Домик брачных аферистов
В Москве
➜ главная Домика
Вы не залогинились! Ваш статус в этом ДоМиКе - гость.
В домике онлайн: 0, замечено за сутки: 14
вернуться на 319 стр. списка тем
Потеряла Берега
В Москве
В Москве
открыли памятник Солженицыну. Днем.
Вечером на памятник повесили табличку "иуда".
Вдова рыдает, нецензурно ругает российский народ, для которого, как оказалось, Александр Исаич сделал много хорошего, либералы гневаются.
От греха подальше завернули памятник целлофаном и выставили охрану, ибо гений, а не хухры мухры.
Гусь-Хрустальный. Дважды за неделю вешали мемориальную табличку с Солженицыным, дважды ее разбивали.
Я не говорю уж о памятниках Ельцину, которые регулярно обливают краской.
Героев перестроечных времен как-то не особо жалуют в России. Не приживаются тут изменщики и стукачи.
Странно, правда? По идее мы должны их боготворить.
Вечером на памятник повесили табличку "иуда".
Вдова рыдает, нецензурно ругает российский народ, для которого, как оказалось, Александр Исаич сделал много хорошего, либералы гневаются.
От греха подальше завернули памятник целлофаном и выставили охрану, ибо гений, а не хухры мухры.
Гусь-Хрустальный. Дважды за неделю вешали мемориальную табличку с Солженицыным, дважды ее разбивали.
Я не говорю уж о памятниках Ельцину, которые регулярно обливают краской.
Героев перестроечных времен как-то не особо жалуют в России. Не приживаются тут изменщики и стукачи.
Странно, правда? По идее мы должны их боготворить.
Val
Тат...
Тат...
Потеряла Берега
у меня возник вопрос
у меня возник вопрос
Val
Тат...
Тат...
Потеряла Берега
ну с Люкой все просто-
ну с Люкой все просто-
она выбрала объект, в котором сконцентрировала всю свою нелюбовь к мужчинам в целом, но остальные-то?? Нахал вон лет пять требует у меня покаяния, хотя, если в полит зэках посчитать, то у меня поболе его будет))
... это какой-то особенный слой общества, видимо. Из них вырастали всякие Власовы и прочие предатели.
... это какой-то особенный слой общества, видимо. Из них вырастали всякие Власовы и прочие предатели.
Deleted
нуч то, отбросы общества, пора
нуч то, отбросы общества, пора
и вам приготовиться в путешествие. И так вал-муж, жена его-Тат.
На дворе расцвет СССР, Вы недавно смогли с женой и дочкой переехать из холодного угла избы ее родителей в районе нынешней ул. Свободы в отдельную комнату 9 кв. м в доме-малоэтажке на Соколе (правда у вас на 18 комнат один туалет и кран, из которого течет ржавая холодная вода, но по сравнению с промерзающим углом это роскошь). Жена работает учителем в школе, дочь - в яслях (вам повезло), двух зарплат с шестидневной работы вам хватает на скромную еду и типовую одежду, иногда к празднику вы можете даже подарить что-то жене, например, "вечную" ручку. Жену вы любите и балуете: она молодая (родилась в канун революции), уже "новый человек", нежная и добрая. Зря вы ее балуете - не знает она, что можно, а что нельзя. Лучше бы били, как большинство ваших бывших соседей по деревне ее родителей! Как-то в школе на педсовете, на разборе, почему не все учителя в достаточной степени доносят до классов справедливость и своевременность расправы с предателями и изменниками, она не только не выступает с сообщением о всеобщей радости, но даже тихо говорит своей многолетней подруге и коллеге: "Как этому вообще можно радоваться, какие бы они ни были, они же люди!" Говорит она это тихо, но доносов будет написано целых три, один - от подруги. Жену вашу возьмут через неделю, в час ночи. Будут спокойны и