"ЕЖЕ" от 23 декабря 2005 г.
Расскажу о книге

Расскажу о книге

Так может изменять муж жене-стерве, но из семьи не уходить? Можно ли его оправдать? Будем говорить об этом? Да нет, конечно, что я похож на неудачника и идиота? У нас есть дела поважнее, правда?
Ну, дождались. Сегодня будет опубликовано очередное творения "Таёжного Гения", как он сам себя просил назвать, Василия Мяча.
Скажу я Вам - не спал всю ночь, читал, раз двадцать перечитал, думал, плакал. Почему я так не могу написать? Но Он Гений, простите, Таёжный Гений!
Ну не буду Вас мучать, устраивайтесь поудобнее и наслаждайтесь. А я, Валя Казючиц, прощаюсь с Вами, у меня сегодня последний день жизни. Ухожу в отпуск, дали недельку в родной библиотеке. Удачи Всем!
Итак:

С Новым Годом!

Вильям Семёнович Рысь, плотный и лысоватый директор одной из средних школ Чертаново, раскачивался в своем кабинете на кресле, завалив крупную голову на спинку и закрыв глаза. Сложенные руки любовно и нежно поддерживали тугой барабан живота, большие пальцы совершали взаимообратные круговые движения, слегка поглаживая район пупка. Тихая гладь лба и залысины, затерявшейся как лесное озерцо в седоватых волосах, вдруг покрылись волнами, глаза открылись, тело встрепенулось, и рука потянулась к телефону.
"- Света, Светочка позови, пожалуйста, мне Альбину Михайловну, если она свободна, "- на одном выдохе произнес Вильям Семёнович в трубку, предварительно раскатисто прочистив горло.
"- Да, конечно, сейчас сбегаю,"- секретарша Светочка в соседней комнате отбросила журнал "Лиза" и выбежала в коридор.

...

"- Альбина Михайловна, проходите, присаживайтесь, я тут совсем забыл об одной вещице,"- директор встал и подал стул вошедшему завучу, женщине сухощавой и высокой.
" Я про этот утренник, тьфу, ну, про вечер, посвященный Новому Году через три дня. Есть тут рекомендация районного отдела, а по нашему указание. Необходимо, так сказать, уделить вниманию росту патриотизма и повышению уровня знаний учащихся о истории Родины, её доблестях и героях не только через учебный материал, но также с помощью развлекательных и спортивных мероприятий. Ну, прямо как в старые добрые времена, будем вспоминать! Ну, что скажите Альбина Михайловна?"
Директор усмехнулся, сузив глазки, наклонился и нежно тронул завуча за плечо.
"- Вильям Семёныч, я так сразу не могу предложить, разнарядку беру на карандаш, будем работать, искать, советоваться," - Альбина Михайловна натренировано раскрыла блокнот и стала что-то писать мелким куриным почерком.
"- Да подождите, что Вы всё "беру на карандаш", "работать"! Есть у меня идейка на этот счёт, хотел посоветоваться. Я что думаю, а не пригласить ли нам ветерана на вечер? Он выступит, расскажет о героях, пару абзацев про войну набросает, коротенько о товарищах, с кем бок о бок, а потом можно всех этих Снегурочек, Зайчиков и Дедов выводить. Что думаете?"
"- Я сразу об этом подумала, это конечно оптимальный вариант и проверенный, но только где мы его найдем, по моим данным всех профессиональных сценовиков - ветеранов района уже нет в живых".
"- Так давайте пригласим новенького! У меня есть один на примете, сосед снизу. Я его иногда встречаю, он с сыном гуляет, а на 9 мая всегда с медалями, у него их целый иконостас. Попросим выступить для молодежи, они все это любят, и отблагодарим его. Рублей пятьсот из родительской кассы"
"- Не "сценовика" опасно. Запнётся, лимит не выдержит."
"- Так пусть ему историк текст даст, я подкорректирую, он выучит и скажет, а если запнётся пару раз ерунда, пройдет не заметят".
"- Ну, смотрите, Вильям Семёныч..."
"- Других вариантов у нас нет. Ну ладно с этим всё, а что у нас там с Пивоваровой беременной и этим, как его, Львовым, что окно высадил головой, его выписали? А родители деньги за стекло принесли?"

