Домик брачных аферистов
Кобыла Майданека
➜ главная Домика
Вы не залогинились! Ваш статус в этом ДоМиКе - гость.
В домике онлайн: 0, замечено за сутки: 13
вернуться на 344 стр. списка тем
... В один из дней 1964 года молодой репортёр Джозеф Лэливелд из New York Times дважды позвонил в дверь неприметного дома на 72-й улице нью-йоркского района Квинс. Ему открыла приятная на вид сорокапятилетняя женщина, которая, увидев журналиста, изменилась в лице. "Боже, я знала, что это произойдёт, - сказала она. - Вы всё-таки пришли". Соседи этой прекрасной домохозяйки целых пять лет вкушали её штрудели и сдобные булочки, не догадываясь, что рядом с ними проживает "ауфзехерин" (надзирательница) из концентрационных лагерей СС Майданек и Равенсбрюк, забивавшая сапогами и плетью насмерть детей и женщин. За это она получила кличку "Топчущая Кобыла".
"Вы ошиблись, - мягко сказал репортёру её муж, строительный рабочий Рассел Райан. - Моя жена и мухи не обидит. Это самый приличный человек на Земле. Да, Гермина служила где-то там, но её призвали, она должна была выполнить свой долг".
Уроженка Вены (в 1938 году Австрия была присоединена к Третьему рейху) Гермина Браунштайнер стала тюремной надзирательницей добровольно. До этого Топчущая кобыла вытачивала детали на авиационном заводе Henkel и жаловалась на нехватку денег. Женщины в нацистской Германии официально не служили в СС, однако так называемые "помощницы" в лагеря требовались постоянно. Гермина соблазнилась зарплатой: она была в 4 раза выше, чем на заводе. В 1939 году, в двадцатилетнем возрасте, после соответствующей тренировки Гермина поступила на работу в женский концлагерь Равенсбрюк. 16 октября 1942 года её перевели в Майданек, лагерь смерти под польским Люблином, где эсэсовцами были уничтожены 78 000 человек. Согласно показаниям свидетелей, будущая добрая домохозяйка показала себя как законченная садистка. Перед отправкой заключенных в газовые камеры Гермина разделяла женщин и детей и откровенно наслаждалась рыданиями жертв. Если мать не хотела расставаться с ребёнком, "ауфзехерин" хлестала её плёткой и била ногами, обутыми в подкованные армейские сапоги, пока та не прекращала двигаться. От её рук за короткий срок погибли десятки заключённых разного возраста.
"В первый же день, когда фрау Браунштайтер предстала перед судом в Германии, заседание пришлось прервать: судье стало плохо от рассказов свидетелей о том, какие именно вещи эта надзирательница творила с детьми в Майданеке, - рассказал в интервью "АиФ" в 2002 году знаменитый "охотник за нацистами" Симон Визенталь. - Она хватала каждого ребёнка за волосы и швыряла его в грузовик, который вёз истощённых маленьких узников к газовой камере". В 1943 году Топчущую кобылу за её зверства наградили Железным крестом второго класса, а ещё через год Гермина Браунштайнер (с повышением до обер-надзирательницы) вернулась в Равенсбрюк. Там она вела себя точно так же: согласно подтвержденным свидетельствам, она забила кнутом как минимум двух женщин из числа заключённых, а на деле - в несколько раз больше. Французская узница лагеря вспоминала: "Я видела, как Гермина нанесла 25 ударов своей плетью молодой русской девушке, заподозренной в саботаже. Спина той была практически растерзана, но мне не разрешили оказать бедняжке первую помощь. Браунштайнер - патологическая садистка, ей попросту нравилось убивать и мучить".