вежливы, вы на два голоса будете кричать, что это ошибка, и они будут уверять: конечно ошибка, но у нас приказ, мы довезем до места, там разберутся и сразу отпустят. Утром вы начнете пытаться выяснять, а ваши друзья на вопрос, как выяснить, будут уходить от разговора - и сразу от вас, при следующей встрече вас просто не замечая. Наконец вы дорветесь до нужного кабинета, но вместо ответов вам начнут задавать вопросы и покажут признательные показания: ваша жена была членом троцкистской группы, связанной с японской разведкой. Цель - развращать школьников и опорочивать советскую власть. На листе с показаниями будет ее подпись, дрожащая и слабая, в углу две капли крови. От вас будут требовать дать косвенные улики: "Не могла же она не говорить с вами на эти темы? С кем из подозрительных лиц она встречалась?" Вы будете кричать: "Этого не может быть, я знаю ее! Это провокация контрреволюционеров! Я буду жаловаться вплоть до товарища Сталина!" - "Ну хорошо, - скажут вам. - Вы сами решаете, помогать органам или нет. Идите". Впрочем, возможно, что вид крови вызовет у вас приступ тошноты, к голове прильет, станет жарко, руки похолодеют и начнут мелко дрожать, а в груди появится мерзкое чувство тоски. Вы сгорбитесь и неожиданно услышите свой голос, говорящий: "Да, да, да, конечно, теперь я понимаю, да, она говорила мне не раз, но я думал что это она - от доброты, но я, знаете ли, я всегда ей твердо говорил..." - "Пишите", - подвинет вам карандаш "начальник". И вы напишете. Но это неважно, потому что в обоих случаях за вами придут через 4 дня - 4 дня, в течение которых вас не будут замечать коллеги и знакомые, и даже родители жены не пустят вас на порог. Вы пройдете все стадии - возмущения и страха; после первых побоев - ужаса и возмущения; когда вы усвоите, что бить вас будут дважды в день - в камере "по-народному", отбивая почки, ломая нос и разбивая лицо, а на допросе "по-советски", выбивая печень, разрывая диафрагму, ломая пальцы, раздавливая половые органы, - вы сживетесь с ужасом, и никаких других чувств у вас больше не будет.
Вы даже не будете помнить, что у вас была дочь (и где она?) и жена.
валуповезёт. Вы быстро подпишете все, что надо. Еще 6 человек возьмут на основании ваших показаний, лишь одного из них вы знаете, это тот коллега, который отказался с вами здороваться. Когда вы будете подписывать показания на него, только на этот миг у вас проснутся человеческие чувства: вы будете испытывать злорадное удовлетворение. Чудо будет в том, что вас обвинят всего лишь в недонесении (либо следователям приятно сочинять сложные истории, либо есть разнарядка на разные статьи). Вы отправитесь в лагерь, просидев 5 лет, попадете на фронт, в первом же бою вас ранят в руку, она так никогда и не выздоровеет до конца, и поэтому опять на фронт вы не попадете - вас вернут в ваше КБ. Бить вас в лагере (чуть вернемся назад) будут еще много и часто, зубы будут выбиты, нос свернут навсегда, пальцы, которые умели играть на гитаре, больше никогда не смогут даже нормально держать ручку. Вы никогда уже не сможете спокойно смотреть на еду и будете запасать под подушкой черные корки, вы будете пожизненно прихрамывать, никогда не спать больше четырех часов и вскакивать от каждого шороха, а звук машины за окном ночью будет вызывать у вас сердечный приступ.
Вы попытаетесь найти вашу дочь, но не найдете: её отправили в специальный детдом для детей врагов народа, дальше война и следы теряются. Архивы бы помогли, но они закрыты и не будут открыты.