...

Десятиклассники Сергей и Рамиз курили и плевали в старое коричневое дно толчка неработающего туалета "правого" корпуса.
"- Писец, завтра эта х... йня новогодняя будет. Сказали, кто не придёт или убежит на хер полугодие не закроют, а мне надо этот байан смотреть?" - Сергей собрал слюни и харкнул, плевок повис на ободке и постепенно опускался ко дну.
"- Суки, бла, этож мынимум до девяти вечера, если в пят начнут, ниасилю и Саус Парк на хэр пропустим. Можэт съеб... мся, а?" возмутился Рамиз с заметным акцентом и засмотрелся на путешествие слюны.
"- Не могу. Отец мозги затрахает, если чего. Идти придётся. Может поддержишь компанию, а? Пивка соснем сначала, Гургеныч может дурь достанет, я у него чуток перехвачу, а потом поприкалываемся, поржём! Давай! Я видак на запись поставлю или у отца деньга на дивиди с новыми сериями стрельну. Скажу, что пенал, бл.., новый нужен," Сергей зазывающее хлопнул Рамиза по плечу.
"- Пайдем, х.. й с табой! Только ганжыка дастань! Давай дакуривай, а то история уже дэсять минут идёт."
Ребята выбросили окурки, дружно плюнули.
"- Ты иди, а я поссу, заодно затушу," - сказал Сергей и стал расстегивать ремень джинс.
"- Так не работает же!"
"- Стечёт имхо! Уже проверял," - процедил Сергей и струйка задорно, по-юношески запела в дуэте с толчком.

...

"- Вильям Семёныч, почему вы не предупредили, что телевидение приедет?" запыхавшиеся завуч и учитель истории, старенький Петр Фадеич, прозванный Горцем за свою живучесть, подбежали к директору.
"- Спокойней, я сам не знал вплоть до утра. Звонок был из отдела, а потом с местного телевидения, предупредили, сказали, что надо," - сказал на ходу Вильям Семёнович, и группа преподавателей зашла в актовый зал.
Директор нервно потирал руки и оглядывался по сторонам. Зал был украшен блестящей разноцветной мишурой и гирляндами, на одной полуоткрытой кулисе был прикреплен рисованный Дед Мороз, держащий цифру 20, на другой Снегурочка с 06, позади на сцене стояла большая, наряженная ёлка.. У сцены оператор устанавливал штатив, корреспондент протягивал шнуры от микрофона. Зал постепенно заполнялся, мимо директора резко пробежал буйный третьеклассник, Вильям Семенович поймал его за шкирку, пригрозил пальцем, указал на камеру, а потом на место его класса. Директор заметно волновался.
"- Где Иван Иваныч, где ветеран?" Вильям Семёныч припустил галстук, по красной шее текла капля пота.
"- Вон он за кулисой!"
За полуоткрытой кулисой шагал взад и вперёд сухой старичок, абсолютно лысый и гладкий, в сером, мешковатом костюме, протертом на рукавах и коленях, в клетчатой байковой рубашке, на которой был повязан чёрный застиранный галстук, на груди с обеих сторон висели награды, их блеск игриво бликовал от его головы. Он держал в руках листок бумаги, читал про себя, шевеля седыми усами, иногда поднимая глаза к потолку.
"- Так, текст дали? Давно? Выучил? Деньги дали?" директор нервно бросал вопросы, оттирая пот со лба и шеи платком с индийскими огурцами.
"- Текст дали вчера. Небольшой, но емкий. Денег сегодня. Пятьсот пятьдесят четыре рубля и шестьдесят копеек."
"- Ну, вроде всё. Вести концерт будет господин с телевидения. А мы пойдём усаживаться в первый ряд."
Преподаватели гуськом двинулись за директором.

...