7 мая 1945 года в страхе перед подходящими к лагерю частями Красной армии Гермина Браунштайнер и остальные охранницы в панике разбежались по окрестностям. Топчущая кобыла возвратилась в Вену, где была вскоре арестована британцами и приговорена военным судом к трём годам тюрьмы за службу в Равенсбрюке: факт своих "приключений" в Майданеке ей благополучно удалось скрыть. После освобождения она работала уборщицей и официанткой в семейных кафе. Со своим будущим мужем, приехавшим в Австрию провести отпуск, экс-надзирательница познакомилась, когда подошла к его столику принять заказ. Вскоре они поженились и в апреле 1959 года уехали в США.
В Америке Гермина моментально очаровала всех соседей: она охотно возилась с их детьми, отлично готовила еду на всеобщих праздниках, была на диво приветлива и гостеприимна. Её выследил Симон Визенталь, сообщив американской прессе, что в Нью-Йорке спокойно живёт та самая "кобыла из Майданека", о которой даже спустя двадцать лет заключённые вспоминают с содроганием.
Дело о депортации Гермины Браунштайнер в Германию по обвинению в прямом убийстве 80 женщин и соучастии в гибели 102 детей тянулось целых девять лет, американский суд был очень медлителен. Экс-надзирательница признала, что работала в Майданеке, но, мол, только год, из которого она восемь месяцев лежала в госпитале. "Меня перепутали с кем-то, - страдала "ауфзехерин". - Мне даже паучка страшно раздавить: найдя его дома, я выношу насекомое во двор на газете". Муж садистки всюду раздавал интервью и утверждал: это страшная клевета, а его жена - попросту ангел. Тем не менее Топчущую кобылу лишили американского гражданства и в 1973 году выслали в ФРГ. Любящий супруг внёс залог, и Гермина вновь оказалась на свободе. В 1975 году начался суд над пятнадцатью сотрудниками концлагеря СС Майданек, затянувшийся на целых шесть лет. Наконец, "СС-бабушку из Квинса" (на момент окончания процесса бывшей надзирательнице исполнилось 62 года) признали виновной и приговорили к пожизненному заключению в местной тюрьме.
Гермина и её американский муж были страшно возмущены финалом. Браунштайнер сказала: "Если я кого-то и ударила сорок лет назад, несправедливо за такое судить". Неутешный супруг и вовсе рыдал на руках у адвокатов. Тем не менее экс-надзирательница, чья вина была тщательно доказана, отсидела на нарах 15 лет. Из-за депрессии за решёткой она поглощала в огромных количествах сладкое: передачи доставлял ей во время свиданий любящий мистер Райан, она могла за день съесть три торта. У Топчущей кобылы закономерно развился диабет, что привело к ампутации ноги. Адвокаты немедленно воззвали к "милосердию правосудия" (хотя жертвы Гермины никаких подобных прав не имели), и в 1996 году экс-надзирательница была освобождена.
Ещё три года она прожила в городе Бохуме, а искалеченные ей выжившие узники Майданека заваливали жалобами суды. На двери дома супругов Райан писали краской "Палач", "Садистка" и "Убийца", мистер Райан жаловался в газеты на то, что ему постоянно приходится тратить деньги на ремонт. 19 апреля 1999 года Топчущая кобыла наконец-то умерла от тех же последствий диабета. После скандального случая с Герминой Браунштайнер-Райан при уголовном департаменте Министерства юстиции США учредили Отдел особых расследований, призванный не допускать предоставления американского гражданства нацистским преступникам. Но решение это, к сожалению, серьёзно запоздало: множество нацистов уже давно спокойно въехали в Америку в конце сороковых-начале пятидесятых годов. Инцидент лёгкого превращения садистки-убийцы в тихую домохозяйку с пирожками не назовёшь сногсшибательным: в основном палачи из СС, перебравшиеся в США и Канаду, ведут тихую жизнь в маленьких городках, изображая милейших дедушек и бабушек. Лично я надеюсь, что эти люди едят очень много сладкого. Они заслужили смерть потяжелее.