На дворе расцвет СССР, Вы недавно смогли с женой и дочкой переехать из холодного угла избы ее родителей в районе нынешней ул. Свободы в отдельную комнату 9 кв. м в доме-малоэтажке на Соколе (правда у вас на 18 комнат один туалет и кран, из которого течет ржавая холодная вода, но по сравнению с промерзающим углом это роскошь). Жена работает учителем в школе, дочь - в яслях (вам повезло), двух зарплат с шестидневной работы вам хватает на скромную еду и типовую одежду, иногда к празднику вы можете даже подарить что-то жене, например, "вечную" ручку. Жену вы любите и балуете: она молодая (родилась в канун революции), уже "новый человек", нежная и добрая. Зря вы ее балуете - не знает она, что можно, а что нельзя. Лучше бы били, как большинство ваших бывших соседей по деревне ее родителей! Как-то в школе на педсовете, на разборе, почему не все учителя в достаточной степени доносят до классов справедливость и своевременность расправы с предателями и изменниками, она не только не выступает с сообщением о всеобщей радости, но даже тихо говорит своей многолетней подруге и коллеге: "Как этому вообще можно радоваться, какие бы они ни были, они же люди!" Говорит она это тихо, но доносов будет написано целых три, один - от подруги. Жену вашу возьмут через неделю, в час ночи. Будут спокойны и вежливы, вы на два голоса будете кричать, что это ошибка, и они будут уверять: конечно ошибка, но у нас приказ, мы довезем до места, там разберутся и сразу отпустят. Утром вы начнете пытаться выяснять, а ваши друзья на вопрос, как выяснить, будут уходить от разговора - и сразу от вас, при следующей встрече вас просто не замечая. Наконец вы дорветесь до нужного кабинета, но вместо ответов вам начнут задавать вопросы и покажут признательные показания: ваша жена была членом троцкистской группы, связанной с японской разведкой. Цель - развращать школьников и опорочивать советскую власть. На листе с показаниями будет ее подпись, дрожащая и слабая, в углу две капли крови. От вас будут требовать дать косвенные улики: "Не могла же она не говорить с вами на эти темы? С кем из подозрительных лиц она встречалась?" Вы будете кричать: "Этого не может быть, я знаю ее! Это провокация контрреволюционеров! Я буду жаловаться вплоть до товарища Сталина!" - "Ну хорошо, - скажут вам. - Вы сами решаете, помогать органам или нет. Идите". Впрочем, возможно, что вид крови вызовет у вас приступ тошноты, к голове прильет, станет жарко, руки похолодеют и начнут мелко дрожать, а в груди появится мерзкое чувство тоски. Вы сгорбитесь и неожиданно услышите свой голос, говорящий: "Да, да, да, конечно, теперь я понимаю, да, она говорила мне не раз, но я думал что это она - от доброты, но я, знаете ли, я всегда ей твердо говорил..." - "Пишите", - подвинет вам карандаш "начальник". И вы напишете. Но это неважно, потому что в обоих случаях за вами придут через 4 дня - 4 дня, в течение которых вас не будут замечать коллеги и знакомые, и даже родители жены не пустят вас на порог. Вы пройдете все стадии - возмущения и страха; после первых побоев - ужаса и возмущения; когда вы усвоите, что бить вас будут дважды в день - в камере "по-народному", отбивая почки, ломая нос и разбивая лицо, а на допросе "по-советски", выбивая печень, разрывая диафрагму, ломая пальцы, раздавливая половые органы, - вы сживетесь с ужасом, и никаких других чувств у вас больше не будет.
Вы даже не будете помнить, что у вас была дочь (и где она?) и жена.
валуповезёт. Вы быстро подпишете все, что надо. Еще 6 человек возьмут на основании ваших показаний, лишь одного из них вы знаете, это тот коллега, который отказался с вами здороваться. Когда вы будете подписывать показания на него, только на этот миг у вас проснутся человеческие чувства: вы будете испытывать злорадное удовлетворение. Чудо будет в том, что вас обвинят всего лишь в недонесении (либо следователям приятно сочинять сложные истории, либо есть разнарядка на разные статьи). Вы отправитесь в лагерь, просидев 5 лет, попадете на фронт, в первом же бою вас ранят в руку, она так никогда и не выздоровеет до конца, и поэтому опять на фронт вы не попадете - вас вернут в ваше КБ. Бить вас в лагере (чуть вернемся назад) будут еще много и часто, зубы будут выбиты, нос свернут навсегда, пальцы, которые умели играть на гитаре, больше никогда не смогут даже нормально держать ручку. Вы никогда уже не сможете спокойно смотреть на еду и будете запасать под подушкой черные корки, вы будете пожизненно прихрамывать, никогда не спать больше четырех часов и вскакивать от каждого шороха, а звук машины за окном ночью будет вызывать у вас сердечный приступ.
Вы попытаетесь найти вашу дочь, но не найдете: её отправили в специальный детдом для детей врагов народа, дальше война и следы теряются. Архивы бы помогли, но они закрыты и не будут открыты.
Люка в БАНе
Поаккуратнее
Поаккуратнее
Люка в БАНе
За Власова
За Власова
Deleted
Тат приготовиться, её..
Тат приготовиться, её..
Вы никогда не узнаете, что сталось с вашей женой, но я вам расскажу - я же все знаю.