"- Рама, ну что поссым и пойдем? сказал Сёрежа характерным внутриутробным голосом, задерживая дым и не открывая глаз. Затем он медленно выдохнул, допил пиво, открыл глаза и поставил пустую бутылку рядом с толчком. Она присоединилась к своим трём опустошённым товарищам.
"- Давай! Ты первый," Рамиз утробно отрыгнул. "Меня уже вставило".

...

Ребята вошли в зал, отыскали стеклянными глазами свой класс, все сидели на предпоследнем ряду и призывно махали руками.
"- Гоблин, подвинься. Мы с Рамой тут сядем," - Серёжа хохотнул, ткнул толстого одноклассника в плечо, уселся на свободное место и вытянул ноги.
"- Гляди, Матрицу снимать будут, бугага," - сказал Рамиз, увидев камеру.
"- Писец! Ща помрём! Ха Ха ХА!"



...

Оператор сделал знак "всё готово". Свет в зале чуть приглушился. На сцену вышел корреспондент. Он был похож на грязного водяного из мультфильма, сальный тонкие волосы спадали на плечи, желтый, растянутый трикотажный жилет в клетку висел на толстом, кургузом теле, меленькие глазки щурились за толстыми линзами очков.

"- Бл.., ты смотри, Рамиз! Во Шрэк нах! Вылитый наш Гоблин ИМХО," - Сергей, еле сдерживаясь от смеха, шепнул соседу, источая запах переработанного пива и дури.
Приятели, чтобы удержать смех согнулись пополам и закрыли рты руками.

Корреспондент подошёл к микрофону, профессионально постучал, подслеповато улыбнулся в зал, так широко, что его очки залезли на лоб.
"- Добрый вечер, Дорогие друзья! Мне, корреспонденту программы "У нас в Чертаново" Артёму Боголепскому, несказанно повезло сегодня! Сегодня мне выпала честь вести, а нашей программе снимать сюжет о празднике в одной из самых лучших школ Чертаново. Вести и поздравлять учителей, родителей и учеников с Наступающим Новым Годом," - водяной умело взял паузу, раздались аплодисменты.
"- В нашей программе будет всё: и выступление школьной самодеятельности, и конкурсы, и песни, и шутки, а для начала я хочу пригласить на сцену директора школы Вильяма Семёновича, так и хочется сказать "нашего Шекспира", хи хи," - прошутил заготовочку Боголепский, в зале раздался жидкий смешок.
"- Но это шутка, хи хи, конечно, Вильяма Семёновича РысЯ," - грянул корреспондент, ставя ударения на "ся". Затем Боголепский театрально указал рукой на директора, провожая его на сцену.
"- Кого бл...? ШрекПидара?" - очередной приступ хохота согнул ребят, он держались за рты, тряслись и краснели.
Вильям Семёнович, глупо улыбаясь, забрался на сцену, подошел к микрофону, схватил его обеими руками, посмотрел на него, сведя глаза к носу и откашлялся, глядя на камеру.
"- Дорогие ученики! Дорогие родители! Дорогие коллеги-учителя! Сегодняшним нашим концертом мы провожаем Старый Год и встречаем Новый! Это был хороший год, спасибо ему! Мы сделали ремонт в двух корпусах, на очереди последний, "правый". Увеличили классы первоклашек на две единицы, подняли успеваемость на 25 процентов, а золотых медалистов мы выпустили аж четыре еди... человека!" Вильям Семёнович ткнул в зал четыре растопыренные пальца, сделал паузу и продолжил. "- Благодаря Вам, уважаемые родители, мы значительно расширили материальный фонд нашей школы! Давайте поаплодируем Старому Году и всем нам!"