(с) Zотов
Соловецки Лагерь Особого Назначения
Соловецкие "мамки"
"Вспомнил такой случай. В 1929 году на Соловецком острове работал я на сельхозлагпункте. И вот однажды гнали мимо нас мамок. Так на Соловках называли женщин, которые рожали там ребенка. В пути одна из мамок незамогла, а так как время было к вечеру, конвой решил заночевать на нашем лагпункте. Поместили этих мамок в бане. Постели никакой не дали. На этих женщин и их детей страшно было смотреть; худые, в изодранной грязной одежде, по всему видать голодные. Я и говорю уголовнику Грише, который работал там скотником:
- Слушай, Гриша, ты же работаешь рядом с доярками. Поди, разживись у них молоком, а я пойду к ребятам, попрошу, что у кого есть из продуктов.
Пока я обходил барак, Григорий принес молода. Женщины поили им своих малышей. Сердечно благодарили они нас за молоко и хлеб. Конвоиру мы отдали две пачки махорки за то, что позволил нам сделать доброе дело. Потом мы узнали, что эти женщины и их дети, которых увезли на остров Анзер, все там погибли. Каким же извергом нужно быть, чтобы творить этот произвол.
(Зинковщук Андрей. Узники Соловецких лагерей. Челябинск. Газета. 1993. 47 с.)
С момента образования и до последнего дня деятельности СЛОН отличался особенно жестоким режимом. Истязания заключенных были обыденным делом.
В лагере существовала практика наказания тяжким и бессмысленным трудом. За мелкие провинности, а порой и просто для развлечения "надзора" арестантов жестоко избивали, заставляли пригорошнями переносить воду из одной проруби в другую ("Черпать досуха!" командовал при этом конвой), перекатывать с места на место многотонные валуны, зимой на морском берегу полураздетыми громко и до изнеможения "считать чаек" (до 2000 раз), выполнять другие не менее "полезные" трудовые задания.
Провинившихся зимой обливали на улице холодной водой, ставили голыми в "стойку" на снег, опускали в прорубь или в одном белье помещали в карцер неотапливаемый "каменный мешок" или щелястый дощатый сарай. Летом раздетых узников привязывали на ночь к дереву ставили "на комара", что в условиях Приполярья означает медленное умерщвление.
Карой за более серьезные проступки нарушения лагерного режима, членовредительство-"саморубств- о", "самообморожение", попытку побега было помещение во внутрилагерную тюрьму "штрафизолятор". Мужская тюрьма находилась на соловецкой Секирной горе, женская на Большом Заяцком острове. Режим "Секирки" был таков, что дольше 23 месяцев в ней не выдерживал никто.
Бессудные расправы с заключенными в СЛОНе практиковались всегда. Чаще всего казни производились в небольшом полуподвальном помещении под "кремлевской" колокольней. Кроме того, принимая очередной "этап", начальник УСЛОНа Ногтев имел обыкновение прямо на пристани для острастки вновь прибывших собственноручно расстреливать одного-двух из них. "Людей расстреливали "неисправимых", непонравившихся, опасных, как казалось начальству, а затем списывали их как умерших от какой-либо болезни", свидетельствует Д. С. Лихачев. Однако история Соловецкого концлагеря знает и несколько массовых расстрелов за неповиновение или по обвинению в заговорах. В декабре 1923 г. охраной было убито 6 "политиков", в октябре 1929 г. казнено, по разным данным, от 300 до 600 "каэров" и т. д.
У убитых и умерших, по свидетельству О. В. Волкова, перед тем, как свалить их в общую могилу, "по лагерной традиции молотком выбивали зубы с золотыми коронками" Зимой тела закапывали в снег, и они становились кормом для диких зверей, летом трупы сваливали в огромные ямы около соловецкого "кремля" или в лесу без каких-либо обозначений. Часто смертники перед казнью сами рыли себе могилы.