Вашу жену доставили в приемник и сразу там же, не дожидаясь допроса, изнасиловали находившиеся в том же приемнике уголовники. Их было шестеро, у них было два часа, охрана не торопилась, а следователь запаздывал - много работы. Она сопротивлялась примерно минуты три, пока ей не выбили 5 зубов и не сломали два пальца. Вот почему ей было трудно подписывать признание. Но кровь на бумаге была от разорванного уха (разбитый нос уже не кровоточил после пятичасового допроса). Ухо ей разорвали на допросе - следователь, не дожидаясь ответа, будет ли она признаваться, ударил ее несколько раз подстаканником по голове (на самом деле он злился, что чай холодный, работы до черта, и девка красивая и в теле, почему сволоте уголовной можно, а ему, офицеру, нет?!). Она тоже быстро все признала и подписывала все, что скажут, один раз только она заколебалась - когда подписывала показания на вас. Но ей сказали, что отправят в мужскую камеру, и она подписала. Ее тоже быстро отправили в лагерь. Но она была менее гибкой - вы быстро научились прислуживать блатным и воровать пайку, когда никто не видит, а она все пыталась защищать других от издевательств, за что ее ненавидели и блатные, и забитые доходяги. Как-то через примерно год, когда она сказала что-то типа "нельзя же так бить человека!", кто-то из блатных баб придумал: "Ах нельзя? Ну так мы должны тренироваться, чтобы правильно научиться - даешь, б*дь ДОСААФ!" Ее раздели и били, показывая друг другу, кто как умеет, а "политических" заставили оценивать удары по десятибалльной шкале. Каждый удар вызывал оживленные споры среди жюри, ведь надо было отдать кому-то предпочтение, а проигравший мог обидеться. Никто не заметил, когда она умерла: упала быстро, били лежащую. Заметившая сказала: "Сука, сдохла, так не интересно. Шабаш всем!"
Вы прожили еще 15 лет после войны, умерли в 50 лет от инсульта. Вы жили все это время конечно не в своей старой комнате на Соколе, а в полукомнате, которую Вам выделил Минсредмаш (за картонной перегородкой жила семья из 4 человек, дверь была одна, но и туалет уже всего на 7 комнат). Половину этого времени вы получали большинство товаров (а нужно-то вам было всего ничего) по карточкам и талонам. Вы так и не успели купить радиоприемник, слушали радиоточку, которая была на половине соседей, но почти всегда включена. Когда у вас отказала левая половина, вас уже через 6 часов вывезли в больницу и положили на матрас в коридоре. К вам не подходили, так как признали безнадежным. Вы умирали в своей моче и экскрементах еще около суток, но это было ничто по сравнению с лагерем - это было так же хорошо, как отправка на фронт, как ранение, как узнать, что рука не будет работать, как верить в то, что ваша жена умерла и не мучается (до 56-го вы только верили, а не знали).
Непрошибаемо, я знаю). Но чтобы другие почувстовали, через што прошёл вал, и не успела пройти Тат.
Вашу жену доставили в приемник и сразу там же, не дожидаясь допроса, изнасиловали находившиеся в том же приемнике уголовники. Их было шестеро, у них было два часа, охрана не торопилась, а следователь запаздывал - много работы. Она сопротивлялась примерно минуты три, пока ей не выбили 5 зубов и не сломали два пальца. Вот почему ей было трудно подписывать признание. Но кровь на бумаге была от разорванного уха (разбитый нос уже не кровоточил после пятичасового допроса). Ухо ей разорвали на допросе - следователь, не дожидаясь ответа, будет ли она признаваться, ударил ее несколько раз подстаканником по голове (на самом деле он злился, что чай холодный, работы до черта, и девка красивая и в теле, почему сволоте уголовной можно, а ему, офицеру, нет?!). Она тоже быстро все признала и подписывала все, что скажут, один раз только она заколебалась - когда подписывала показания на вас. Но ей сказали, что отправят в мужскую камеру, и она подписала. Ее тоже быстро отправили в лагерь. Но она была менее гибкой - вы быстро научились прислуживать блатным и воровать пайку, когда никто не видит, а она все пыталась защищать других от издевательств, за что ее ненавидели и блатные, и забитые доходяги. Как-то через примерно год, когда она сказала что-то типа "нельзя же так бить человека!", кто-то из блатных баб придумал: "Ах нельзя? Ну так мы должны тренироваться, чтобы правильно научиться - даешь, б*дь ДОСААФ!" Ее раздели и били, показывая друг другу, кто как умеет, а "политических" заставили оценивать удары по десятибалльной шкале. Каждый удар вызывал оживленные споры среди жюри, ведь надо было отдать кому-то предпочтение, а проигравший мог обидеться. Никто не заметил, когда она умерла: упала быстро, били лежащую. Заметившая сказала: "Сука, сдохла, так не интересно. Шабаш всем!"