В зале грянули аплодисменты. Вошедший в раж директор поднял руку, успокаивая рукоплескания.
"- Но не будем затягивать и давайте начнём праздник. Я хотел бы, чтобы наш вечер открыл один очень интересный человек, мой сосед. Да, да мой сосед. Сосед, которым я безмерно горжусь и которого безгранично уважаю,"- Рысь опять сделал мхатовскую паузу и грянул. "- С рассказом о встрече Нового 1945 года на подступах к Берлину выступит герой Великой Отечественной Войны Иван Иванович Васильев!" Вильям Семёнович отошёл от микрофона и зааплодировал, приглашая ветерана к микрофону.
Ветеран заметно волнуясь, делая торжественное лицо вышел из-за кулис и, чеканя шаг, пошел к микрофону.
"- Рамиз, Рамиз, гляди, это же Голлум, нах.. РЖУНИМАГУ АХ ХА Ха ха ха ха," - первый звук хохота ладони перехватить не успели, и он вырвался в зал и долетел до сцены.
АХ ХА...
Хлопок смеха пулей попал Иван Ивановичу в ногу, шаг сбился, ветеран растерялся и неуверенно прошаркал оставшееся расстояние до микрофона.
Зал обернулся на смех, но ребят не было видно, они красные, со слезящимися глазами лежали за спинками кресел. Класс вокруг стыдливо улыбался. Директор сделал угрожающий жест кулаком в конец зала.
Иван Иванович был явно сбит с толку, его взгляд блуждал, губы что-то бормотали. Директор опустил стойку под рост ветерана и пошел в зал. Иван Иванович громко дунул в микрофон, хмыкнул и начал.
"- Здравствуйте, това.., извините, господа, вот значит так. Благодарю Вас, товарищи, за приглашение выступить, которое... кото.. которое я не.. раз.. ду. мы.. вая принял, вот. А хотел бы я рассказать Вам про самый замечательный и самый за по ми на ю щийся Новый Год в моей жизни," - Иван Иванович начал говорить по слогам, делая ударения на концах слов, закрывая глаза и вспоминая текст. Он то и дело останавливался, кашлял в кулак и продолжал.
" А Новый Год этот был самый что ни наесть НАступающий ХЕХ тысяча девятьсот сорок пятый," - на слове "наступающий" ветеран выполнил корявый жест кулаком, изображающий удар по голове невидимому противнику, и громко крякнул, запустив слюну в микрофон
Сидящий в зале автор сцены Петр Фадеич наклонился к директору и шепнул.
"- Моя задумка! Как Вам?"
Директор молча махнул в сторону Петра Фадеича рукой. Историк отпрянул. Вильям Семёнович предчувствовал неладное.
Тем временем ветеран, гремя медалями, оттирал рукавом пиджака слюну с микрофона.
"- Рама, щась обосусь ХА АХ ХА!"
Ещё один вырвавшийся из зала смех добил Иван Иваныча, но странным образом вывел его и ветеран продолжил.
"- А.. а... справляли мы этот Новый Год в блиндаже, в Германии, близ деревушки Бляйбв... Бляйнбв... ухх... Баляй... ой бля... Бляй..., ну вот, блядь, забыл, с женой же учили, Бляйн ффф бля," - густо красный ветеран переминался с ноги на ногу, тер голову.
Первым нашелся корреспондент, он подбежал к микрофону и чуть отодвинул Иван Иваныча.
"- Может, Вы расскажите пока просто про самый запоминающийся для Вас случай на войнеЕЕЕ,"- Боголепский заметно повысил голос в конце, заглушая и прерывая нарастающий смех в зале, при этом не переставая лучезарно улыбаться.
Иван Иванович раково-красный, вернулся к микрофону. Руки ветерана потрясывались, его равномерно, как метроном раскачивало взад и вперед.
"- Отчего не ннне не рассказать? Расскажу с удовольствием! А помню то это очень хорошо, этот радист мне ночами снится, вот уже больше полвека, почти каждую ночь, жена давно не замечает, а просыпаюсь и кричу, как тогда "НЕ ПЛАЧЬ"... "НЕ ПЛАЧЬ"... и голову его трясу..."