Рассказывают, что в декабре 1928 на Красной Горке (Карелия) заключённых в наказание (невыполнен урок) оставили ночевать в лесу - и 150 человек замёрзло насмерть. Это - обычный соловецкий приём, тут не усумнишься." "На командировке "Красная горка", в Соловках, был начальник по фамилии Финкельштейн. Однажды он поставил на ночь на лед Белого моря при 30 градусах мороза 34 человека заключенных за невыполнение непосильного "урока" по лесозаготовкам. Всем 34 человекам пришлось ампутировать отмороженные ноги. Большинство из них погибло в лазарете. Через несколько месяцев мне пришлось участвовать в медицинской комиссии, свидетельствовавшей этого чекиста. Он оказался тяжелым психоневротиком-истериком." (Профессор И. С. Большевизм в свете психопатологии. Журнал "Возрождение". 9.
Опыт "хозяйственного использования" убитых: второй после Соловков - Освенцим
"Заключенным, лестью и доносительством снискавшим расположение в себе администрации, иногда выдается из "особых запасов" куртки арестантского покроя; остальная же масса заключенных считает счастьем, если ей выдадут обувь и шинели - на работу (после работы вещи сдаются обратно в "вещевой склад, то есть люди в нерабочее время должны ходить голыми). Немного щедрее выдаются вещи, платье, и белье, снятое с... расстрелянных. Такое обмундирование в довольно большом количестве привозилось в Соловки раньше из Архангельска, а теперь из Москвы; обычно оно сильно ношено и залито кровью, так как все лучшее чекисты снимают с тела своей жертвы сейчас же после расстрела, а худшее и запачканное кровью ГПУ посылает в концентрационные лагеря. Но даже обмундирование со следами крови получить очень трудно, ибо спрос на него постепенно растет - с увеличением числа заключенных (их теперь в Соловках свыше 7 тысяч) и с изнашиванием их одежды и обуви в лагере все больше и больше раздетых и босых людей."
Опыт Соловков - "рациональное использование" материальных ценностей, был успешно повторен эсэсовцами в концлагере Освенцим через 20 лет. Его авторы, а точнее сказать "плагиаторы", повешены по решению международного требунала в Нюрнберге как военные преступники. Соловецкие "первопроходцы" похоронены на Красной площади в Москве в мавзолее или у Кремлевской стены.
Гора Секирная - первый пыточный полигон России
А от других соловчан он узнаёт и пострашней, чем видят его глаза. Произносят ему гибельное слово - Секирка. Это значит - Секирная гора. В двухэтажном соборе там устроены карцеры. Содержат в карцере так: от стены до стены укреплены жерди толщиною в руку и велят наказанным арестантам весь день на этих жердях сидеть. (На ночь ложатся на полу, но друг на друга, переполнение). Высота жерди такова, что ногами до земли не достаёшь. Не так легко сохранить равновесие, весь день только и силится арестант - как бы удержаться. Если же свалится - надзиратели подскакивают и бьют его. Либо: выводят наружу к лестнице в 365 крутых ступеней (от собора к озеру, монахи соорудили); привязывают человека по длине его к балану (бревну) для тяжести - и вдольно сталкивают (ни единой площадки, и ступеньки настолько круты, что бревно с человеком на них не задерживается).
Ну, да за жёрдочками не на Секирку ходить, они есть и в кремлёвском, всегда переполненном, карцере. А то ставят на ребристый валун, на котором тоже не устоишь. А летом - "на пеньки", это значит - голого под комаров. Но тогда за наказанным надо следить; а если голого да к дереву привязывают - то комары справятся сами. Еще - целые роты в снег кладут за провинность. Еще - в приозёрную топь загоняют человека по горло и держат так. И вот еще способ: запрягают лошадь в пустые оглобли, к оглоблям привязывают ноги виновного, на лошадь садится охранник и гонит её по лесной вырубке, пока стоны и крики сзади кончатся.