Вы прожили еще 15 лет после войны, умерли в 50 лет от инсульта. Вы жили все это время конечно не в своей старой комнате на Соколе, а в полукомнате, которую Вам выделил Минсредмаш (за картонной перегородкой жила семья из 4 человек, дверь была одна, но и туалет уже всего на 7 комнат). Половину этого времени вы получали большинство товаров (а нужно-то вам было всего ничего) по карточкам и талонам. Вы так и не успели купить радиоприемник, слушали радиоточку, которая была на половине соседей, но почти всегда включена. Когда у вас отказала левая половина, вас уже через 6 часов вывезли в больницу и положили на матрас в коридоре. К вам не подходили, так как признали безнадежным. Вы умирали в своей моче и экскрементах еще около суток, но это было ничто по сравнению с лагерем - это было так же хорошо, как отправка на фронт, как ранение, как узнать, что рука не будет работать, как верить в то, что ваша жена умерла и не мучается (до 56-го вы только верили, а не знали).
Непрошибаемо, я знаю). Но чтобы другие почувстовали, через што прошёл вал, и не успела пройти Тат.
Val
Тат...
Тат...
Видишь Тат наглядный пример того что он себя относит к отдельной касте, а остальные "отбросы общества"
Причём когда эти люди изъявят желание набить ему харю, выражение его лица становится холкой и убогой.
Уверен, что в реале он ведет себя гораздо осторожней, чтобы ни дай бог не спровоцировать желание окружающих набить ему его морду. :))
Причём когда эти люди изъявят желание набить ему харю, выражение его лица становится холкой и убогой.
Уверен, что в реале он ведет себя гораздо осторожней, чтобы ни дай бог не спровоцировать желание окружающих набить ему его морду. :))
xTory
Дон
Дон
Дон Румата
хТори,
хТори,
Клинически счастлива
Мы ничего не должны (ответ Тат)
Мы ничего не должны (ответ Тат)
Люка в БАНе
Тат, я за Это жду извинений:
Тат, я за Это жду извинений:
ну с Люкой все просто-
она выбрала объект, в котором сконцентрировала всю свою нелюбовь к мужчинам в целом, но остальные-то?? Нахал вон лет пять требует у меня покаяния, хотя, если в полит зэках посчитать, то у меня поболе его будет))
... это какой-то особенный слой общества, видимо. Из них вырастали всякие Власовы и прочие предатели.
(С)
она выбрала объект, в котором сконцентрировала всю свою нелюбовь к мужчинам в целом, но остальные-то?? Нахал вон лет пять требует у меня покаяния, хотя, если в полит зэках посчитать, то у меня поболе его будет))
... это какой-то особенный слой общества, видимо. Из них вырастали всякие Власовы и прочие предатели.
(С)
Потеряла Берега
Не поняла, Люка
Не поняла, Люка
Люка в БАНе
Да?
Да?
Потеряла Берега
это нормально.
это нормально.
Люка в БАНе
вывод у тебя Тат гадкий
вывод у тебя Тат гадкий
Дон Румата
Люка, )))
Люка, )))
Потеряла Берега
не знаю чего
не знаю чего
Люка в БАНе
я поняла Тат
я поняла Тат
Любезный друг
Узнаёте
Узнаёте
Потеряла Берега
я не вижу
я не вижу
MAVERICK
Тат, безотносительно ко всему и всем... )
Тат, безотносительно ко всему и всем... )
Потеряла Берега
а мой опыт, Фантом,
а мой опыт, Фантом,
Люка в БАНе
Тат
Тат
Val
12345
12345
Люка в БАНе
меня
меня
Тук-тук-тук! Кто в домике живет? Наверное, мышка-норушка, как всегда... Ну там еще зайчик-побегайчик, лисичка-сестричка... А вас тама, похоже, нет!
Почему? Да потому что на Мейби нужно сначала зарегистрироваться, а потом подать заявку на прописку в ДоМиКе.