.. тем временем в зале у Серёжи началась икота, перемежающаяся с хлопками смеха, он уже давно не слушал ветерана, пытаясь побороть эти звуки, но не мог

ик ик ик ХА ик ик... А было вот что, я ж тогда ещё сосунок был, но смерти навидался уже. У нас радист был, высокий, красивый, сильный. Он ещё с Финской воевал. Я на него раскрыв рот смотрел, как он рацию уверенно строит, говорит "Ясень, Ясень, я Дуб, как слышите меня?". Он сам с Кубани, там жена у него молодая с грудничком осталась, ждала его и письма писала, но он их нам не читал, как прочтёт, спрячет в гимнастёрку и уходит, а потом стоит долго, махру курит и в небо смотрит...
Ик... И вот как-то нас обстреливали, мы с ним под берёзой вдвоём оказались, он рацию строит и сидит так на корточках, а тут БАБАХ... и засвистело, я оземь, потом поднимаю голову, смотрю, радист замолчал.. я ему Гриша, ГРИША, ГРИША!! мол, что там, как ты?.. он молчит, я к нему...
ИК... подбегаю, а он сидит, в одну точку смотрит, а из виска, из дырочки, ну дырочка то блядь с горошину, он мужик здоровый блядь огромный под два метра, а дырочка с горошину и кровь струйкой меленькой такой течёт, а он не дышит, здоровый мужик, а дырочка блядь с горошину, а он не дышит и молчит, я других видел. Им ноги, руки поотрывает, кишки..
ИК ИК... вырвет, а они всё равно ползут, орут адски, но ползут, живут и дышат, нутря свои в руках держат, сами тощие, иссохшие, жёлтые, но дышат... живут, а он сидит розовощёкий тихонько и мёртвый, а из глаз его слеза течёт, глаза стеклянные, а слеза течёт, может жену увидел или сынишку за мгновение и умер, а слёза течёт, а я схватил его мертвого, трясу и кричу зачем то:

"НЕ ПЛАЧЬ! НЕ ПЛАЧЬ! НЕ ПЛАЧЬ!"

Последний ИК в затихшем от шока зале прерывает раскатистая отрыжка лежащего Серёжи.
Иван Иванович слышит её, закрывает лицо руками и кричит в микрофон
"- Чтоже вы, суки, ржёте то надо мной. Икаете, рыгаете, свиньи бл.. дские, всё по х.. ю, ничего вы не видели, сволочи, ничего в вас не осталась, всё забыли, кто вас, бл.. дей, защищал тогда, а потом всю жизнь спать не может. Ржёте надо мной, вот ваша благодарность, я тут как бл... дь стою перед Вами кобянюсь. Думаете это мне надо? Х.. я Вам! Я сюда только ради вот этого пришел," - Иван Иванович достает из кармана пиджака деньги, комкает их в кулаке, часть мелочи сыпется на сцену, прыгает в зал. "- Как бл.. дь продался, я не для себя то пришел, у меня жена старуха и сын инвалид, на улицу выходить не может. Ради них я к вам сволочам ёб.. ным пришел. Мне, старику, кормить их надо, а на что? На пенсию Вашу бл.. дскую? На что? Вы те ради кого мы кишки свои в руках несли колбасы жрёте и пивом запиваете, а мы перловку, зёрна считаем, я вместо обеда и ужина Яву курю. Да знаете вы кто? Знаете кто? ФАШИСТЫ ВЫ! ФАШИСТЫ! НАСТОЯЩИЕ ФАШИСТЫ!!! Не они фашисты были, а вы ФАШИСТЫ! Они нам в плену тушенку давали иногда, а вы, ФАШИСТЫ, пенсиями своими в нас плюёте! Подавитесь своими деньгами ФАШИСТСКИМИ!"

Ветеран со всего размаху бросает купюры в зал, оставшаяся в руке мелочь улетает далеко, десятки падают в первый ряд, комок пятисотки попадает директору в глаз. Иван Иванович со слезами на глазах поворачивается и медленно идёт за кулисы. Вдруг он хватается одной рукой за сердце, нога подгибается, чтобы не упасть, второй рукой он ловит какую-то верёвку, дёргает её весом своего тела и на сцену обрушивается занавес.
На нём большими буквами, сделанными из мишуры и дождика, весело написано:

С НОВЫМ ГОДОМ!!!

В зале раздаётся детский плач.


Тайга. Утро. Конец 2005 года.

Интервью давал:

ChildOfEntertainment