцев - да этот и не переезжал; слышно, умер.
- А прежде барона?
- Нанимал купец для какой-то своей.. гм! - да обанкрутился, так у нас и задаток остался... "Странно!" - подумал Лугин.
- А можно посмотреть номер? Дворник опять пристально взглянул на него.
- Как нельзя? - можно! - отвечал он и пошел переваливаясь за ключами."


(С)

Было изменено: 23:08 01/10/2013.