Через 73 года после Победы известный мемориал неподалёку от Риги понемногу разрушается. Люди несут в память о маленьких узниках цветы и игрушки, зато латвийские политики называют убийства детей "советской пропагандой".
Ледяной ветер насквозь продувает огромную поляну, окружённую лесом. Если пойти отсюда вглубь чащи, легко найдёшь сосны со светлыми стволами: обезумевшие от голода узники Саласпилса съели на деревьях кору в человеческий рост - куда только смогли дотянуться. В октябре 1941 г. немцы привозили сюда советских военнопленных и целыми группами сваливали прямо в осеннюю грязь. Люди за колючей проволокой жили в чудовищных условиях - на голой земле, без крыши над головой, под дождём и снегом. Узников почти не кормили... они питались пожухлой травой, выкопанными кореньями, жевали полусгнившие тряпки, в которые превратилась их армейская форма. Почти все (несколько тысяч) умерли в первую же зиму. Казалось бы, что может быть хуже? Увы, самое страшное вовсе не это.
Одна из бетонных плит мемориального комплекса Саласпилс установлена на месте бывшего детского барака. Люди до сих пор приносят к ней игрушки и цветы в память о тысячах детей, замученных в концлагере: у малышей выкачивали кровь для переливания раненым солдатам вермахта. С 1991 г. власти Латвии целенаправленно объясняют гражданам страны: дескать, это советская пропаганда. Никто кровь у детей не брал, да и вообще тут был не лагерь смерти, как Освенцим, а лишь... "воспитательно-трудовой". Новая выставка в здании мемориала, открывшаяся этой зимой, и вовсе утверждает: в сети концлагерей вокруг Саласпилса погибли не 100 тыс. человек (официальные данные СССР), а "всего" 2-3 тыс.
"Младенцы тихо умирали"
Скульптурные композиции построенного в 1967 г. мемориала находятся далеко не в лучшем состоянии. Их давно не реставрировали: бетон уже начал крошиться, статуя "Несломленный", изображающая умирающего военнопленного, изрядно поросла мхом. Новая экспозиция (на неё якобы потрачено 300 тыс. евро) разместилась в основном здании музея - сером помещении на входе с надписью: "За этими воротами стонет земля". На стенах нет фото истощённых детей, зато есть письма родственников латышским заключённым: "Посылаю тебе масло и свинину..." Вот, мол, как хорошо жилось в лагере. На интерактивном экране можно посмотреть двухминутные интервью бывших узников Саласпилса. Пожилая русская женщина рассказывает: "Меня и двух моих сестёр в этот лагерь отправили, когда отец ушёл в партизаны. Немцы и полицейские отобрали детей у матерей и отвели в отдельный барак. Там мы были предоставлены сами себе. Поразили груднички, которые даже не плакали. Они просто лежали и тихо умирали". Малыши в Саласпилс попадали следующим образом - в бараки помещали мирное население, угнанное из Витебской, Псковской и Ленинградской областей: в результате карательных операций, дабы лишить партизан поддержки. Только в марте 1943 г. на эту поляну среди деревьев привезли 20 тыс. женщин с сыновьями и дочерьми. В "Акте об истреблении детей в Саласпилсcком концлагере" (от 5 мая 1945 г.) бесстрастно зафиксировано: "При раскопках лишь пятой части территории комиссия обнаружила 632 детских трупа предположительно в возрасте от 5 до 9 лет, трупы располагались слоями... Грунт пропитан маслянистым веществом и перемешан с пеплом, содержавшим останки несгоревших человеческих костей - зубы, суставные головки бёдерных и плечевых костей". По тогдашним советским оценкам, в Саласпилсе погибли от 5 до 7 тыс. детей.
"У нас забирали кровь!"
