"ЕЖЕ" от 26 апреля 2011 г.
Бывают-таки хорошие люди!

Бывают-таки хорошие люди!

Годовщине чернобыльской катастрофы посвятил я этот незамысловатый рассказ когда-то давно, когда еще Мейби был совсем маленьким. Хочу чтобы те, кто не имел возможности тогда его прочесть, тоже узнали бы чуть подробнее о замечательном человеке - Валерии Алексеевиче Легасове. В рассказе я применяю клички, которыми наделили тех людей, которые упоминаются, еще при жизни их друзья и коллеги.
К 50-ти годам Лукич непринужденно взошел на академический Олимп. Он был химиком, а работал среди физиков. И успешно резвился на целинных пространствах, раскинувшихся на стыке двух великих наук. Его исследования тонких физико-химических процессов находили скорое практическое применение в виде всяких устройств, позволяющих наилучшим образом уничтожать живую силу и технику, не нанося при этом вред экологии.
Кто-то, кто знал Лукича, мог бы съязвить, что не мудрено покорять вершины, если твой папа - один из тех, кто руководил страной из дома на Старой площади.
Но я заявляю: папа привил Лукичу неизлечимую болезнь: любовь к Родине, а также наивное убеждение в том, что разумность и целесообразность имеют приоритет, а не корысть и политиканство.
Благополучно процветая в оранжерейных условиях Военно-промышленного комплекса, Лукич достиг уровня собственного развития, когда ему показалось, что пора накопленные знания и опыт распространить на пользу обществу. Тогда, в 80-х, уже многое могло быть заслужено окритиковано. Но не многие из критиков способны были не только предложить иной метод, но и взяться за его воплощение. Лукич критиковал устройство и организацию промышленности, академии наук, учебных процессов - и всегда предлагал пути исправления, предлагал себя исполнителем. Его критика затрагивала интересы таких групп и персон, которые превосходили его и политическим весом, и умением вести полемику, и знанием приемов борьбы с "умниками".
К тому времени, когда я с ним познакомился, у него сложилось странное ощущение ответственности за всё. Поэтому я не удивился, когда он оказался впереди других с самого начала действий по ликвидации Чернобыльской аварии.
Формально такое право он получил из уст (именно, устно!) Репы - бессменного, со дня смерти Бороды в 1959 году, руководителя всех атомных программ СССР. К моменту Чернобыля, мудрый Репа был уже очень стар. И мудрец растерялся, понимая, что у него нет физических сил действовать так энергично, как того требовала обстановка. Лукич занимал должность первого заместителя директора научного центра, которым руководил Репа и получил от последнего напутствие быть его "глазами" в Чернобыле.
Кто помнит, сколько лжи и трусости проявили тогда руководители всякого уровня, тот без труда представит, скольких врагов нажил честный, грамотный (хотя и не атомщик по образованию и роду занятий) и инициативный Лукич.
Два года все работы по ликвидации аварии происходили, фактически, под его надзором и с его участием. Его часто показывали в телевизоре, его статьи печатали всесоюзные газеты. Его популярность в те годы была такова, что... Горбачёв лично вычеркнул его из списка представленных к званию Героя Социалистического Труда (для молодежи: это звание, аналогичное званию Герой Советского Союза, только присваивалось в мирное время).
Процессы развала страны, которые заметно ускорились после атомной катастрофы, были более заметны вверху. Лукич, не принимая возможности каких-либо социальных и политических изменений, метался в поисках соратников. В круг Горбачёва ему пути не было - там уже сплотились многие его противники. Его благожелательно приняла противоположная группировка - Лигачёв, Рыжков и др., но их дни были сочтены и Лукич не мог не видеть, что эти люди, хоть и близкие по духу, например, его отцу-пенсионеру, не способны на новые, нужные преобразования.
Лукич ушел из жизни в день второй годовщины чернобыльской катастрофы. Его психика не выдержала страшной нагрузки, которая выпала этому, благополучному когда-то человеку.

Интервью давал:

Platon