Зато латвийское правительство сражается с убитыми нацистами детьми по полной программе. Участник комиссии историков при президенте Латвии Карлис Кангерис заявлял, что в лагерях Саласпилса "не было массового уничтожения людей". Факт смерти тысяч узников в первую же зиму 19411942 гг. для него не аргумент. Другой латышский историк, Рудите Виксне, утверждала на конференции: "Советская пропаганда сочиняла мифы о Саласпилсском концлагере - это неправда, что у детей там выкачивали кровь". Две бывшие узницы Саласпилса вступили с Виксне в публичную перепалку, сказав, что персонально у них немцы забирали кровь в больших количествах. На что получили феерический ответ: "Вы же не знаете, для чего её брали, возможно, для анализов". Это называется - хоть стой, хоть падай. Объяснение такому поведению простое: Саласпилс охраняла латвийская рота СС под командованием оберштурмфюрера Конрадса Калейса, причастного (по сведениям Центра Симона Визенталя) к смерти 30 тыс. человек. Отправку в бараки людей с железнодорожной станции тоже осуществляла латвийская "вспомогательная полиция". В новой экспозиции об этом ни единого слова, как будто жители Латвии никогда не служили в СС и не участвовали в массовых убийствах советских военнопленных, евреев и мирных жителей, включая совсем крохотных детей.
Земля, полная костей
"Концлагерь уже изображается чуть ли не курортом, - говорит мне рижский бизнесмен Алексей Семёнов. - Число погибших уменьшают с каждым годом. Ещё немного - и наверняка станут объяснять: для узников там были спа, массаж и солярий". Эта точка зрения не кажется абсурдной, если вспомнить последние скандалы. Например, в 2015 г. ЮНЕСКО из-за протеста Латвии отменила в Париже выставку "Угнанное детство" о малолетних узниках Саласпилса. Как сочли латвийские власти, экспозиция "вредит имиджу республики". То бишь получается, самые отвратительные преступления нацистов правительство Латвии рассматривает как свои собственные. Местные историки постоянно твердят: "Ну какой же это концлагерь? Газовых камер нет, крематория нет, как в Освенциме или Дахау. Значит, всё в порядке, обычная тюрьма, полицейское учреждение". Хотя на территории Саласпилса из земли до сих пор достают осколки человеческих костей. Люди десятками тысяч умирали от голода, морозов и жестоких условий труда: их заставляли по 14-15 часов работать впустую - просто копать землю на одном участке и переносить на другой. При отступлении в 1944 г. немцы сожгли почти все бараки и заодно архивы концлагеря. Для латвийских "учёных" это повод с апломбом заявлять: советские данные о 100 тыс. жертв выдуманы - дескать, больше двух-трёх тысяч быть никак не могло. Откуда они сами взяли такие цифры?
Объяснений нет. Зато внутри мемориала уже имеется новая табличка: "В лагере погибло 1000 евреев, 1000 военнопленных и несколько сотен детей". Зачем так врать? В голове не укладывается... Впрочем, это ещё цветочки. Отдельные политики Латвии вообще предлагали снести мемориал Саласпилса как "слишком мрачный" и разбить там... цветочные клумбы. Комментировать я ничего не буду, оценку их действиям тут должен давать психиатр.
Холод слегка подмораживает памятники Саласпилса - на лепестках цветов роса превращается в кристаллы льда: весна в Латвии наступает неохотно. В своё время один польский журналист сказал мне: "Скоро мы услышим, что Вторую мировую войну начал Советский Союз, а немцы были культурными людьми". Оправдание нацизма происходит уже сейчас на наших глазах. К счастью, ещё живы очевидцы событий, способные это опровергнуть. Но когда не станет и их - останется сплошная ложь. Хуже той, которая процветает в Латвии вокруг могил детей Саласпилса.
(с) Zотов
Тук-тук-тук! Кто в домике живет? Наверное, мышка-норушка, как всегда... Ну там еще зайчик-побегайчик, лисичка-сестричка... А вас тама, похоже, нет!
Почему? Да потому что на Мейби нужно сначала зарегистрироваться, а потом подать заявку на прописку в ДоМиКе.